Эдмунд Низюрский - Средство от Алкивиада

- Да, за последнее время я очень много думаю, - сказал Алкивиад, поправляя галстук, - обычно действие для него немыслимое.

Хотя Алкивиад и продолжал проявлять полное пренебрежение к столь ничтожным с точки зрения истории явлениям, как мода, все же следует отметить тот факт, что у него появилась новая рубашка, правда, серая, но в оптимистический розовый горошек, что вызывало легкий эстетический шок у пани Калино.

Все поведение Алкивиада, тот факт, что он не называл нас иначе как «мой Восьмой Легион», шутки, которые он отпускал, а главное - его непонятные педагогические успехи нервировали и тревожили остальных педагогов. И пожалуй, больше всего Жвачека, он просто стал каким-то нервным. Сначала мы думали, что Жвачек на уроках непременно затронет вопрос о нашем отношении к Алкивиаду, но он старательно обходил эту тему. Однако мы ему не доверяли.

Мы знали, что он не спускает с нас глаз, притаился и только дожидается какой-нибудь оплошности со стороны ребят, чтобы "вывести нас на чистую воду.

Но мы были готовы принять его вызов.

Еще нас угнетал испытательный срок, который был дан нам для успокоения встревоженных педагогов. Как я уже упоминал, все свидетельствовало о том, что учителя вступили в новый период педагогической озабоченности. Поэтому, когда месяц истек, мы с Засем-пой, как кающиеся грешники, отправились к Али-Бабе с просьбой о пролонгации срока.

Али-Баба неохотно выслушал нас и заявил:

- Я совершенно не понимаю вас, коллеги. Мы окаменели.

- Почему же? - выдавил из себя Засемпа.

- Ведь вы уже выполнили задание.

- То есть как это? - удивленно спросил я. - Нам кажется, что гоги все еще проявляют признаки беспокойства.

- Это не совсем правильное определение, - ответил Али-Баба. - На этот раз все обстоит не так. Сейчас мы имеем дело с небольшим брожением и дезориентацией в их рядах. Однако это очень полезная дезориентация. Вы просто сумели поколебать их убеждение в том, что вы якобы непроницаемы для высших чувств, то есть неспособны воспринимать сокровища знания, по крайней мере в области истории.

- Но нам все-таки кажется…

- Не морочьте мне голову! - обозлился Али-Баба. - Марш отсюда и продолжайте держать фасон!

Вначале я опасался, что продолжительное применение СОТА может оказаться скучным и нудным. Получилось совсем наоборот. По мере развития СОТА, все протекало совершенно естественно. Неужели мы всерьез полюбили Алкивиада? Мы сами не заметили, как наша проделка стала увлекать нас не менее игры. Мы стали гордиться тем, что изменили Алкивиада, а тревога остальных педагогов еще больше подзадоривала нас. А что самое удивительное - к дрейфу все чаще стали подключаться совсем незапланированные стоики. Просто добровольцы. Нам пришлось удвоить количество дежурных. Каждому хотелось хотя бы раз в месяц быть героем дрейфа.

Исторический кружок сделал головокружительную карьеру. Мы заняли красный уголок и там демонстрировали фильмы, которые имели хотя бы какое-нибудь отношение к истории. Наряду с привычными шествиями в класс, теперь сенсацию производили и наши шествия в красный уголок.

Во главе шагали дежурные, как копьями вооруженные свернутыми картами, за ними - графики, с выполненными ими же рисунками и историческими схемами и планами, потом Алкивиад в сопровождении библиофилов и антикваров. Библиофилы несли старые книги, разысканные в библиотеках, антиквары - экспонаты, выловленные на чердаках, выклянченные у дедов, вырванные у дядей-нумизматов или, на худой конец, приобретенные ценой жестокой экономии в лавках древностей.

В хвосте шли киношники с кассетами и аппаратом, а за ними - еще целая толпа восхищенных малышей из младших классов.

Готовясь к представлениям на исторические темы, мы шествовали в красный уголок в римских одеждах, трубя в самый настоящий боевой рог. Вполне понятно, что подобные маскарады вызвали особенный интерес к работам нашего кружка, который с каждым днем все разбухал из-за наплыва новых энтузиастов.

Засемпа с кислой миной следил за всеми этими, как он называл, дурачествами. Однажды, когда процессия носила особенно триумфальный характер, он вдруг спросил меня:

- Послушай, мне кажется, что они в самом деле любят и Алкивиада и историю.

- Но, если я не ошибаюсь, это совсем не противоречит средству, - ответил я.

- Идиотизм какой-то, - поморщился он. - Ведь не для того мы организовывали всю эту белиберду, чтобы нянчиться с Алкивиадом. Это ведь явное отклонение.

- Глупости, не огорчайся! - сказал я. - Главное, что они довольны. Главная цель достигнута. Мы избавились от подавленности и мрачных мыслей. Разве ты не замечаешь, как все расправили плечи?

- Расправили плечи? Нет, они просто в восторге. Они сделали из этого игру. А поскольку Алкивиад играет вместе с ними, они и полюбили его, как доброго дядюшку. Подумай, разве это здоровое и нормальное применение СОТА? Я считаю, что это просто какое-то вырождение.

- Я тоже так полагаю, - сказал я.

Засемпа вытащил из кармана жевательную резинку.

- Жуешь?

- Жую.

С минуту мы молча пережевывали резинку и наши огорчения. Наконец Засемпа сказал:

- Хуже всего то, что мы привлекли к себе внимание остальных гогов. Никто не мог предвидеть, что, применяя средство, мы привлечем к себе внимание всех гогов. Шекспир должен был предупредить нас… Да, кстати, я ведь именно сегодня разговаривал с Шекспиром!

- Ну и что?

- Этот прохвост спрашивал у меня, довольны ли мы.

- Ну и что?

- Он насмешливо улыбнулся.

- Тебе, наверное, показалось.

- И вообще это уже нельзя назвать средством. Они с ума посходили.

- Ну, это ты, пожалуй, преувеличиваешь, - сказал я. - Средство, правда, подверглось некоторой модернизации или, если тебе очень хочется, несколько «выродилось», но ведь в любой план по ходу дела вносят те или иные поправки, мой старик говорит, что у них на комбинате…

- Какое мне дело до того, что говорит старик!

- Ты теряешь выдержку, Засемпа, - сказал я. - А волноваться вредно.

- Прости, пожалуйста, но это все из-за этих сопляков. Несчастные щенки. Стоило ради них раздобывать СОТА? Они не способны даже сохранить стиль. Слабый и тот отказался от тренировок. Я вчера его спрашиваю: «Пойдем в бассейн?»-«Нет», - отвечает он. «А почему?» - «У меня собрание кружка, и мы сегодня будем делать из пластилина модель замка и города». - Засемпа с горечью постучал себе по лбу. - Разве ради этого мы мучились с этим гадом Кицким, с заумным Шекспиром, идиотом Вонтлушем, разве ради этого мы платили своими нервами, временем и наличными, чтобы сейчас долбить историю?! Зубрежкой можно было заниматься и без всякого средства.

- Ошибаешься, - сказал я. - Без средства они бы этого не делали.

- Я-то уж во всяком случае не буду смотреть, сложа руки, на это вырождение. Я должен открыть им глаза.