Игорь Минутко - Костры на площадях

При этом все пострадавшие не могли в точности описать нападающих, потому что баба и девушка Катя лишились чувств, как только привидения стали к ним подпрыгивать, а Петрухин был в сильном хмелю и, естественно, ничего не запомнил.

Но все трое утверждали, что привидения огромны, белы, а баба еще клялась, что привидения эти между собой лопочут на непонятном языке и зубы у них сверкают, ровно молнии.

Васильевск был весь перепуган насмерть, вечерами люди боялись выходить из домов, привидения стали называть «прыгунками», и откуда-то поползли слухи, что это рать господня ополчилась на нехристей.

В Васильевске были усилены патрули, и скоро Федя убедился, что прыгунки не выдумка: он слышал, как трое патрульных из отряда докладывали папке, что действительно видели несколько больших белых фигур, которые, правда, при приближении патруля скрылись за углом и исчезли, будто их и не было…

И вот Карасик выследил прыгунков! Весь день Федя был, как в лихорадке, его трепало нетерпение, и где-то под самым сердцем холодком жил страх.

Ребята собрались, как и было условлено, у дома Карасика после того, как на церковной колокольне пробили девять раз.

Вечер был морозный, иней окутал все: деревья, провода, кресты на церквах и даже заборы, и даже карнизы крыш. Первый снег давно растаял, а нового еще не было, и подмерзшая земля лежала бурая, неясная, и казалось, будто она прячет от людей что-то. Освещала весь мир огромная луна, и в свете ее все было загадочным, нереальным и, уж если говорить правду, страшным.

— Сколько нас? — спросил Карасик беспечным голосом, когда все собрались.

Федя подсчитал:

— Пять человек.

— Пять? — Карасик подумал о чем-то. — Хорошо!

— Чиво хорошо, Карасик? — шепотом спросил Митька.

— Много нас. Если с прыгунками сражаться придется — победим.

— Ты думаешь, и сражаться придется?

— Все может быть. Ну, пошли!

И они пошли. Впереди Карасик, а рядом с ним Федя — не мог же он показать ребятам, что боится этих проклятых прыгунков.

Тихо было кругом. Только на далекой станции покрикивали паровозы. Улицы были пустынны — ни одного прохожего, и все светила и светила голубым светом большая луна.

Прошли мимо темных торговых рядов, мимо солдатских казарм. В казармах светились окна, там мелькали фигуры людей, слышался смех, и песня вылетела на улицу через открытую форточку. Молодые крепкие голоса пели под гармошку:

— Поють, — сказал кто-то.

— У них небось весело.

— И ружья есть.

— И еще гранаты.

— Тепло там…

«Правда, лучше в казарму к красноармейцам пойти, — подумал Федя, — а не за прыгунками гоняться». Но он ничего не сказал.

Кончился центр города, и потянулись длинные заборы; маленькие домики с закрытыми ставнями были по бокам. Где-то на окраине лаяли собаки.

Свернули за угол, и показалась кладбищенская ограда, за ней — темное скопище деревьев; смутные белые памятники прятались в них; и отчетливо была видна церковь — в ее золоченых крестах отражалась луна.

— Вот тут подождем, — шепотом сказал Карасик и остановился под старым вязом.

— А што ждать, Карасик?

— Глядите: немного осталось — скоро луна на колокольню сядет и тогда они выйдут.

— Может, они сегодня не выйдут, а?

— Обязательно выйдут, — насмешливо сказал Карасик. — Прыгунки, они точные.

И все завороженно стали смотреть на луну, которая неумолимо приближалась к макушке колокольни.

Все ближе, ближе…

И вот луна села на колокольню.

— Ой, — жарко вздохнул кто-то.

— Тише ты, трус! — шикнул Карасик.

Федя почувствовал, как по его спине разбежались мурашки.

Но по-прежнему безлюдна, пустынна была улица, и тишина стояла такая, что слышно было, как у кого-то булькает в животе.

— А ну, перестань булькать! — прошипел Карасик.

— Што я, нарочно? Это в животе само булькает.

— «Само», — передразнил Карасик. — Вот спугнешь прыгунков.

— Они не услышуть…

Но булькать все-таки перестало.

И вдруг все они сбились в кучу — из переулка вылетела женская фигура, и улица огласилась криком:

— Свят! Свят! Свят! — и мимо пацанов с ураганной скоростью, мелко семеня ногами, пронеслась старушка с землистым лицом, с выпученными глазами. — Свят! Свят! Свят!.. — и старушка растворилась в лунной перспективе улицы.

Ребята посмотрели в сторону кладбища, и волосы на их макушках встали дыбом — три огромные белые фигуры скачками двигались на них…

Что было дальше, каждый помнил плохо.

Все они, кажется, завопили истошными голосами, и в следующее мгновение ураганный топот сотрясал мерзлую землю. Казалось, дикий табун лошадей несется по улице.

И во главе этого табуна мчался Федя, и чудилось ему, что сердце вот сейчас выскочит из груди, и что будет дальше — неизвестно.

У него, как, наверно, и у других, не было силы оглянуться. А если бы он оглянулся, то увидел бы, что три белых привидения стремительно прыгают по улице в другую сторону. Наверно, они испугались воплей ребят.

Только в центре города около пожарной вышки ребята остановились, часто и жарко дыша.

Они не смотрели друг на друга.

— Во какие!.. — сказал кто-то.

— Бе… бе… белые!.. — сказал другой.

И тут Федя увидел, что их только четверо.

— Кого же нет?

Федя всмотрелся в лица.

— А где же Карасик? — прошептал он.

Карасика не было.

— Ета они его схватили…

— Прыгунки?!

— А то кто же?

— Что же делать, ребята? — спросил Федя. И все замолчали. Они не знали, что делать. И тут все увидели, что к ним, не торопясь, приближается маленькая фигурка.

— Карасик! — радостно закричал Федя.

Да, это был Карасик. Он подошел к ребятам, помолчал, потом спросил насмешливо:

— Ну как? Живы?

— Живы…

— А что с тобой было, Карасик? — спросил Федя.

— Да ничего особенного. Когда вы драпанули, я за вяз схоронился. Ну и глядю. Они еще чуток попрыгали и остановились. Совсем возле меня. Шагов за пять.

— А дальше? — и спрашивающий громко проглотил слюну.

— Дальше одно привидение грит: «Влипли вроде». А другое отвечаить: «Ерунда! Возьми себя в руки, Тушкан».

— Так и сказало?

— Так и сказало!

— Выходит, по-человечьи они, привидения, разговаривают?

— Выходит, что так.

— А потом что, Карасик?

— Потом еще они пошептались и посигали назад, к кладбищу.

— А ты?

— Я за ими — по заборчику.

— За ими? — ахнул кто-то.

«Ну и отчаянный же ты, Карасик!» — с завистью подумал Федя.

— За ими! И что же я увидел!

— Чиво, Карасик?

— Перелезли они через забор и попрыгали к склепу князей Вахрушиных! Знаете, такой большой склеп в старых дубах?

— Знаем…

— По-моему, они там и живут. Еще я услышал, как одно привидение сказало: «Снег выпадет — беда нам».