Галина Галахова - Про того, кого не заменить

— Мама с папой приходят в половине седьмого, — со вздохом говорил Нырненко. — Два часа осталось.

Я его успокаивала:

— Если Брюс не придёт, я сама признаюсь твоим родителям.

Нырненко сначала обрадовался, а потом погрустнел и сказал:

— Они всё равно не поверят. Если бы это первый будильник был…

Наконец Леонид Васильевич снял трубку и сказал:

— Я вас слушаю…

И тут я сразу вспомнила, что я — взрослый человек, и Брюс — человек взрослый. Леонид Васильевич только что пришёл с работы, устал. К тому же у него дела… В общем, я никак не могла рассказать ему про будильник. Хорошо, что Нырненко стоял рядом и подсказывал мне свистящим шёпотом:

— Будильник, буди-буди, бу-бу…

— Что это у вас там бубнит? — поинтересовался Брюс. — Телефон шалит?

— Это не телефон. Это — Юра Нырненко. У него несчастье…

— Какое? — сразу спросил Брюс.

А что я говорила! Брюс в беде не оставит.

— Знакомое несчастье, — засмеялся он. — Лишние детали… Привозите будильник.

Но тут выяснилось, что до половины седьмого Нырненко не успеет вернуться домой, потому что Брюс живёт от нас далеко.

— Ладно. Я сам приеду. Ждите! Раз такое дело, помогать надо.

Леонид Васильевич приехал и за пятнадцать минут собрал злополучный будильник. Мы с Нырненко смотрели на его работу, как на чудо.

Оказывается, камни — это совсем не булыжники, как думал Нырненко, а… Чем больше камней, тем точнее ходят часы.

— Если хочешь узнать, как работают часы, — сказал Брюс перед уходом, — прочитай книгу Ильина и Сегал «Сто тысяч почему». Мой сын её читал. Хорошая книга. После этого опять разбирай будильник. Тогда будешь разбираться со смыслом. Чем больше разберёшь будильников, тем скорее научишься их собирать!

— Где же я возьму столько будильников? — удивился Нырненко.

— Ты у знакомых попроси.

Нырненко даже засмеялся.

— Они разве дадут?

— Смотря какие знакомые, — улыбнулся Брюс.

И я почему-то подумала о Перепёлкиной.

— Эх, вы! Для вас будильник — чудо техники, а мне это просто смешно слушать. Я сложней будильника в тысячу раз, а может быть, и в миллион!

Что может сделать будильник за час? Только опишет круг своей минутной стрелкой.

А я за час проверю двадцать тысяч деталей — правильно ли они сделаны! В будильнике нет никакого электричества, а во мне запрятан фотоэлемент — прибор, который вырабатывает электрический ток. Ярче его освещают — сильнее ток.

А ещё во мне есть много реле — воротников, которые то пропускают электрический ток, то преграждают ему дорогу. У меня есть зеркальце, оно то опускается, то поднимается — смотря какая попадается деталь: маленькая или большая, а различаются они всего на волосок…

А вы говорите — будильник.

Чтобы правильно собрать такую сложную измерительную станцию, надо разбираться в электричестве, в механике и даже немножко в физике и сопротивлении материалов.

Когда же Брюс успел всему этому научиться?

Оказывается, его заставили учиться автоматы, которые он собирал. Они сказали ему, когда он вернулся после армии на завод: «Лёня, надо учиться. Год от года мы будем становиться всё сложнее. И ты должен умнеть вместе с нами. А то наступит такой день, когда ты нас не поймёшь. Нам придётся искать себе другого хозяина».

Брюс послушался и поступил в школу рабочей молодёжи. Утром работал, вечером учился. Сначала было трудно. На уроках хотелось спать, вместо уроков хотелось сходить в кино. Но потом Леонид Васильевич так втянулся в учёбу, что и сам не заметил, как прошло три года.

После окончания школы Брюс поступил в Заочный северо-западный институт. Опять: днём — работал, вечером — учился. Два года проучился и заболел от переутомления.

Лежал дома, и ему не спалось ни днём, ни ночью. Как только он закрывал глаза, так ему начинали сниться весы. На одной чашке сидит его верстак, на другой чашке — лаборатория в институте, где все ходят в белых халатах. Подпрыгивают они на этих чашках-тарелках, кто кого перетянет, — прямо настоящие качели.

Верстак говорит: «Зачем тебе институт? Ты любишь руками работать. Ну, выучишься, пойдёшь в инженеры, а они руками не работают — тебе ведь это не понравится!»

Институт хохочет: «Не нравится инженером? Да не слушай ты эту старую развалюху! Слушай меня. Инженером быть лучше. Все это знают. Пиши контрольные работы, сдавай экзамены — и станешь инженером!»

Откроет Брюс глаза. Голова чугунная. И учиться надо, и верстак бросать жалко. Как сделать выбор? Помогите!

Когда я рассказала Нырненко, как тяжело однажды пришлось Брюсу, он воскликнул:

— А зачем выбирать! Я бы сделал, как верстак говорит!

А Пчелинцев засмеялся:

— Это потому, что ты глупый.

— Кто?

— Ты!

— Ты!

Я еле разняла их.

— А чего, — сказал Нырненко обиженно, — он же не понимает, а лезет. Моя мама инженер, а кружева у неё получаются, как блины. А у бабушки кружева — как снежинки! А Брюс и не такое умеет… Я сам видел, а ты же не видел, а лезешь!

Я стала их мирить.

— А Брюс, если бы стал инженером, в космос мог полететь… — сказал Пчелинцев.

— Верно! — согласился Нырненко. — Точно бы полетел. Спорим?!

Леонид Васильевич представил себе, как придёт в свой цех, на свой участок инженером. Его друзья будут собирать новый станок, а он будет стоять в стороне и смотреть, как они собирают.

Не привык он быть посторонним. Обязательно полезет тоже работать — привык он так делать, руки его привыкли. А рабочие скажут ему: «Лёня, это не твоё дело. Иди к своим чертежам! Думай над новыми станками. А мы будем делать своё дело. Не мешай нам. Мы не вмешиваемся в твою работу, и ты не вмешивайся в нашу!»

Нет, он не смог бы стоять в стороне. И раз он сказал себе так, и два, и двести тысяч раз. И остался стоять у своего верстака.

Он мог бы окончить институт, ничто бы ему не помешало. Такой он человек, чтобы справляться с трудностями. Он остался рабочим, потому что ему нравилось работать руками.

А учиться Брюс не бросил. Он учился дома сам, по книгам, по учебникам. И опять стал весёлым.

Таким весёлым стал Брюс, что захотел прыгать вокруг станка от радости. Он так и написал об этом в газете «Смена»: «Не хватает слов, чтобы рассказать о том прекрасном чувстве, которое испытываешь после напряжённых дней, иногда месяцев, когда собираемый тобой и твоими товарищами автомат начинает работать и получает «прописку». Ну прямо плясать хочется».