Шарон Крич - Две луны

Мистер Биркуэй уже летал по классу и собирал листки. Он перемешал их и прикрепил к классной доске. И сказал:

– Теперь у нас пойманы все души.

Мы дружно столпились перед доской.

Первое, что бросилось мне в глаза, – это что каждый из нас нарисовал в центре какую-либо фигуру: сердечко, круг, квадрат или треугольник. Я подумала, что это необычно. В том смысле, что никто не нарисовал автобус, ракету или корову – все нарисовали вот эти фигуры. Затем я заметила, что внутри каждой фигуры помещён какой-нибудь символ. Поначалу казалось, что у всех они разные. Я увидела крест, какую-то завитушку, глаз, рот и даже окно.

Был один рисунок со слезой внутри, и я подумала, что это Фибин.

Но тут Мэри Лу сказала:

– Ой, смотрите, эти два совсем одинаковые!

И все заохали:

– Ого! Вот это да! – И еще: – Это чьи рисунки?

На одинаковых рисунках был круг с большим кленовым листом в центре, так что острые края листа касались круга. Один кленовый лист в круге был мой. А второй – Бена.

Я переночевала дома у Фиби, но едва ли сомкнула глаза. Фиби постоянно вскидывалась:

– Слышишь?

И бежала к окну в уверенности, что это псих явился по души остальных обитателей её дома. Однажды она даже увидела миссис Кадавр с фонариком в саду.

Наверное, после этого я всё-таки заснула, потому что разбудила меня Фиби, рыдавшая во сне. Однако когда я её разбудила, она категорически это отрицала:

– Я не плакала. Я просто не могла плакать.

Утром Фиби отказалась вставать. Её папа заскочил в комнату с двумя галстуками, накинутыми на шею, и ботинками в руках:

– Фиби, ты опоздаешь!

– Я больна, – заявила она. – У меня температура и живот болит.

Папа пощупал ей лоб, прочувствованно посмотрел в глаза и сказал:

– Боюсь, тебе придётся идти в школу.

– Я больна, – возразила Фиби. – Честно. Наверное, у меня рак.

– Фиби, я понимаю, что ты боишься, но мы ничего не можем с этим поделать: только ждать. Надо уметь проходить через трудности. Мы не можем симулировать.

– Не можем чего? – не поняла Фиби.

– Симулировать. Вот. Посмотри сама, – он схватил со стола словарь и кинул ей на кровать.

– Мама пропала, а папа даёт мне словарь, – сказала Фиби. Она нашла нужную страницу и прочла определение: – Притворяться больным с целью избежать выполнения долга или работы, – она захлопнула книгу. – Я не симулирую.

Пруденс была вне себя:

– Где моя белая блузка? Фиби, ты не видела? Честное слово, я же… – она выгребла из шкафа всю одежду и кинула на кровать.

Фиби кое-как оделась, достав из шкафа мятую юбку и блузку. Внизу кухонный стол был девственно пуст.

– Ни тебе мюсли, – заметила Фиби. – Ни стаканов апельсинового сока, ни цельнозерновых тостов, – она пощупала белый свитер, забытый на спинке стула. – Любимый мамин кардиган, – она вдруг схватила его и стала трясти у папы под носом. – Посмотри! Разве она бросила бы его здесь? Разве бросила бы?

Он протянул руку и погладил рукав, на секунду сжав пушистую ткань.

– Фиби, это всего лишь старый свитер. – В ответ Фиби натянула его поверх мятой блузки.

Мне было очень тоскливо: утро в Фибином доме слишком походило на то, что происходило у нас после маминого ухода. Неделями мы с папой мыкались по дому, как слепые котята. Ничего невозможно было найти. Дом словно обрёл собственную жизнь и старался погрести нас под кучами грязной посуды, нестираных вещей, старых газет и пыли. Папа целыми днями только и твердил: «Да будь я проклят!» Цыплята то и дело дрались, коровы коварно лягались, а поросята сделались мрачными и вялыми. А наша собака, Моди Блу, надрывалась от воя.

Когда папа сказал, что мама не вернётся, я отказалась в это верить. Я принесла из своей комнаты все открытки и сказала:

– Она же написала мне всё это, она должна вернуться!

И в точности как Фиби, потрясавшая маминым свитером перед своим отцом, я притащила из курятника цыплёнка.

– Разве мама бросила бы своих любимых цыплят? – вопрошала я. – Она же их обожает!

Что на самом деле должно было значить: «Как она может не вернуться ко мне ? Она же меня любит!»

В школе Фиби с грохотом швырнула книги на парту. Бет-Энн заметила:

– Эй, Фиби, у тебя блузка немного помялась…

– Моя мама не дома, – сказала Фиби.

– Я уже сама глажу свои вещи, – продолжала Бет-Энн. – Я даже погладила…

– Кажется, у меня и правда сейчас будет сердечный приступ, – шепнула мне Фиби.

Я вспомнила, как наша собака Моди Блу поймала крольчонка и принялась таскать его в пасти: она вовсе не собиралась им пообедать, она просто играла. Мне не сразу удалось заставить её отдать зверька, и, когда я подняла бедняжку, его сердечко билось со страшной скоростью. Всё быстрее и быстрее, а потом вдруг разом остановилось.

Я отнесла его к маме. Она сказала:

– Он мёртвый, Саламанка.

– Не может быть! Он был жив всего минуту назад!

Я подумала, что случится, если вдруг Фибино сердце начнёт стучать так же часто, как у крольчонка, и она упадёт и умрёт прямо в школе. А её мама даже не узнает, что Фиби умерла.

На перемене Мэри Лу спросила у Фиби:

– Я, кажется, слышала, что ты сказала, что твоя мама не дома?

Кристи и Меган тут же навострили уши.

– Твоя мама в деловой поездке? – спросила Кристи. – Моя мама всегда отправляется в деловую поездку в Париж. А где твоя мама? В деловой поездке?

Фиби кивнула.

– А куда она поехала? – спросила Меган. – В Токио? В Саудовскую Аравию?

– В Лондон, – сказала Фиби.

– Ах, в Лондон, – сказала Кристи. – Моя мама там была.

Фиби обернулась ко мне в полном замешательстве. Наверное, она сама не ожидала от себя такого, но я отлично понимала, почему она соврала. Иногда это гораздо легче. Я и сама так поступала, когда меня расспрашивали о маме.

– Не бойся, Фиби, – сказала я.

– Я и не боюсь , – фыркнула она.

Я тоже так поступала. Стоило кому-то попытаться утешить меня из-за мамы, я готова была голову ему оторвать. Я вела себя в точности как старый упрямый осёл. Иногда папа пытался сказать:

– Тебе, наверное, сейчас тяжело.

Тогда я принималась всё отрицать и выдавала:

– Ни капельки! Я вообще ничего не чувствую!

Хотя мне на самом деле было тяжело. Так тяжело, что я не хотела просыпаться утром и боялась засыпать вечером.

На большой перемене Фиби уже расспрашивали все кому не лень:

– Надолго твоя мама в Лондоне?

А Мэри Лу вообще выдала:

– Она приглашена на чай к королеве?

– Скажи ей, чтобы сходила в Конвент Гарден, – посоветовала Кристи. – Моя мама просто обожает Конвент Гарден.

– Ковент -Гарден, тупица! – сказала Мэри Лу.

– Неправда! – упрямилась Кристи. – Я точно знаю, что Конвент Гарден!

После школы, когда мы с Беном и Мэри Лу шли домой, Бен спросил: