Михаил Панов - Занимательная орфография

Пример покажет, как это происходило. Говорится и пишется: плавать . В корне под ударением есть <���а> и нет <���о>. Значит, и в безударных слогах надо писать А. Не тут-то было! Пишут по-другому: пловец, пловчиха , и совсем еще недавно писали пловучий .

Писали до поры до времени эти слова с буквой О, хотя это противоречит фонемному принципу. Но в наше время то и дело создаются аббревиатуры — сокращенные слова. Сочетание плавучий док, плавучий кран, плавучие средства взяли и сократили. Не забудьте, что прилагательное писалось с буквой О! Судя по орфографии, должно бы появиться сокращение плов- . А вышло по-другому. Возникли: плавдок, плавкран, плавсредства .

Простое чутье языка нам подсказывает: сокращения «пловдок», «пловкран», «пловсредства» — не годятся. Они «ухо режут». Почему режут?

Да потому что в этом корне фонема <���а>. Мы же говорили: под ударением есть [а] и нет [о]. В прилагательном плавучий гласный корня — безударный. Пиши А, пиши О, произношение будет одинаковым. Фонемы нейтрализовались, их не различишь. Но вот появились сокращения: пла́всре́дства (с двумя ударениями), пла́вдо́к (с двумя ударениями). Под ударением должна была появиться <���а> в сильном положении. Она появилась. Фонемная правда проложила себе путь.

— Я думаю по-другому, — сказал Иван Семенович. — Если сказать «пловкран», получится, что это кран для плова. «Пловсредства» — какие-то средства, чтобы варить плов. Вы знаете, что такое плов? Пальчики оближешь. Вы берете куски мяса, нанизываете на шпруцель — такой острый шпиль — и, медленно поворачивая над огнем…

— Иван Семеныч, вы спутали плов и шашлык. Шашлык нанизывают на шампур и поджаривают… Но не в этом дело. Вы думаете, плов помешал плавучий кран назвать «пловкраном». Но омонимия для языка — дело обычное. Когда разные слова совпадают по значению. Взять в тех же аббревиатурах: ком- означает и коммунистический ( Комаудитория в Московском университете), и командный ( комсостав в армии), и коммунальный ( комхоз — отдел в горисполкоме), и командир ( комкор — командир корпуса), и комиссар ( нарком ), и комитет ( местком ), и комиссариат , и комиссия …

Заметьте, слова на ком- близки по значению, и то им не помешала омонимия… И уж совсем не помешала бы омонимия между сокращением плов- и пловом из мяса.

— Так что же? — спросил несколько озадаченный Полупшённый и развел руками. — Просто так пошли наперекор орфографии? Из озорства? Писали-то, сам говоришь, плОвучий .

— Победило чутье языка. Чутье фонемы.

— «Чутье фонемы», — передразнил Иван Семенович. — Что ж, она пахнет, что ли, по-особому? Фонема <���о> — так, фонема <���а> — этак? Ты нас в барсуки заманиваешь, а ведь сам говорил, что нюхать букву нельзя. Я так думаю — и фонему нельзя.

— Ах, Иван Семеныч! Чутье в другом смысле. Мы все знаем, что есть плавать, плавающий, плавни, плавневый, плавательный, сплав леса, сплавщик, сплавочный . И ни в одном слове этот корень не прибегает к <���о>. Так и создается чутье: этот корень — с <���а>, не с <���о>.

Понадобилось проявить эту гласную фонему в сокращении, и она проявилась, именно [а́], как и следовало ожидать. Хотя традиционное написание и протестовало.

Если стали говорить пла́вкра́н, пла́всре́дства , то и писать эти слова надо с А: но тогда и «пловучий» тоже надо писать с А! Так и была узаконена новая орфограмма: плАвучий . Исчезло одно традиционное написание. Ведь О в плОвучий шло наперекор фонемной правде, оно было иероглифом.

Письменный язык, как видите, освобождается, медленно, понемногу от некоторых иероглифов.

— И по-моему, это хорошо. А по-твоему? — спросил Полупшённый.

— По-моему, — тоже.

— Вот это здорово, — обрадовался Полупшённый. — Ты всегда со мной соглашайся. Ладком да мирком жить — чего лучше?

Я снова с ним согласился.

Еще скажу. Помните: гореть — иероглиф? Так вот вам: новые слова с этим корнем, даже если он безударен, пишутся с А, как фонема велит: выгАрки, изгАръ . Правило для этого корня антифонемно, а новички послушны не ему, а общему правилу русского письма: чти фонему!

Наша орфография — не такая уж простая. Чтобы научиться правильно писать, надо потрудиться.

Но на свою орфографию мы все-таки не в обиде. В ней есть разумность, есть единый принцип, которому подчиняются все основные правила: фонемный принцип. Когда изучаем правописание, изучаем не кучу разрозненных правил, а нечто единое и целостное. Одно правило поддерживает другое.

В разных правилах есть общая сердцевина: мы от слабой позиции, где ошибка возможна, поднимаемся к сильной позиции, где ошибка не живет. То же, но другими словами: чтобы не сделать ошибку, надо определить, какой фонеме принадлежит звук.

Такая разумная целостность нашего правописания — большое его достоинство.

Фонем, вы помните, 39. А букв у нас 33. Казалось бы, каждая фонема достойна, чтобы ее изобразить особой буквой. И значит, букв тоже должно быть 39.

А у нас нехватка. Но ведь такую большую нехватку мы бы, наверное, заметили. Еще бы! Нет букв для многих фонем. Неужели некоторые фонемы так и гуляют, не одетые в буквы? И в письме мы их никак не обозначаем? Это неудобство… Ведь мы бы заметили… А мы такой нехватки как будто и не ощущаем.

И как же мы ухитряемся 33 буквами передавать 39 фонем? Тут какой-то секрет.

Разгадаем его!

Давайте поиграем в значки. У нас есть 20 квадратных значков и 2 кружка, вот они:

Из этих значков можно составлять цепочки, например такую:

Или такую:

Заметили? После квадрата — кружок, после кружка — квадрат.

Рисовать эти значки долго. Нельзя ли их упростить, ну, например, заменить буквами. Сколько потребуется букв? Два кружка плюс двадцать квадратов — двадцать две буквы. Как будто выйдет неплохо: если = б , = а , = т , = у , = г , = к , то верхняя строка батугак . Оказывается, эти строчки даже читать можно.