Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке

Шторм научила нас приветствию «эс-салам-алейкум», которое означает «да пребудет с вами мир». Еще она велела обязательно улыбаться.

– В Египте считается, что не улыбаются только грубияны, наглецы и забияки.

Мы улыбались направо и налево и спрашивали:

– Вы не знаете, где найти женщину по имени Бела Килгор?

Египтяне улыбались в ответ и качали головами.

Да, строго говоря, это было все равно что искать песчинку в пустыне Сахаре.

Но в поисках «тети Белы» – единственной зацепки, которая, как мы надеялись, приведет нас к маме, – мы все глубже и глубже погружались в сердце Каира.

Мало-помалу мы добрались до Хан аль-Халили – одного из самых больших соуков Египта.

Соук – это рынок под открытым небом, базар. Стены базара Хан аль-Халили были выстроены в четырнадцатом веке, а внутри этих стен тесно стояли палатки и прилавки. В палатках сидели по-турецки торговцы, продававшие, казалось, все на свете: яркие разноцветные специи, медные браслеты, чайники, футболки, открытки и сувениры.

– Хан аль-Халили был выстроен в 1382 году, – рассказывала Шторм. – Когда-то этот базар был единственным, где разрешалось торговать специями, которые везли с востока на запад. Именно из-за его монополии Колумбу пришлось отправиться на запад в поисках нового пути в восточные земли.

Базар представлял собой хаотичное переплетение узких проходов между прилавками. Куда ни повернись, отовсюду доносился звон молоточков, чеканивших кольца и прочие безделушки, да хищно смотрели из палаток торговцы, выкрикивая цены.

Но больше всего меня поразило огромное количество детей, которые бегали тут и там без родителей. Многие были моего возраста, а то и младше. И у всех был чрезвычайно недокормленный вид.

Если помните, всего несколько дней назад мы и сами очутились в роли беспризорников, попрошайничали у вокзала Гранд-Централ и питались объедками из мусорных баков.

В общем, мы позвали детей с собой в кафе и все вместе угостились кунжутным печеньем и базбуссой (это такой пирог, пропитанный сиропом).

Когда мы с помощью наших новых друзей расправились с египетскими сладостями, к нашему столику подошел незнакомец в красной феске с кисточкой (феска – это войлочная шапочка, с виду напоминающая перевернутое игрушечное ведерко).

– Прошу прощения, ваша фамилия, случайно, не Кидд? – спросил он, задумчиво потирая подбородок.

– А вы кто такой? – спросил, вставая, Томми.

– Меня зовут Макалани. – Наш гость слегка поклонился и коснулся груди. На рубашке у него красовалось пятно и засохший кусочек лапши.

Видимо, мистер Макалани не слишком следил за собой, когда ел. Прямо как я.

– Как вам понравился Каир? – с улыбкой спросил он. Во рту у него не хватало зубов.

– Сладости здесь вкусные, – ответила Бек, облизывая пальцы, чтобы не потерять ни крошки сахарной пудры.

– А гостиница вообще блеск! – подхватил я.

– Ага, там шикарно, – добавил Томми. – Знаете, «Мена-Хаус», возле пирамид. Слышали про такую?

– О да. Очень милое место. Тетушка Бела будет очень рада.

– Стоп, – сказал я. – Вы что, знаете Белу Кил-гор?

Человек в феске улыбнулся.

– Да, маленькие Кидды. Я знаю очень, очень многое. И очень, очень многих.

– Где она? – немедленно спросила Бек, тут же позабыв о вежливых оборотах, которым обучила нас Шторм.

– Ах, так вы хотите найти Белу Килгор, верно?

– Да!

Макалани облизал губы, как будто во рту у него пересохло.

– Мне говорили, что в этом кафе подают неплохой кофе и пахлаву.

Томми выхватил из кармана хрустящую бумажку в сто долларов.

– Скажите нам, где найти Белу Килгор, и можете купить себе хоть галлон эспрессо и пару фруктовых пирожных в придачу!

– Вы очень щедры. Ни на чем не смея настаивать, все же замечу, что вы найдете тетушку вашей мамы в пирамидах Гизы, совсем рядом с вашим нынешним местом проживания. Она, как это называется, работает под прикрытием – занимает должность экскурсовода при пирамидах.

– А она в самом деле из ЦРУ? – выпалил я. – Да?

Бек лягнула меня под столом.

Макалани пожал плечами и развел руками:

– Все, что знаю, я вам сказал, и больше сказать не могу.

Чем-то этот египтянин в смешной шапочке напоминал мне Йоду.

Макалани выхватил у Томми стодолларовую купюру.

– Побывайте в пирамидах, дети Кидда. Это будет очень… познавательно. Маа салама. Да минуют вас невзгоды.

Он еще раз поклонился, спиной вперед вышел из кофейни и тотчас же затерялся в толпе на тротуаре.

– Надо успеть на автобус обратно в гостиницу, – сказал Томми. – Быстрей!

– Стой, минутку, – сказала Бек и выразительно указала на наших юных гостей, которые и не думали расходиться и глядели на нас широко раскрытыми глазами. – У тебя еще сотня есть?

– Вот-вот, – поддержал я сестру. – Этим ребятам одного десерта мало. Надо покормить их как следует.

– Давайте закажем им кебаб с ягненком, баба гануш, самак макли и тахини, – предложила Шторм, которая со своей фотографической памятью без труда запоминает любое меню.

Томми моргнул:

– Ладно.

В итоге он отдал детям две сотенные бумажки.

Дети заплясали от радости, а мы отправились обратно в Гизу, чтобы повидать два из семи величайших чудес света.

А именно: пирамиды и Белу Килгор, с которой нам всем было ужасно любопытно наконец познакомиться!

Развеселый торговец с базара организовал нам верблюжью экскурсию к пирамидам Гизы и нашел гида – юношу, который, по его словам, «знает все и всех».

Мы вскарабкались на горбатые спины наших четвероногих кораблей пустыни и постарались устроиться поудобнее в бедуинских седлах. Бедуинское седло – это такой корявый деревянный стульчик на горбу у верблюда, покрытый ярким тканым одеялом с кучей нашитых на него бренчащих безделушек на веревочках, вроде запасных верблюжьих хвостов.