Лемони Сникет - Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается [книги 11-13] [сборник litres]

Если вы где-то работали, а потом перестали, то вам, конечно, известно, что есть три способа прекратить работу: уволиться по собственному желанию, быть уволенным или уйти по обоюдному согласию сторон. Как вы, не сомневаюсь, прекрасно знаете, по собственному желанию увольняются в том случае, если вы недовольны своим начальником. Если вас уволили, значит начальник недоволен вами. А если вы ушли по обоюдному согласию сторон, значит и вы хотели уволиться, и ваш работодатель хотел вас уволить, и вы сбежали из конторы, с завода или из монастыря прежде, чем было решено, кто сделает первый ход. Так или иначе, как бы вы ни прекратили работу, всегда неприятно случайно наткнуться на бывшего начальника, поскольку обоим это напоминает о том унылом времени, которое вы проработали вместе. Как-то раз мне пришлось броситься в пролет лестницы, лишь бы ни на миг не оказаться лицом к лицу с одной модисткой, из мастерской которой я уволился, когда обнаружил страшную правду касательно ее береток, – и что же? Фельдшер, который накладывал мне гипс, оказался тем человеком, в оркестре у которого я играл на аккордеоне и который уволил меня после двух с половиной представлений некой оперы. Трудно сказать, чем кончилась кратковременная занятость Солнышка – здесь это выражение означает «Страшное время в ее жизни» – в должности секретарши в Пруфрокской подготовительной школе, – уволилась ли она сама, или ее уволили, или она ушла с работы по обоюдному согласию сторон, ведь Бодлеры покинули школу после того, как замысел Графа Олафа едва не увенчался успехом, но так или иначе столкнуться лицом к лицу с завучем Ниро после всего этого было неприятно.

– Что вам нужно? – сердито спросил Ниро, размахивая скрипкой, которая и производила весь этот жуткий шум.

Солнышко была вовсе не рада увидеть четыре косички Ниро – когда она познакомилась с завучем, косички были совсем коротенькие, но теперь отросли длинные и тонкие – и отметить, что пристрастие к галстукам, украшенным изображениями улиток, никуда не делось.

– Вы звонили, – как можно немногословнее ответила Солнышко.

– Вы звонили! – тут же передразнил ее Ниро. – Подумаешь! Если вас вызвали звонком, это еще не повод прерывать мою репетицию! В четверг у меня важный скрипичный концерт, и я намерен все оставшееся время посвятить репетициям!

– Да ладно вам, – сказал другой знакомый голос, и Ниро резко повернулся, взмахнув сальными косицами. Солнышко в ужасе обнаружила, что вместе с Ниро в комнате обитают еще два персонажа из бодлеровского прошлого. – Вы говорили, мы сделаем перерыв на обед, – продолжал мистер Ремора, который в Пруфрокской подготовительной школе был учителем Вайолет, хотя чему он ее учил, трудно сказать, так как он только рассказывал короткие бессмысленные истории и ел один банан за другим, то и дело размазывая желтую мякоть по своим густым черным усам, похожим на отрубленный палец гориллы.

– Я так проголодалась, что готова съесть целый декаграмм риса, – заявила миссис Басс, которая была учительницей Клауса. Судя по всему, энтузиазм, с которым она все измеряла согласно метрической системе, тоже никуда не делся, однако наружность учительницы, как отметила младшая Бодлер, несколько изменилась. Поверх спутанной шевелюры был напялен крошечный белокурый парик, и поэтому прическа миссис Басс стала похожа на заснеженную горную вершину, а еще учительница надела небольшую узкую полумаску с малюсенькими прорезями для глаз. – Я слышала, в номере 954 открыт прелестный индийский ресторан.

В нормальных обстоятельствах Солнышко ответила бы ей «Андиамо» – это слово в ее устах означало «С радостью провожу вас туда», – но младшая Бодлер боялась, как бы привычная манера речи не выдала ее, и продолжила придерживаться тактики немногословной вежливости, слегка кивнув троим постояльцам и жестом пригласив их следовать за ней по коридору. Завуч Ниро скорчил раздосадованную гримасу, но тут же ехидно взглянул на Солнышко и обидно передразнил ее жесты, показав, что способен передразнивать даже тех, кто ничего не говорит.

– А разве вы не возьмете с собой ваше добро, миссис Басс? – спросил мистер Ремора, указав на дальнюю стену 372-го номера.

– Нет-нет, – быстро ответила миссис Басс, и через прорези в маске было видно, как она нервно моргает. – В номере оно будет сохраннее.

Солнышко наклонила голову, чтобы посмотреть мимо коленей учительницы, и сделала первое ценное фланерское наблюдение. На столе в номере, прямо у окна, которое выходило на море, громоздилась груда мешков, украшенных надписью «СОБСТВЕННОСТЬ УПРАВЛЕНИЯ ДЕНЕЖНЫХ ШТРАФОВ», сделанной несмываемой черной краской. Младшая Бодлер никак не могла понять, каким образом в собственности миссис Басс оказалось имущество банка, где работал мистер По, но поскольку два учителя и один завуч уже нетерпеливо ждали Солнышко в коридоре, у нее не было времени подумать. Сделав еще один немногословный жест, Солнышко повела всех к лифту, радуясь, что миссис Басс знает, где находится ресторан. Без каталога младшая Бодлер нипочем не смогла бы разыскать в отеле «Развязка» индийский ресторан.

– Я так волнуюсь перед концертом, – сказал завуч Ниро, когда кабинка отправилась в путь на девятый этаж. – Все музыкальные критики, которые соберутся на вечеринку с коктейлями, несомненно, одобрят мое исполнение. А как только все узнают, что я гений, можно будет бросить работу в Пруфрокской подготовительной!

– А с чего вы решили, будто на вечеринке будут музыкальные критики? – спросил мистер Ремора. – В моем приглашении говорилось только, что будет шведский стол с бананами.

– И в моем тоже ничего не было о музыкальных критиках, – сказала миссис Басс. – Там говорится, что вечеринка будет устроена в честь метрической системы и что я должна принести с собой как можно больше ценностей, так как их необходимо срочно измерить. Но ведь я учительница, жалованье у меня маленькое, и ценностей взять неоткуда, вот и пришлось встать на путь криминала.

– Пришлось встать на путь криминала! – передразнил ее завуч Ниро. – Даже странно, как это такого гения, как я, пригласили на вечеринку, где будут такие типчики, как вы. Наверное, Эсме Скволор и ее друг выслали вам приглашения по ошибке.

Солнышко задумчиво прищурилась за громадными темными очками. Разумеется, друг Эсме Скволор не кто иной, как Граф Олаф. Солнышку уже давно приходилось разрушать злодейские планы Олафа, и она ничуть не удивилась, узнав о новых кознях негодяя, но совершенно не понимала, зачем было заманивать в отель ее бывшего начальника. Младшей Бодлер очень хотелось продолжить наблюдения фланера, однако лифт остановился, и пора было приступать к обязанностям посыльной и произнести хотя бы одно немногословное слово.