Фрида Нильсон - Тонкий меч

— Храбро пролить кровь! — выкрикнула она и указала на горизонт, словно командир. — Это девиз королевского рода! А вам наверняка пригодится тот, кто смел и готов прийти на помощь.

— Мы сами не робкого десятка, между прочим, — прошипел Трине. — К тому же мы не собираемся проливать кровь. Как я уже сказал, Саша будет действовать хитростью. Это мирный поход.

— Но вам наверняка нужен тот, кто покажет дорогу? — не отставала Принцесса. — Вересковая пустошь большая.

— Знай себе говори, а мы пойдем дальше! — буркнул Трине.

И мы пошли. А Принцесса Спарты осталась стоять со своим красивым мечом в лапе.

Это была хмурая промозглая ночь, голод резал живот словно ножом. Мы почти не спали. Трине попробовал развести костер, но не смог найти подходящего хвороста. Слишком тоненькие, ветки вспыхивали и моментально сгорали. Небо было безрадостное, серо-черное с чернильным отливом. По нему тяжело катились огромные тучи.

Мне казалось, что за нами кто-то следит. Притаился в темноте и выжидает. Но я не сказал об этом Трине. Наверняка мне это лишь почудилось, а если я расскажу ему и он со мной согласится, станет еще страшнее.

Я вспоминал те пироги, которые ели спартаны. Странно, но я точно знал, каковы они на вкус. Такие восхитительно сладкие и нежные, с миндалем внутри или, может быть, с лесным орехом! Трине явно думал о том же самом, потому что вдруг простонал:

— Ах, вот бы нам сейчас хоть малюсенький пирожочек!

От земли поднималась сырость и оседала на одеяле и одежде. В конце концов она окутала меня, словно вторая кожа, ужасно холодная и липкая. Забрезжил рассвет.

— Может, лучше пойдем дальше? — предложил я Трине.

— Пожалуй, — пискнул он.

Трине сел, бледный и помятый. Мы скатали одеяло и отправились в путь. Спустя примерно час солнце милостиво показало свою макушку. Приятно было почувствовать, как первая капелька тепла растекается по телу. Правда, голод все сильнее давал о себе знать. Когда мы вышли к озерцу, то вдоволь напились воды, чтобы заполнить ноющую пустоту в животе. Но стало даже хуже, и Трине потом еще долго икал.

Вдруг мы заметили на земле что-то красное. Подойдя ближе, мы увидели, что это красные ягоды — тысячи красных ягод на зеленых кустиках. Трине обрадовался:

— Кому нужны пироги, если есть брусника!

Он припустил вперед и, упав на колени, торопливо стал собирать ягоды.

— Ты уверен, что это брусника? — спросил я.

— Конечно! — подтвердил Трине. На радостях у него даже прошла икота.

— Что-то тут не так, — засомневался я.

— Да ты попробуй! — предложил Трине с набитым ртом. Он так жадно жевал, что сок тек по подбородку.

Я сорвал одну ягоду, положил на язык и раздавил о нёбо. Она была пустой внутри, почти одна жидкость.

— Мне кажется, она горчит, — заметил я.

— Ну да, — согласился Трине, — как и положено бруснике.

Я сорвал еще одну. Может, он прав? Может, брусника и вправду горьковатая? По крайней мере, та, что растет на Вересковой пустоши.

Голод прибавил мне решимости. Я сел рядом с Трине, набрал полную пригоршню ягод и отправил их в рот — о, какая вкуснотища! Я собрал еще, мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не пробовал. Совсем они не горькие! Очень даже сладкие!

Мы ели и ели, а когда наелись до отвала, съели еще чуть-чуть. Наконец Трине рыгнул и сказал:

— Замечательно! После такого завтрака я пойду семимильными шагами.

— И я тоже! — подхватил я и поднялся на ноги. Штаны наши были заляпаны соком, но не беда — зато мы были сыты! Ничто нас теперь не остановит, думали мы. Трине указал на горную цепь на горизонте.

— Эти горы называются Хресары, — сказал он, — до них идти не меньше трех дней.

И мы снова отправились в путь.

Мы прошагали всего час с небольшим, когда случилось что-то странное. Трине на ходу отпускал шутки про Принцессу, которую мы встретили накануне: дескать, тот, у кого уши как гольфы, мог бы и поменьше важничать. Мы покатывались со смеху, но вдруг я заметил красную каплю на пятачке моего друга.

— У тебя кровь идет.

Трине вытер нос и, посмотрев на красную полоску на копыте, пожал плечами. Мы зашагали дальше.

Но кровотечение не останавливалось. Я наклонился и вырвал кусок мха.

— На, попробуй заткнуть вот этим.

— Спасибо, — пробормотал он, но в следующий миг замер на месте.

— У тебя тоже кровь.

Я провел рукой по носу. И правда.

Трине закусил губу.

— В чем причина, как думаешь?

— Ну… — и тут я вспомнил о брусничных кустах. Может, это все-таки была никакая не брусника?

Кровь у меня из носа текла все сильнее. Красивый плащ, который мне одолжил Трине, намок и стал липким. Я вдруг закашлялся, словно горло у меня забилось мокротой. Но когда я откашлялся и сплюнул ее на мох, то увидел, что это не мокрота, а кровь.

— Да что такое?! — завопил Трине в испуге.

— А вот что… — сказал кто-то у нас за спиной. Мы в испуге оглянулись. И увидели маленькую фигурку с бархатной мордой и шишкой на голове. Уши длинные, как гольфы.

— Дикая ягода, которой вы наелись, начала действовать, — объяснила Принцесса Спарты.

— Ты что, следишь за нами со вчерашнего вечера? — злобно спросил Трине.

— Конечно, — кивнула она, скрестив лапы на груди, и продолжила: — Яд, заключенный в этих ягодах, очень сильный. Скоро вы выкашляете всю свою кровь.

— Если ты видела, как мы ели эти ягоды, почему не остановила нас? — возмутился Трине.

— Но вы ведь сказали, что не нуждаетесь в помощи, разве нет? — холодно ответила Принцесса.

Трине сплюнул кровь, а потом сказал:

— Саша ведь умрет.

Тут Принцесса хлопнула себя по лбу.

— Об этом я не подумала! — пропищала она. — Господи, ну как же я могла так сглупить!

Она крепко схватила меня за руку.

— Держись! Моя мама живет всего в получасе пути отсюда. Возможно, у нее найдется противоядие.

— Твоя мама? — переспросил Трине и отер красный от крови подбородок. — Разве она не в Изумрудном замке в Скриме?

Принцесса покачала головой.

— Раньше жила там. Но теперь — в Рубиновом замке на Вересковой пустоши. Идемте скорее!

Истекая кровью, мы с Трине Копытачом поспешили вперед по Вересковой пустоши. Пижама, теплая и сырая, липла к телу. Принцесса Спарты шла метров на пять впереди, она то и дело оборачивалась и подгоняла нас. Между приступами кашля Трине пробормотал:

— Даже не знаю, что хуже: страдать от отравления ягодами или оказаться в спартанской тюрьме на хлебе и воде.

— Вам нечего бояться, — сказала Принцесса. — Моя мама не такая. Она встретит вас радушно.

Дорога пошла в гору, мох стал сухим и твердым и, словно наждак, тер мои босые ноги. Мы дошли до вершины холма и с другой стороны, внизу, увидели светло-розовый замок. Зубчатые стены с флажками, высокие башни. Окна в свинцовых переплетах заросли диким виноградом. Замок был окружен водой и целиком отражался в ней, словно стоял на серебряном подносе.