Павел Шрут - Носкоеды

— Мы вам принесли кое-что. Можете устроить пикник.

Под мостом потихоньку зашевелились.

— Хватит, хватит, — заворчал Падре. Дорога нелегко ему далась. Он спрятался в тенек и вытирал пот со лба. Начинало припекать.

— Здорово, юноша, — помахал Рамзесу желтобородый старик. — Опять кого-то ищешь?

— Брата, — сказал Рамзес. — Тот, которого вы вытащили из воды — это точно был Тулик.

Старик пригляделся.

— Скорее всего, — согласился он. — Уж больно на тебя смахивал.

— Ну так выкладывайте, что знаете! — Падре выступил из тени и уткнул руки в пузатые бока, чтобы выглядеть еще величественней.

— Большой Босс! — вихрем пронесся шепот среди бродяг.

— Собственной персоной! — проворчал Падре. — А теперь по порядку. Кто его вытащил из воды.

— Мы не вытаскивали. Рыбак его схватил и выбросил на берег, — честно ответил старик.

— А кто его первым увидел?

— Карлос! — разом отозвалось несколько голосов. — Он ему помог.

— Карлос? — у Падре от удивления аж дыхание перехватило. — Он тут? Где он?! Приведите его!

— Ну нет! Никаких приказов! — отозвался откуда-то голос. — Тут наши владения!

Тощий долговязый носкоед постарше соскочил с бетонной стены и вразвалочку подошел. На голове у него топорщились войлочные косички.

— Карлос!

— Туламор! — осклабился долговязый. — Ну ты и разъелся! Что значит — жирная пища. Небось одни гольфики ешь, пан начальник? А уж если носочек — так только из лучшей овечьей шерсти, эй, официант! Так у тебя принято?

— Заткнись, — мирно сказал Туламор-старший.

Никто никогда так не говорил с моим отцом, потрясенно думал Рамзес. Это как же так?

Эти двое явно знали друг друга!

Они были знакомы с детства. Туламом был вожаком шайки сорванцов с левого берега реки; во главе такой же шайки на правом берегу стоял Карлос.

Обитатели правого и левого берегов бдительно стерегли свои владения, и из-за этого постоянно дрались. В старые заскорузлые гольфы они насыпали песок и этими дубинками молотили кого попало.

Как это часто случается с главарями, Туламор и Карлос были врагами не на жизнь, а на смерть, но это не мешало им уважать друг друга.

А когда кончились детские игры, они забыли вражду и стали друзьями.

Ни тот, ни другой не могли смириться с тихим домашним уютом — участью большинства носкоедов, которые, повзрослев и найдя себе хорошего домохозяина, обзаводились семьей и ни о чем, кроме повседневных хлопот, не беспокоились.

Нет уж, решили они, мы будем жить иначе. Карлос мечтал путешествовать, нигде не задерживаться и радоваться свободе.

«Если у тебя ничего нет — то все вокруг твое!» — говаривал он.

Но Туламора влекли богатство и власть. Вскоре он превратился в Падре, известного также, как Большой Босс.

Но они все равно были приятелями… пока не появилась Мохита.

Мохита, знойная носкоедка из Мексики, появилась в их жизни совершенно неожиданно и принесла им немало бед.

Ее домовладелец, торговец носками, решил съездить со своим товаром в Европу.

Мохита не могла пройти мимо чемодана, туго набитого отборными носками, гольфами и чулками. Она залезла туда полюбопытствовать, как вдруг…

Хлоп!

Крышка захлопнулась.

И через несколько дней чемодан благополучно прибыл в город, где жили Карлос и Туламор.

Туламор был наслышан о приезде заморского коммерсанта и жаждал прибрать к рукам товар.

Он взломал дверь в гостиничный номер мексиканца, вскрыл чемодан — и влюбился с первого взгляда.

Он не взял из того чемодана ни одного носка — зато взял Мохиту.

Красавица-мексиканка никого не знала в чужом сыром городе. Конечно, тучный Туламор был совсем не ее тип; но он осыпал ее такой заботой и шерстяными носками, да и просторный чердак дома профессора Кадержабека был, по местным меркам, просто великолепен.

Мохите не было дела до того, что он — мафиози. Дома он всегда был внимательным мужем и прекрасным отцом двоих сыновей — Рамика и Тулика.

Карлос ничего ей не сказал. Он хранил честь своего друга и любил Мохиту втайне.

Он часто ее навещал (она почти все время мерзла), и она рассказывала ему, как тоскует по палящему солнцу, жужжанию москитов и бренчанию гитар.

А потом, когда бесконечный дождь и сырость извели его вконец, Карлос исчез, даже не попрощавшись с Туламором.

Он должен был сам увидеть землю Мохиты, с ее гитарами, комарами, палящим солнцем и жгучим перцем.

И долгие годы никто о нем не слышал…

Они стояли друг против друга в лучах рассветного солнца. Пузатый Туламор-Старший с головой лысой и блестящей, как грибок для штопки, и тощий жилистый Карлос с целой копной косичек.

Казалось, они готовы сцепиться. Вдруг они разом подались вперед, обнялись и тотчас отступили.

— Карлос! Вот так штука! Где же ты был все эти годы?

— То здесь, то там. В основном, в Мексике.

— Но зачем?

— Чтоб не превратиться в тебя, — осклабился Карлос. — Другой климат, другая еда…

— Где мой сын? — оборвал его Туламор-Старший.

Карлос посмотрел в сторону реки. У старого корабельного остова плавала пара лебедей.

— Там, да? — догадался Рамзес.

— Может быть, — задумчиво сказал Карлос. — Пойдешь со мной посмотреть? Не боишься?

— С вами не боюсь, — выпалил Рамик.

— Ладно, идем. Но это будет опасно.

— Так, погодите, кто тут босс? — разъярился Падре.

— Тут босс — я. И я тебя не зову.

Карлос широким шагом направился к теплоходу. Рамзес покосился на отца. Тот ничего не сказал.

И он побежал за Карлосом.

По шатким сходням они перебрались на палубу. Там было полно всякого хлама — старые тряпки, пустые консервные банки, гнилые канаты…

Ржавый трап вел на нижнюю палубу.

— Вниз я лучше сам, — зашептал Карлос.

Трап ужасно скрипел. Карлос оглянулся и, увидев, что Рамзес идет за ним, только пожал плечами.

Слева от трапа тянулись каюты, большая часть дверей была выбита. Вход в одну из них был завален старым тюфяком.