Иван Бауков - Юность моего друга

Друзья положили на стол хлеб, сахар…

— За сахар спасибо, — как бы очнувшись, заговорила Анна Михайловна. — Хлеб она уже проглотить не может.

— Чего же вы не заявили в профком, в партком? — начал Сашко.

— Везде была. Обещают не сегодня-завтра положить и не кладут. Она ведь иждивенка, а на иждивенцев знаете как сейчас смотрят.

— Тут нечего митинговать, — остановил Антон Сашко, — едем в райком.

Возмущение юношей было так сильно, что они, не обратив внимания на знак секретарши — «Нельзя, занят», прошли прямо к Чмутову, первому секретарю райкома.

У Чмутова Николая Гавриловича в кабинете сидел какой-то человек, но, увидев встревоженные лица ребят, он понял, что они пришли с чем-то безотлагательным, и вышел.

Перебивая друг друга, друзья рассказали о том, что они только что видели своими глазами.

Николай Гаврилович записал адрес, тут же вызвал скорую помощь к больной; поговорив со студентами минут десять, он пожаловался на недостаток времени, чтобы всюду побывать самому. Видно было, что жизнь студентов для него сейчас была на втором плане, и все равно студенты от него вышли с сияющими лицами: дело-то было сделано. Человек спасен — а это было самое главное.

На другой день студенты пошли в баню. Раздеваясь, Андрей толкнул Леню в бок:

— А ты говоришь — недоедание…

Всегда вежливый Леня вдруг резко отвернулся и пошел в сторону, успев зло шепнуть Андрею:

— Это от голода, чудак…

Андрей еще никогда в жизни не видел людей, распухших от голода. До этого времени слова «пухну с голоду» были для Андрея пустой фразой, вроде слов «есть до смерти хочется». Ему и в голову не приходило, что эти фразы иногда приобретают буквальный смысл. Андрей еще раз невольно оглянулся на стариков, и в его глазах на всю жизнь запечатлелись толстые и рыхлые, как у слонов, ноги.

Он хотел себя успокоить мыслями о том, что эти люди или «летуны», или бежавшие из ссылки кулаки. Но такие мысли не приносили ему покоя. Ночью Андрей долго не мог заснуть.

Размышляя, он пришел к заключению, что многие трудности, которые переживал народ, вовсе не были «трудностями роста», а возникали по вине людей, по вине руководителей на местах, которые с легкомыслием, а иногда и с преступным равнодушием относились к бытовым нуждам рабочих. И в самом деле: в Днепре полно рыбы, на колхозных полях гниют перезревшие овощи, а в столовой — соевый суп на первое, соевая бабка — на второе.

Вскоре Андрею выпал случай высказать свои мысли вслух. Произошло это в воскресный день после лекции «Забота о человеке».

Прослушав лекцию, студенты пошли в столовую.

— Как вам понравилась лекция? — спросил Гриша Рыбченко, садясь за стол.

Все согласились, что лекция была хорошая. Один Андрей сидел молча.

— А тебе что, не понравилось? — обратился Гриша к Андрею.

— Понравилось, — сказал Андрей, — но плохо то, что лектор говорил о человеке вообще, о каком-то отвлеченном человеке, а надо было говорить о Романюке, о Дьяченко, о нас. И тогда факты были бы убедительнее.

Гриша насторожился:

— Какие факты ты имеешь в виду?

Андрей пододвинул к нему солонку и продолжал:

— Ты знаешь, что в Советском Союзе добывается лучшая в мире соль? — Он сделал паузу. — А вот эту соль, что подают нам, наверно, с асфальта смели.

Сашко предупреждающе толкнул Андрея ногой: мол, не стоит об этом говорить.

Но Андрей уже не мог удержаться. Он продолжал:

— Ты знаешь, что вокруг строительства на, полях гниют овощи? — Он пододвинул миску с соевой бабкой. — А тебе вот что вместо картофельного пюре дают.

Гриша встал и заговорил угрожающим тоном:

— Я прощаю тебе этот разговор, Андрей, только потому, что давно знаю как нашего, советского парня. — Он кашлянул и добавил: — Иначе бы я об этом разговоре доложил в райком…

Андрей тоже поднялся. Сдерживая себя, он почти спокойно ответил:

— А зачем ты мне делаешь снисхождение? Ты лучше возьми эту самую соль и эту соевую бабку и покажи там, в райкоме…

Андрей даже немного испугался этих своих слов, но тут заговорили все сразу, поддерживая его сторону.

Гриша сел и долго сидел молча. Затем он сказал:

— Мы должны все пережить. Вы же знаете, что наши сегодняшние трудности — это трудности роста…

— Невыкопанная картошка в поле — тоже трудности роста? — не выдержал Андрей.

— Поля принадлежат колхозу, мы не имеем права заниматься расхищением колхозной собственности.

— Но ведь скоро ударит мороз, и она все равно погибнет.

— Это не наше дело. Об этом думают другие.

— Нет, это наше дело. — Андрей снова поднялся. — Мы обязаны доложить в райком об этом разговоре. Почему они, как руководители, смирились со всем этим? Мы должны кричать об этом в райкоме, в обкоме, стучаться в Москву. А мы вместо всего этого молча жуем соевую бабку и еще думаем, что проявляем героизм, что потомки нас похвалят за этот «соевый героизм».

Гриша вдруг повеселел.

— Вношу предложение, — сказал он, — в следующее воскресенье прослушать лекцию «О соевом героизме», Лектор А. Савельев.

Все рассмеялись. Но Андрей еще долго не мог успокоиться. Перед глазами вставало заостренное с широкими глазами лицо девочки Вали или круглые и рыхлые, как у слонов, распухшие ноги стариков.

Воскресники! Сейчас трудно себе представить студенческую молодежь без этих веселых сборов на воскресник. Воскресники были похожи на экскурсию на завод или на новостройки. Воскресники были даже многим похожи на веселые коллективные выезды молодежи куда-нибудь за город.

Строительство новых заводов отставало от строительства днепровской плотины. Теперь у студентов да и у молодежи заводов и учреждений каждое воскресенье проходило где-нибудь на строительстве. Секретарь райкома Николай Гаврилович Чмутов, встречаясь с Андреем, разводил руками и говорил: «Комсорг, давай побольше ребят — для вас же строим!»

И Андрей каждую субботу собирал комсомольское собрание или просто заходил в общежитие студентов других курсов и просил молодежь не ударить в грязь лицом.

Раньше студенты ходили на воскресники нехотя. Но теперь, когда с продуктами в городе стало тяжело, молодежь без особых уговоров спешила на воскресник: всех работающих строители обеспечивали бесплатным обедом. Теперь даже хрупкая и капризная девушка Надя Никольцева и ее шумная подружка Рая Чувилко подходили сами к Андрею и просили записать их первыми на воскресник.

Гарик Семеновский приносил с собой волейбольный мяч, и по окончании работы студенты наспех смывали с ладоней глину, уходили в степь, а степь была рядом, и играли там в волейбол до упаду.

На следующий день Надя Никольцева подходила к Андрею и показывала мозоли на своих хрупких ладонях.