Кэтрин Вудфайн - Тайна Лунного мотылька [litres]

Софи же чувствовала себя довольно неловко. Платье нефритового цвета было ей длинновато, но подшить его не хватило времени, поэтому подол тянулся за ней по полу. Она тоже сделала на голове пучок, но в отличие от Лил, которая украсила его симпатичными цветами, Софи покрыла голову соломенной конической шляпкой, скрывавшей её причёску и отбрасывающей тень на лицо. Лучше его скрыть, ведь Барон не раз её видел и может узнать. Надо сказать, в этом костюме Софи чувствовала себя весьма и весьма неуклюже, но потом напомнила себе, что идёт на бал не для того, чтобы продемонстрировать всем элегантность.

Борясь с волнением, она поправила шляпку. Разработать весь этот план в полной безопасности, на чердаке универмага, было довольно легко. Но теперь, перед самым балом, одна мысль о том, чтобы пробраться в дом к Барону, казалась безумием.

Софи посмотрела на часы: совсем скоро выходить. Сердце бешено заколотилось. Она постаралась дышать спокойно. Что бы ни случилось, нельзя терять голову. Софи подумала о папе, и стало немного легче. В конце концов, им предстояло что-то вроде военной кампании, о которых он так часто рассказывал, порой настолько подробно, что становилось даже скучно. Вопреки всему Софи улыбнулась. Она будет капитаном и поведёт свой отряд на вражескую территорию – вот на что нужно настроиться.

– Ты готова? – спросила она у Лил, потянувшейся за веером. – Всё запомнила?

– Разумеется! – воскликнула та. Лицо у неё было серьёзнее обычного, а в глазах горел огонёк решимости. – Делов-то.

– Да, но вполне возможно, что всё окажется гораздо сложнее, чем мы думали, – заметила Софи. – Нужно будет отыскать кабинет Барона так, чтобы нас никто не заметил, а ведь в поместье полно слуг. Необходимо соблюдать осторожность. Следи за тем, чтобы…

– Да знаю, знаю, – поморщилась Лил. – «Следи за тем, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания», – закончила она за Софи и хихикнула.

– Софи, временами ты пугающе предсказуема, вот честно, – сказала она, нежно взяла подругу под руку и примирительно сжала её предплечье.

– Ну что, вперёд? Нам пора.

Вероника стояла неподвижно, словно кукла, пока горничная её наряжала. Сначала девушка надела камисоль [23] Камисоль – короткий топ на бретельках. , обшитую изящными ленточками, потом тонкие шёлковые чулки, затем корсет из розовой саржи с жёсткими косточками, благодаря которому можно добиться «лебединой» фигуры, столь модной сейчас. Горничная проворно работала маленькими пальцами – застёгивала металлические крючки, затягивала ленты. Вероника машинально ступила в шуршащую шёлковую нижнюю юбку, горничная осторожно её подняла и затянула на талии девушки.

Обычно процесс подготовки к светским мероприятиям поглощал Веронику с головой, а сегодня ей предстоял не просто выход в свет, а дебютный бал! Однако она почти не замечала горничную. Мыслями Вероника была очень далеко. Обыденное не имело особого значения. Даже когда Изабель отчитала её за поход в «Синклер» без спроса, её слова словно пронеслись мимо.

– Уехала одна, да ещё в кебе? Что только люди подумают?! А вдруг лорд Бьюкасл узнает! Господи боже, тебе давно уже не семь лет, а семнадцать. И что это прилипло к твоему платью? Неужели солома?!

Теперь же она будто онемела. Горничная помогала Веронике с платьем – милым, воздушным, сшитым специально для неё. На бал она собиралась явиться в костюме пастушки – в наряде из белого шёлка и тафты, с бантиками на корсаже и локтях, с низким квадратным вырезом и крошечными пуговками вдоль спины. Голову украшал капор, безупречно обрамлявший лицо. Ленты были пышным бантом завязаны сбоку, под ухом. Когда они с Изабель подбирали костюм, Веронике казалось, что он великолепен, но теперь она ощущала неловкость и казалась самой себе маленькой девочкой, заигравшейся в маскарад.

– О мисс Вероника! Вы так прекрасны! – воскликнула горничная. Вероника промолчала. Дышать в туго затянутом корсете было трудно. До бала оставалось всего ничего.

Причёска готова – локоны аккуратным каскадом спадали на одно плечо; капор надет. Оставалось только добавить украшения. На Веронике будут жемчужные серьги, колье с жемчугом и бриллиантами – папин подарок к дебютному балу, а на плече брошь в виде мотылька с драгоценными камнями.

Когда горничная прикалывала её к платью, Вероника всеми силами старалась унять дрожь. Через мгновенье в комнату ворвалась Изабель. На ней было платье, которое, по мнению портного, походило на наряды красавиц Древнего Рима – сатиновое, со множеством изящных складок и большим вырезом, открывающим вычурное колье с бриллиантами и рубинами.

– Дорогая, да ты как картинка! – воскликнула Изабель, поправив выбившийся из причёски Вероники локон. – Только веди себя прилично, – добавила она чуть строже. – Будь внимательна к лорду Бьюкаслу, но не слишком. Потанцуй на его глазах с другими достойными джентльменами. Вероника, ты меня слушаешь? Этот вечер чрезвычайно важен!

Последние слова повисли в воздухе. Изабель стремительно удалилась. Вероника взглянула на себя в зеркало. Казалось, в отражении она видела незнакомую девушку в нарядном платье пастушки.

– Мисс, а когда вы выйдете замуж за лорда Бьюкасла и переедете к нему, вы возьмёте меня с собой? – робко спросила горничная, стоявшая позади.

Вероника повернулась и удивлённо на неё взглянула.

– Ну конечно, возьму! – смущённо ответила она и добавила, понизив голос: – Но я не столь уверена, что выйду за лорда Бьюкасла.

– Ну конечно, выйдете, – поспешила успокоить её горничная, которая, судя по всему, решила, что Вероника просто сильно переживает перед помолвкой. – Вся прислуга так считает. Он ведь проводит бал ради вас одной, не так ли? И глазом моргнуть не успеете, как уже станете леди Бьюкасл, помяните моё слово!

Мэй сидела у румпеля небольшой лодочки и смотрела на город, постепенно пропадающий из вида. Они отплыли к западу от Челси, и с первым же изгибом реки пейзаж вокруг сделался мягче, зеленее. Вёсла негромко плескались в воде, лодка медленно скользила вперёд. Мэй одолели мрачные предчувствия, но вместе с тем и приятное предвкушение. Так странно было сидеть в старой шлюпке дяди Хуаня и плыть в сумерках по реке к поместью Барона.

Они заранее опустили парус. Сун, который вместе с Джо усердно работал вёслами, повернулся к Мэй и заговорщически улыбнулся, словно они собирались сыграть в весёлую игру. С того дня, как Мэй побывала на Белгрейв-сквер и узнала о дедушке много нового, её отношения с братом переменились. Теперь они действовали сообща, на равных.

Именно благодаря тому, что они были вместе, родители и разрешили им покататься на лодке. Билли пришла в голову идея подобраться к поместью со стороны реки: сады Бьюкасла простирались до самой воды, а учитывая, что всё внимание будет приковано к гостям, этот путь и впрямь казался самым надёжным. К тому же тогда им не придётся перелезать через высокий забор. Мэй и Сун тут же предложили подплыть на лодке дяди Хуаня – когда-то давно он научил их ею управлять.