Анатолий Евтушенко - Тайна Змеиной пещеры [Повесть]

С высокого берега вниз ребята осыпались, как груши. Скатились, обессиленные, в кусты краснотала, лежали кто как, не двигаясь. Не было сил.

Пулемет с длинных очередей перешел на короткие. Сдвоенные, строенные выстрелы казались чем-то вроде сердитых окриков.

Немцы отвечали разрозненной стрельбой. Затем реже, реже. Высоко над ребячьими головами, над самарскими берегами пролетали немецкие пули: тьи-тьи-тьи.

Яшка первым пришел в себя.

— Слыхали хлопчики, пули летят и как будто спрашивают у нас: «чьи-и, чьи-и, чьи-и?»

Антон открыл один глаза и увидел — Яшка держал в руке пистолет.

— Если сейчас над берегом появится хоть одна фашистская рожа, — рассуждал Яшка, — как ахну в упор! Сразу узнает «чьи-и, чьи-и».

— Яшка, спрячь пистолет! — Васька выпростал голову из-под Сережки и полез на карачках в кусты. За ним последовали Антон и Сережка. Из зарослей краснотала ребята увидели, как Яшка карабкался наверх. Выглянул украдкой, еще раз. Повернул голову к ребятам:

— Танкиста ранило. Ребята, за мной!

Васька еще плотнее прижался к земле. Антон хотел приподняться, чтоб броситься вслед за Яшкой к танкисту, но вдруг ощутил, что ноги его не слушаются.

— За мной, ребята! — крикнул Антон, вскакивая. Собственный голос его подбодрил.

Из незастегнутой кобуры, болтавшейся на ремне у танкиста, выглядывала круглая рукоятка нагана. Стеганые ватные штаны выше колена были разорваны и густо испачканы в грязи какого-то кирпичного цвета. Танкист лежал у обочины в кювете. Перед ним — пулемет.

— Сейчас снова полезут, — увидев ребят, сказал танкист. — Давайте ящик с патронами и живо смывайтесь! У-у, дьявол, — застонал танкист. Он хотел приподняться, но раненая нога, напомнив о себе, вынудила его не шевелиться.

Из-под брезентового полога в задке танкетки мальчишки достали два ящика с патронами. Выволокли их наружу, хотели было раскрыть, чтобы достать патроны, но танкист опередил их. Он дернул за какой-то ремешок, и лента с патронами потянулась из ящика, отливая желтизной.

— Ты нас не гони, мы тебе помогать будем, — предложил Яшка. — Тебе одному с такой ногой, как же…

— Спасибо, — сердито проворчал танкист. — Сейчас вот немцы в себя придут, поднимутся, тогда поздно будет. Честно слово, уходите!

Яшка кивнул Антону: следуй, дескать, за мной, стал отползать вдоль дороги. И тут откуда-то из тумана послышалось картавое:

— Русс, сдавайся!

Танкист ответил короткой очередью. Больше немцы сдаваться не предлагали. Стреляя на ходу, они делали короткие перебежки от дерева к дереву, приближались. Танкист, сгорбившись, припал к пулемету. Короткими, прицельными очередями прижимал немцев к земле.

Яшка и Антон, не успев отползти к берегу, прижались к гусенице, как к спасительной стенке. У Яшки блеснул в руке пистолет. Впереди задвигались какие-то тени. Ударил пулемет и, вторя ему, дважды кряду выстрелил Яшка. Услышав эти выстрелы, танкист оглянулся.

Немцы стреляли из автоматов. Шлепались о стенку кювета, словно плевки, немецкие пули. Ударяясь о металл танкетки, они рикошетили и, улетая в сторону, гнусавили на все лады.

Антон, прижимаясь одновременно и к гусенице и к Яшке, думал с удивлением, что в бою ничуть не страшнее, чем тогда, когда шли поселковые на слободских. Только сердце колотится во сто крат сильнее. И еще, кажется, что сейчас все кончится, немцы и танкист рассмеются, поднимутся на ноги, а затем, сойдясь, вместе курить будут и говорить друг другу всякие необидные слова. И будет все, как в ребячьих играх.

