Евгений Лесников - Призыву по возрасту не подлежит

Одичавшей собакой взвыла сирена. И ее леденящий душу вой слился с хором паровозных гудков. Мать вздрогнула: никак не привыкнуть к сиренам! Рекс кинулся к Димке: будить хозяина по сигналу воздушной тревоги было его первейшей обязанностью. Димка отбивался, мычал невнятное. Только что приснились ему пироги с капустой: в рот-то он их взял, да откусить не успел. И мальчишка ошалело хлопал спросонья глазами.

— Скорей, Дима! — торопила мать, а он, глотая слюнки, пробормотал:

— Пирожка бы…

— Какого тебе пирожка! — рассердилась она. — Немцы над городом!

Димка встал, шатаясь. Сунул в карман пару огурцов, горбушку хлеба.

— В убежище! Немедленно! — прикрикнула Екатерина Николаевна и поспешила к двери: ей нужно быть в госпитале.

— Ладно! Бегу! — успокоил ее сын и, малость подождав, выпустил Рекса во двор, а сам полез на крышу.

Здесь было прохладно. В звездной россыпи тихо плыла луна. Лучи прожекторов нашаривали врага, где-то уже резко бухали зенитки.

Димка примостился у трубы, разложил на коленях нехитрую снедь.

Загрохотали шаги по железу: это бежали ребята. По сигналу воздушной тревоги они всегда собирались здесь. Мишка вслух мечтал о том, как будут они следить за воздушными боями, засекать места приземления фашистов, выпрыгнувших из подбитых самолетов, места падения зажигалок. А может, посчастливится заметить и диверсантов-ракетчиков…

Но воздушные бои шли в основном на подступах к городу, а самолеты врага, прорываясь сквозь плотный заградительный огонь зениток, бомбили заводские районы и порт. По ночам там метались лучи прожекторов и остервенело били зенитки.

— Хоть бы дожди пошли, — проворчал Васька, и Димка понял его: сухим и жарким выдалось нынешнее лето, ночи стояли лунные, очень удобные для вражеской авиации.

Ребята разделались со скудным Димкиным ужином и стали молча смотреть на ночной город — черный и мрачный, без единого мирного огонька. И в этой черноте еще ярче разгорались огни пожаров где-то на окраине. Отсвет этих пожаров блестел в реке. Ночь рвали зенитки и прожектора.

Внизу залаял Рекс.

— Чего он? — спросил Мишка. — Айда поглядим?

Ощупью спустились ребята с крыши. Рекс, почуяв хозяина, залаял тревожно и призывно, припадая на передние лапы. Димка сунул руку в чахлую траву и нащупал осколок зенитного снаряда с рваными краями. Мальчишка поднял осколок: он был тяжел и груб и еще обжигал пальцы.

— Такой долбанет — сразу конец, — поежился Мишка, а Васька, вздохнув, заметил:

— Раньше сюда не долетали… Значит, подходят…

Красноватые близкие разрывы вспыхнули, казалось, над самой головой. Зенитки рявкнули где-то совсем близко. Застучали по крыше осколки. Димка прыгнул к стене дома. У ног его повизгивал Рекс.

— А ну домой! — крикнул ему хозяин, и пес юркнул в темноту.

Сквозь грохот орудий отчетливо пробивался тяжелый гул моторов.

— Из-за Волги прорвались, — определил Васька, задрав голову.

И в ту же минуту над крышами взлетели две зеленые ракеты. Они прочертили огненные дуги и погасли, указав дорогу к корпусам механического завода.

— Ракетчики! — возбужденно крикнул Мишка. — Вот гады!

Заводик был небольшой, он находился далеко от Димкиного дома, но когда на его цехи посыпались бомбы, земля, казалось, заходила под ногами и стены закачались. Сразу вспыхнули близкие пожары, осветив завод, и новая волна бомбардировщиков накинулась на свою жертву.

— Бежим! — закричал Мишка, когда самолеты улетели и зарево встало в полнеба.

