Рабиндранат Тагор - Свет и тени

Тогда жители деревни пустились на поиски отца мальчика.

«Ах, сколько горя отцу с матерью! — повторяли они. — И кто же виноват в этом, как не мальчишка!»

Они осыпали ребенка бранью и злились на него, а это свидетельствовало скорее о зависти, чем о возмущении в их справедливых сердцах.

Однажды старик услышал от какого-то прохожего, что некий человек, по имени Домадор Пал, разыскивает своего сбежавшего сына и скоро будет в их деревне. Узнав об этом, Нитай взволновался. Он уже собирался бежать, бросив все свое будущее состояние, но Джогонатх пообещал так его спрятать, что никто не сумеет найти, даже деревенские жители.

— А где? Покажи, — полюбопытствовал мальчик.

— Если я покажу тебе это место сейчас, все увидят. Мы пойдем туда ночью.

Нитай очень обрадовался новой игре. Он решил, что, когда отец уйдет ни с чем, он обязательно будет играть с ребятами в прятки, и никто его не найдет. Вот хорошо! Отец тоже обыщет все кругом и не найдет его. Ведь это все так интересно!

В полдень Джогонатх запер мальчика дома и куда-то ушел. Когда он вернулся, Нитай пристал к нему с расспросами, от которых старику стало не по себе.

Еще не наступил вечер, как мальчик сказал:

— Идем.

— Еще рано, — ответил Джогонатх.

— Уже наступила ночь. Идем! — опять попросил Нитай.

— В деревне еще не спят.

Нитай подождал немного и снова заладил:

— Теперь можно. Идем!..

Приближалась ночь. Нитаю очень хотелось спать, и, несмотря на отчаянные усилия побороть сон, он задремал сидя. В полночь Джогонатх взял Нитая за руку, и они вышли на темную улицу спящей деревни.

Тишина. Только время от времени вдруг залает собака; к ней присоединятся другие. Иногда, испугавшись звука шагов, с шумом взлетит с дерева ночная птица.

Замирая от страха, Нитай крепко вцепился в руку Джогонатха. Они пересекли большое поле и наконец подошли к разрушенному, пустому храму в джунглях.

Нитай разочарованно спросил:

— Здесь?

Совсем не то, что он ожидал! Это ничуть не весело. После бегства из дому ему приходилось иногда ночевать в таких разрушенных храмах. Правда, если играть в прятки, то место подходящее, но нельзя сказать, что здесь его невозможно будет найти.

Джогонатх сдвинул с места большой камень. Мальчик увидел внизу какое-то помещение вроде комнаты, в которой горел светильник. Это было интересно. Нитай удивился, но вместе с тем ему стало почему-то страшно. Джогонатх принес лестницу и спустился вниз. Вслед за ним, дрожа от страха, спустился и мальчик.

Оглядевшись, он увидел, что вокруг стоят медные кувшины, в середине — скамеечка и на ней лежат киноварь, палочка из сандалового дерева, гирлянда цветов и различные молитвенные принадлежности. Из любопытства мальчик заглянул в один из кувшинов — только серебряные и золотые монеты.

— Нитай, я говорил, что все свои деньги оставлю тебе. Больше у меня ничего нет. Все мое состояние — эти несколько кувшинов. Сегодня я все отдам тебе.

— Все! — Мальчик даже подпрыгнул. — И ты не возьмешь ни одной рупии?

— Пусть отсохнет моя рука, если возьму! Но я ставлю одно условие: если когда-нибудь придет мой внук Гокулчондро, о котором я ничего не знаю, или его сын, или сын его сына, или внук его сына, или кто-нибудь из его рода, — ты отдашь ему все эти деньги.

Мальчик подумал, что старик сошел с ума, и тотчас же ответил:

— Хорошо.

— Тогда садись сюда.

— Зачем?

— Мы совершим богослужение.

— Зачем?

— Так надо.

Нитай сел. Джогонатх взял сандаловую палочку, киноварью поставил ему знак на лоб, на шею надел гирлянду, сам уселся перед ним и начал бормотать молитву.

Мальчику было страшно сидеть, как идолу, и слушать молитву. Он окликнул старика:

— Дада!

Джогонатх ничего не ответил и продолжал бормотать.

Наконец он с большим трудом стал по одному пододвигать к мальчику кувшины, приговаривая каждый раз:

— Все эти деньги я отдам Гокулчондро Кундо, сыну Бриндабона Кундо, сыну Джогонатха Кундо, сыну Пороманондо Кундо, сыну Пранкришна Кундо, сыну Годахора Кундо, сыну Джудхиштира Кундо, или сыну Гокулчондо Кундо, или его внуку, или кому-нибудь из прямых потомков его рода.

Когда священнодействие закончилось, в маленькой пещере стоял туман от дыма светильника и дыхания двух людей. От непрерывного повторения за стариком всех имен мальчику стало плохо. У него заплетался язык, кружилась голова, горели руки и ноги, он задыхался.

Пламя светильника слабело и вдруг совсем погасло. В темноте мальчик услышал, что Джогонатх поднимается по лестнице наверх.

— Дада, ты куда? — в смятении закричал он.

— Я пошел, — ответил Джогонатх, — а ты оставайся здесь, тебя никто не найдет. Только помни: Гокулчондро — сын Бриндабона, а Бриндабон — сын Джогонатха.

Старик поднялся наверх и вытащил лестницу. Задыхаясь, напрягая все свои силы, мальчик прошептал:

— Дада, я пойду к отцу!

Джогонатх закрыл камнем отверстие и, приложив ухо к земле, услышал, как Нитай еще раз, задыхаясь, позвал:

— Отец!

После этого послышался шум падения, и наступила тишина.

Передав таким образом свое богатство в руки Джокхи [16] Джокха — в индийской мифологии дух, охраняющий клады. , Джогонатх засыпал камень землей. Сверху он набросал кирпичи и щебень, повсюду валявшийся в разрушенном храме, все это прикрыл дерном и посадил куст, который вырыл в лесу.

Уже почти рассвело, а он никак не мог покинуть это место и время от времени слушал, прикладывая ухо к земле. Ему казалось, что откуда-то издалека, из самой середины земли, доносится плач. Джогонатху чудилось, что ночное небо переполнено этими звуками, что они разбудили всех людей на земле и эти люди сидят на постелях и прислушиваются…

Старик торопливо насыпал один слой земли на другой и утрамбовал их. Он как будто хотел засыпать лицо земли.

Вдруг кто-то окликнул его:

— Отец!

Старик стукнул в землю:

— Молчи! Все услышат.

Снова:

— Отец!

Тут только старик заметил, что уже взошло солнце. Джогонатх со страхом покинул храм и вышел в поле. Опять кто-то позвал его:

— Отец!

Джогонатх испуганно обернулся и увидел Бриндабона.

— Отец, я узнал, что мой сын прячется у тебя. Отдай его.

Старик сощурил глаза, сморщил лицо и, наклонившись к Бриндабону, спросил:

— Твой сын?

— Да, Гокул. Теперь его зовут Нитай Пал, а меня Домадор. Ты так «прославился», что мы решили изменить наши имена.

Старик вытянул вперед руки, растопырил пальцы, словно хотел упереться в воздух, и рухнул на землю.

Когда Джогонатх пришел в себя, он привел Бриндабона в храм и спросил:

— Слышишь, кто-то плачет?

— Нет.

— А ты приложи ухо к земле. Слышишь, кто-то зовет: «Отец!»?

— Нет.

Старик как будто немного успокоился.