Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные

— Сейчас я тебя буду спасать! Погоди! — прокричал Васечкин, все еще медля в ожидании публики.

Но никто как назло не появлялся.

Васечкин безнадежно махнул рукой и схватился за весла. Но оттого, что он очень суетился и дергал ими, лодка стала крутиться на одном месте, так как одним веслом он греб в одну сторону, а другим — в другую. Васечкин видел, что Петров нисколько не приближается к нему, и от этого еще больше суетился.

Что же касается Петрова, то ему благодаря силе своих мощных легких удалось снова надуть круг. Петров заткнул его пробкой и теперь как ни в чем не бывало удовлетворенно покачивался на волнах.

Но Васечкин этого не знал и, видя, что с веслами у него ничего не выходит, начал действовать решительно. Он вскочил на ноги и, схватив спиннинг, что было сил размахнулся им и послал груз в сторону Петрова.

— Петров! — прокричал он. — Хватайся за груз! Я тебя спасу!

— Спасай, спасай, — с добродушной иронией сказал Петров, глядя, как груз пролетает мимо.

Васечкин стал быстро накручивать катушку спиннинга. И тут дело приняло совсем неожиданный оборот. Один из крючков зацепился за петровский круг, и тот с тихим шипением начал уменьшаться, на этот раз окончательно.

— Ты что сделал? — заорал возмущенный Петров.

Но Васечкин этого уже не слышал. Не удержав равновесия, он шлепнулся в воду, перевернув при этом лодку.

Теперь уже тонули оба, наперебой крича: «Спасите! Помогите! Тону!»

И тут, как всегда, в критический момент появилась… ну, конечно же, Маша. Так, как и было запечатлено на газетной фотографии, она неслась на водных лыжах за белоснежным катером.

Маша мгновенно оценила обстановку. Она сделала лихой вираж, взлетела над перевернутой лодкой и, приземлясь на воду, протянула руку помощи Васечкину. Но Васечкин, которому целый день не везло, и на этот раз промахнулся. Тогда Маша в изящном наклоне успела подхватить плавающий спиннинг.

Катушка затрещала, спиннинг размотался до конца, и Петров, к своему немалому удивлению, вдруг обнаружил себя наполовину высунувшимся из воды и с дикой скоростью несущимся по волнам. Крючок, вонзившийся в круг, сидел прочно, и Петров, несмотря на странность ситуации, наслаждался ощущением скорости.

В тот момент, когда Петров проносился мимо Васечкина, тот понял, что это последний шанс, и на этот раз Васечкин его не упустил. Он успел ухватиться за петровские ноги, проносившиеся мимо.

Так они и неслись по волнам. Катер, за ним Маша, высоко поднявшая над собой согнувшийся в дугу спиннинг, Петров на проколотом круге и наконец Васечкин, первый раз оказавшийся вторым.

Заложив очередной крутой вираж, Маша взмахнула спиннингом, и друзей выбросило на берег к ногам потрясенного 4-го «Б». Почти одновременно с ними вылетела на берег и Маша.

Собравшаяся на берегу толпа разразилась аплодисментами.

И снова, как и в самом начале этой истории, трубили горны и били барабаны. Снова счастливо улыбался директор и удерживала непрошеную слезу Инна Андреевна.

И снова извлекали медаль из сафьяновой коробочки и вешали Маше на шею. Только на этот раз на медали было написано: «За спасение утопающих».

— Ура!!! — заорал 4-й «Б», и крик этот подхватили остальные младшие классы, а также вся школьная администрация.

— Кэль фийет! — воскликнула Инна Андреевна. — Что за девочка! — в восторге повторила она уже по-русски.

А Маша, о которой шла речь, скромно отвела глаза. Вернее, она подняла их, и… взгляд ее встретился со взглядом Петрова и Васечкина, так же как и раньше, торчавших в окне 4-го «Б», где они в очередной раз несли свое внеочередное дежурство.

— Эх вы, спасатели! — насмешливо улыбнулась Маша.

— Ох, Маша! — сказал Васечкин, закрывая свою половину окна.

— Ладно, ладно! — сказал Петров, захлопывая свою.

Алла Иванна, наша учительница по русскому, как видит нас с Васечкиным, так обязательно скажет; «И вечный бой, покой нам только снится 1» Это в смысле, что с нами вечно что-то случается. Только насчет того, что покой нам снится, она не права, потому что если с Васечкиным свяжешься, то тебе вообще ничего сниться не будет, потому что нормально уже никогда не поспишь.

Вот, например, воскресенье: в школу идти не надо, наконец-то можно отоспаться за милую душу, а он тут как тут. Казалось бы, чего ему неймется? Целый день впереди Так нет, обязательно надо будить ни свет ни заря!

И на этот раз в полвосьмого разбудил. Плавать, говорит, будем учиться. Плавать? Этого только не хватало! Ты что, говорю, забыл? В прошлый раз, когда Маше доказывали, что медали не хуже ее можем получать, так чуть не утонули! А ей, между прочим, за наше спасение еще одну медаль дали. Так что теперь у нее медаль «За спасение утопающих» уже есть. Кто же нас теперь спасать будет? Нет, говорю, с меня хватит. А Васечкин говорит: «С чего ты взял, что мы тонуть будем? Это нам ни к чему! Тонуть мы уже умеем, мы плавать учиться будем! Вот!» — и показывает книжку. А на ней написано: «Самоучитель для начинающего пловца». А, говорю, тогда ладно, другое дело.

Одним словом, пошли мы с ним к морю. Пришли на пляж. Васечкин книжку открыл и спрашивает: «Каким стилем будем учиться? Кроль, брасс, баттерфляй?» Давай, говорю, сначала по-собачьи научимся. А он говорит: «Ну ты, Петров, вечно бегаешь от трудностей. Тебе лишь бы чего-нибудь полегче! Я лично буду осваивать стиль баттерфляй. Смотри, что тут о нем пишут: „…требует большой физической подготовки, частых и продолжительных тренировок“. Понял?»

Понять-то понял, только где Васечкин эту большую физическую подготовку возьмет, когда он на кольцах ни одного раза подтянуться не может? А он: «Будь спок, за меня не боись, я ведь легонький, значит, чтобы мое тело плавало, не так уж много сил надо, не то что для твоего, ты вон какой здоровый. Тут главное — движения правильно освоить. Я, говорит, уже почти освоил. Вот, смотри!»

И давай размахивать руками точно так, как было написано в этом самоучителе.

Честно говоря, на берегу у него получалось просто здорово. Я уже даже пожалел было, что не выбрал этот стиль. Потому что представил себе, как приходим мы все на пляж, вся наша школа… И Маша, конечно, тоже приходит… Васечкин с разбегу бросается в море и прямо как дельфин из воды выскакивает и летит себе над волнами, а я тут же барахтаюсь по-собачьи…

В общем, все это я себе представил, и стало мне отчего-то грустно. Я даже вздохнул тяжело. Васечкин спрашивает: «Ты чего, Петров, вздыхаешь?» Да так, говорю, ничего. А Васечкин: «Раз ничего, так нечего издыхать, ты лучше давай свой стиль осваивай! По-собачьи тоже надо уметь красиво плавать!»

Легко сказать «осваивай», «красиво», ему-то хорошо, бегает себе по берегу и, как бабочка, руками машет. А мне что делать?