Яшка толкнул Антона в бок.

— Ты что? Уснул что ли? На, держи!

Антон ощутил у себя в руке теплую рукоятку пистолета. Яшка бросился в кювет к танкисту. Антон заметил, что красное пятно на ватных штанах танкиста стало больше. В руках у Яшки теперь был наган. Взял у танкиста.

Вдоль кювета, тянувшегося по другую сторону дороги, один за другим ползли немцы. Антон отчетливо различил их.

— Немцы лезут! — крикнул Антон.

Танкист бросил одну гранату, затем другую. Раздались взрывы. Из облака дыма и ошметков грязи, — «Как в кино», — подумалось Антону, — выскочил немец с автоматом. От испуга или от ярости рот у него раскрыт широко, как у вздыбившейся лошади.

Яшка и Антон выстрелили одновременно или почти одновременно. Немец на мгновение остановился. Казалось, сработали внезапно какие-то тормоза или кончился завод. Антон видел где-то заводного слона, который останавливался, не успев опустить ногу. Но немец только мгновение напоминал заводную игрушку. Он свалился, не сделав следующего шага, хотя его нога уже была занесена.

Танкист, расстреляв ленту, вставил другую. Строчил, посылая в сторону немцев самые невообразимые проклятия.

Немцы снова отошли. Танкист вытер рукавом лицо.

— Честно слово, надо ноги уносить. Теперь они что-то новое придумают. Я их норов знаю еще по окружению. Они нас в лесу напрямки взять хотели, но не могли и тогда пошли хитрить во всю ивановскую. А у нас еды только да патронов не достает, а хитростей нам не занимать. Сами, честно слово, поделиться можем. С добрыми людьми бы, да по-хорошему. Ух, мама родная, жарко стало! А вы ребята, хорошо подмогали. Молодцы. Чего у нас там в тылу? Отступать есть куда?

— Речка с камышами, — сказал Яшка.

— Хорошо там, — добавил Антон.

Но тут Антону показалось, что немец его за штанину берет. С трудом набралось сил, чтоб оглянуться. А это вовсе и не немец, а Васька с Сережкой. Тоже ведь смелости хватило, чтоб выползти из зарослей.

— Уходите поскорее, немцы около мельницы болтают. Сбоку зашли. — Васька сказал все это, ни разу не заикнувшись. «Должно быть, душа не в пятках», — подумал про него Антон.

— Прихватить бы чего-нибудь с собой, — предложил Сережка, показывая на танкетку.

— Быков пригоним, заберем, — сострил Яшка.

— Пошли, живо! — скомандовал танкист и пополз к берегу.

— Помогите ему! — распорядился Яшка, а сам бросился зачем-то к танкетке.

Антон и Васька старались изо всех сил помочь танкисту. На раненую ногу он почти не мог опереться. Вот уж и спасительный обрыв, а там камыши, по которым можно перебраться на противоположный берег. На том берегу неубранное поле кукурузы, не видно ему ни конца, ни края.

Услышав, что вслед за ними ползут Яшка и Сережка, Антон оглянулся и не удержался, чтобы не спросить:

— Яшка? Зачем?

— Пригодится, — успокоил его Яшка. Он волок за собой пулемет, Сережка тащил два ящика патронов.

— Глубоко здесь? — спросил танкист, сползая вслед за ребятами с обрыва.

— Нет, в камышах — по колено.

— Это хорошо. Даешь на тот берег… задело меня маленько, честно слово, задело. А кость, видать, цела.

Камыши, шурша, расступались. Тяжелые пушистые метелки роняли светлые капли. В речной глухомани изредка раздавались легкие всплески. Шли осторожно, останавливаясь, прислушиваясь.