Алексей Глебов - За журавлями

Но продолжать я уже не мог. Да и продолжать было нечего: я прочитал все свои рассказы. И не только прочитал, а еще и рассказал, как и когда они были написаны, чего можно было и не делать…

Я поблагодарил Антонину Семеновну за прием, попрощался и ушел домой с твердым решением купить себе австралийского попугая.

В тот памятный вечер, 14 сентября 1959 года в квартире Логуновых — как, наверное, и во всех квартирах нашего дома — долго не спали. Дедушка Логунов вот уже который раз принимался читать сообщение о запуске космической ракеты, посланной на Луну. Допоздна говорили о спутниках и о предстоящих в скором времени межпланетных полетах.

— Ленька наш обязательно на Марсе побывает, — полушутя-полусерьезно говорил дед. — К тому времени, когда он вырастет, аккурат межпланетный корабль оборудуют.

Уснул Ленька поздно. Всю ночь он беспокойно ворочался с боку на бок, летая во сне на межпланетном корабле. От большой скорости у Леньки свистело в ушах и замирало сердце… А утром он рассказал деду свой сон.

— И очутились мы с Володькой Кружилиным на Марсе, — рассказывал Ленька. — Только это мы высадились, как со всех сторон бегут к нам марсиане… Обступили они наш корабль, а подходить боятся… Вдруг из толпы выходит старичок, вроде старика Хоттабыча, и начинает этот старичок с нами разговаривать.

«Откуда прибыли, граждане?» — спрашивает.

«С планеты Земля», — отвечаем.

«Ваши документы?» — спрашивает старичок.

Пошарили мы с Вовкой в карманах — никаких документов нет… Тут Вовка не растерялся: подает старичку вымпел с Гербом Советского Союза и говорит: «Вот наши документы, дедушка».

«Порядок, — говорит старичок, — документы выправлены по всей форме, как и полагается. А с какими намерениями вы к нам прибыли?»

«С хорошими, — отвечаем. — Мы, — говорим, — примчались к вам на Марс, чтобы завязать с вами дружбу».

«На дружбу согласны, — улыбается старичок, — очень это нам приятно. Сейчас мы будем вас чествовать».

Вдруг заиграла музыка, и все марсиане заплясали. Потом из толпы вывозят на колесах трибуну, и старичок просит меня произнести речь. Только это я сказал: «Уважаемые граждане марсиане и ребятишки…», как вижу, что один мальчишка-марсианин уж больно усердно ручки нашего корабля крутит. Заметил это и старичок, да как треснет мальчишке подзатыльник: «Ты что, — говорит, — неслух, делаешь? Или, — говорит, — не понимаешь, что людям обратно на Землю возвращаться надо. А ты, бестолочь, им корабль развинчиваешь! Извиняюсь, — говорит нам старичок, — простите его, неслуха. Это внук мой, Пашка. Уж очень он до передовой техники жадный…»

Почесал Пашка затылок и подался от корабля прочь. Не успел я закончить свое приветственное слово, — продолжал свой рассказ Ленька, — как вижу: подъезжает к месту нашей посадки машина с высоченной трубой, вроде старинного паровоза. Напустил этот паровоз столько дыму и копоти, что все марсиане исчезли, а мы с Володькой закашлялись. Через некоторое время выходит из дыма знакомый нам старичок и говорит: «Вот, — говорит, — граждане земляне, представляем вам чудо нашей марсианской техники… Прошу извинить — дымит маленько…»

«Ой, ты! — засмеялся Володька. — Да разве это чудо? Это же керосинка какая-то». Тут я толкнул Володьку локтем под бок — дал понять, что смеяться над старшими неудобно, а старичку ответил: «Не обижайтесь, — говорю, — дедушка, но техника у вас сильно отстала. У нас на Земле, — говорю, — сейчас электровозы ходят». Только это я сказал, как с карандашом и тетрадкой в руках подбегает к нам Пашка и спрашивает: «А что такое электровоз? Объясните мне, пожалуйста, как он устроен?»

Стали мы с Вовкой объяснять и запутались.

«Вы, наверное, двоечники? — смеется Пашка. — Что-то вы как-то сбивчиво объясняете?» Посмотрел я на Володьку, а он покраснел весь, потому что Пашка-марсианин задел его за живое. Володьке в третьей четверти и в самом деле двойки поставили: по русскому и по литературе. «Может, мне Пашке по шее для порядка съездить, чтоб он не заикался про двойки? — советуется со мной Вовка. — Тебе, — говорит, — неудобно, ты в галстуке».

«Что ты! — остановил я Володьку. — Разве можно нам честь Земли позорить!» А марсианину объяснил: «Мы, Паша, не двоечники, а шестиклассники… и устройство электровоза еще не проходили. Это у нас в институтах проходят».

Стал Пашка расспрашивать про институты и про то, как на Земле ребята учатся. Рассказали мы ему о нашей школе, о машинах и о том, какая на Земле жизнь.

«Здорово у вас, — позавидовал Пашка, — кругом механизация… Все учатся… А у нас на Марсе пока плохо… И техника наша, вижу, отстала. Я, — признался нам Пашка, — больше всего в жизни люблю технику». И попросил он нас, чтобы мы ему межпланетный корабль показали.

Ходит Пашка-марсианин по нашему кораблю и удивляется. То на показатель скорости посмотрит, то автопилот тихонечко пальчиком потрогает, а то возьмет да и запишет что-то к себе в тетрадку… А когда Володька включил телевизор, чтобы показать Пашке передачу с Земли, тут марсианин и рот раскрыл от удивления. Пришли смотреть телевизор и взрослые марсиане — целый корабль набился: шумят, галдят, обсуждают что-то. Вдруг на экране появляется наш директор школы и строго-престрого приказывает: «Алексей Логунов и Владимир Кружилин, сейчас же вернитесь на Землю! Как вам не стыдно, ребята! …Завтра контрольная по арифметике, а вы по Марсу гуляете».

Выключил я телевизор, а Пашкин дед говорит: «Ну что ж, ребятки, раз ваш учитель ругается, мы вас сейчас обратно на Землю провожать будем». Подбежали тут к нашему кораблю марсиане и заиграли на больших трубах. Посмотрел я на Пашку, а на нем уже новая белая рубашка и через плечо фотоаппарат «Смена» — это ему Володька еще на корабле подарил. Крутит Пашка фотоаппарат, а что с ним делать, не знает. «Так вы прилетайте, — просит нас Пашка, — а то ведь я не умею с этой штукой обращаться».

И вдруг вижу: везут марсиане огромную пушку.

«Не пугайтесь, ребятки, — успокаивает нас Пашкин дед, — эта пушка у нас для торжественных выстрелов предназначена». Зарядили марсиане эту пушку, да как бабахнут… и мы полетели…

«А с Пашкой-то не попрощались, — спохватился Володька и, высунувшись в иллюминатор, как закричит что есть силы, на все мировое пространство: — До свидания, Паша! Мы еще прилетим!»

До войны Марья по праздникам калачи ребятишкам пекла, а пришли в село немцы — все обобрали. Ни муки, ни масла, ни яиц — ничего не осталось.