Куда и зачем надо бежать, ребята не спрашивали, они помчались за Мишкой, карабкаясь через кучи битого кирпича и перепрыгивая поваленные столбы.

Заводик горел. По пламени метались люди, и черные их тени были видны издалека. Едва мальчишки подбежали к проходным, как раздался оглушительный грохот — и Димку швырнуло в придорожную канаву. Это рванула бомба замедленного действия. Страшная сила вырывала с корнем деревья, валила столбы, сметала стены. Оглушенный, задыхающийся от дыма и пыли, Димка выбрался из канавы.

— Димка-а-а! — метался очумелый Мишкин крик, его перебивал Васькин хрипловатый басок:

— Чего орешь, вот он, живой ведь…

— Живой… — сплевывая, ошарашенно бормотал Димка. — Живой…

В ушах у него позванивало, в горле стояла тошнота.

Напротив завода горел рабочий поселок.

В глубине дворов, за деревьями, кричали люди, с треском бушевал огонь. Маленькие деревянные домики, палисадники, кусточки — все было сметено и исковеркано.

— Помогите! — явственно раздался рядом чей-то голос.

Человек не кричал — он молил, и ребята, спотыкаясь о комья вывороченной земли, обогнув дымящуюся воронку, наткнулись на развалины летней кухни. Дощатые стены, обмазанные глиной, рухнули, снесенные взрывной волной, и, видно, завалили погреб, откуда доносился плач.

— Дочка… — прошептала какая-то женщина, силясь поднять целиком упавшую стену.

Во дворе было светло как днем.

Пока Мишка ошалело махал руками и суетился, пока Димка, в кровь обдирая руки, хватался за доску, чтобы вместе с женщиной поднять стену, Васька отыскал здоровенную жердь, подсунул ее, навалился с кряхтеньем… Стена подалась. Подбежали еще люди, помогли.

В черном прямоугольнике погреба показалась голова старухи в платке. Губы ее что-то шептали, глаза были огромны, а руки протягивали к людям маленькую босоногую испуганную девчонку, которую бережно принял Васька.

И тут Димка узнал в девочке дочку лейтенанта Евдокимова, ту самую Леночку, с которой он познакомился возле военкомата, а в женщине, простоволосой и оборванной, он едва признал ее мать.

Васька передал девочку ей, и Леночка обхватила руками шею матери, прижалась к ней всем телом, в ее широко раскрытых глазах плясали отсветы зловещего пламени.

— Господи, да что же это такое… — бормотала, трясясь, старуха, а Леночкина мать в упор глядела на Димку, не узнавая его.

— Чего встал! — услыхал он сердитый Васькин голос и обернулся.

Васька нагнулся у самодельных носилок, на которых лежала какая-то женщина. Грудь ее, неумело перевязанная, тяжело и часто вздымалась, сквозь белый бинт проступали черные пятна.

«Кровь!» — с ужасом глядел Димка: ему показалось, что женщина сейчас умрет.

В небе опять загудели самолеты. Леночкина мать побежала.

— Подождите! — поспешил следом Димка.

— Бери! — заорал на него Васька.

Димка схватился за ручки носилок, сбоку пыхтел и мешался неловкий Мишка.

— Понесли!

Васька зашагал впереди, уверенно и осторожно.

Полная луна висела в бездонном небе, заливая улицу призрачным светом. Причудливые тени деревьев и столбов, разрушенных стен и кирпичных груд протянулись по улице. Димка с опаской брел мимо развалин. Наконец по обеим сторонам дороги встали невредимые здания, показались знакомые переулки… А вот и Димкин дом. Паренек облегченно вздохнул и проскользнул во двор. Здесь было темнее, чем на улице, только четко выделялась белая стена флигеля, на которой Димка заметил чью-то воровскую тень. Недоброе предчувствие сжало сердце. Димка присел за ку-стами, горько пожалев, что нет с ним Мишки и бесстрашного Васьки, которые затерялись где-то в этой страшной ночи.