Юлия Кузнецова - Первая работа. Возвращение

Кому: Марии Молочниковой

Тема: Без темы

Мария, привет!

Я не могу. Ты станешь меня ненавидеть. Прости.

Любомир

«Я сейчас к тебе зайду».

«Не надо. Меня нет дома».

Вот зануда! Я же знаю, где его искать. На пятачок неподалёку от дома, где все Ромкины соседи выгуливали собак, он не ходил – боялся встретить знакомых. Так что я нашла их обоих на пустыре за гаражами.

До этого угрюмого места почти не доносились ни автомобильные гудки с шоссе, ни детские крики и смех с площадки. Звуки тут были глухими, словно я попала в коробку, обитую ватой. Повсюду валялись пустые бутылки, пачки от чипсов, консервные банки, банановая кожура вперемешку с опавшими листьями, обломки кирпичей, какие-то тряпки.

Все «спины» гаражей были оранжево-коричневыми или тёмно-красными, а последний, развёрнутый к пустырю «лицом», стоял тёмный, почти чёрный, с побелевшими от старости дверцами. Они были приоткрыты: там продолжал ржаветь микроавтобус, брошенный хозяином двести лет назад.

Оскара найти было не сложно: на прогулках на него нападало какое-то одурение, и он мог без устали лаять то на велосипедистов, то на голубей, которые бродили с независимым видом между мусорных куч, а заслышав лай, улепётывали на крыши гаражей.

– Оскар! Оскар! – позвала я и свистнула.

Он замер, подняв хвост, принюхался и, забыв про голубя, которого только что преследовал, рванул ко мне, таща за собой недовольного Ромку.

– Прости! – засмеялась я и протянула Оскару руку.

Тот сделал вид, что хочет меня цапнуть, и это вызвало у меня новый приступ веселья.

– Прости, дружочек, у меня ничего нет! Была вафля, но как-то испарилась сама по себе… Если бы я знала наверняка, что увижу тебя, то прихватила бы из дома кусочек колбаски.

Я болтала с Оскаром, а сама тайком поглядывала на Ромку. Он стоял отвернувшись и разглядывал пакет, из которого торчал краешек коробки от яиц. Оскар попытался понюхать эту коробку, но Ромка дёрнул его назад, с отвращением бросив:

– Фу!

– Ты такой мрачный, будто гуляешь с драконом, а не с этим милым медвежонком!

Я потрепала Оскара по холке, и он зажмурился, улыбнулся и свесил на бок свой сине-фиолетовый язык, который на кончике слегка раздваивался, отчего напоминал перевёрнутое сердечко.

– Разбаловался он, – сердито сказал Ромка. – Только и мечтает какую-нибудь гадость с помойки слопать.

Я хотела возразить, мол, нечего собаку таскать по помойкам, но сдержалась. Не стоит начинать разговор с пререканий. К тому же я признавала, что было в этом месте что-то, подходящее Ромкиному сумрачному виду.

– Ты зачем пришла?

Я полезла в сумку, вытащила тетрадку по литературе, протянула ему. Не заглянув внутрь, он свернул её трубочкой и сунул в карман джинсов. Тетрадка тут же вывалилась и упала на землю. Оскар принюхался и к ней. Тут не сдержалась я: нагнулась и выхватила тетрадку прямо из-под собачьего носа.

– Ты чего…

– Да нужна она мне!

– Даже не заглянешь?

– Неинтересно, – покачал головой Ромка. – Веришь, Маш? Вот абсолютно неинтересно.

– Хорошо, – отступила я, садясь на корточки перед довольным Оскаром, который радостно облизал мою руку.

Я принялась гладить его и посматривать на Ромку снизу вверх. Выглядел он плохо: кожа вокруг пятна приобрела нездоровый желтоватый оттенок, волосы всклокочены, футболка в каких-то разводах. Пятно темнело, выпирало, словно заявляя: «Да, я тут главное, и всё будет, как я хочу. А я хочу, чтобы Ромка сидел дома». И всё-всё в Ромкином облике поддалось пятну и потускнело-потухло: спина сгорблена, а взгляд из внимательного превратился в равнодушный.

«Вот и ещё аргумент в пользу школы», – подумала я, стараясь не таращиться на Ромкины грязные спортивные штаны, из которых он, похоже, не вылезал.

Когда ходишь в школу, то начинаешь задумываться о своём внешнем виде, а когда сидишь дома и твоим настроением правит огромное пятно на щеке, то вроде как не для кого заботиться о внешности. А внешний вид всё же важен. Это мне хорошо разъяснила ещё Марина, когда мы ходили за покупками в Барселоне. Да, не стоит зацикливаться на одежде и причёске так, как это делала моя подруга. Однако и забывать о том, что мир сначала контактирует с твоим внешним обликом, а потом уже с твоим богатым внутренним миром, тоже как-то неправильно.

Хотя у Ромки свитер был с дырками и когда он ходил в школу. И всё же в те времена он не выглядел таким несчастным и заброшенным, как этот пустырь.

– А мне, может, придётся литературу для поступления сдавать, представляешь? – поделилась я, не отрываясь от Оскара. – Наталья сказала.

Хитрец Оскар сделал изумлённую мордочку, мол: «Что ты говоришь? Только гладь, гладь, пожалуйста, чеши за ушком!» Ромка тоже выглядел озадаченным.

– А разве ты ещё не в курсе, чтó должна будешь сдать?

– И это говорит человек, который решил бросить школу?

– Да. Со мной покончено, – насупившись, ответил Ромка и пнул пакет с коробкой из-под яиц. – Но ты-то ещё на плаву. До какого числа нужно определиться?

– До… до…

Я потёрла лоб.

– Сейчас, погоди…

Моя рука замерла. Я покачала головой и пожала плечами.

– Представляешь, не помню!

– Как? Это важно!

– Да… Сейчас…

Какой глупой, какой беспомощной я себя чувствовала! Будто шарю по ящикам комода в поисках нужной футболки, которую укладывала туда своими руками, и не нахожу… Снова всё перерываю и снова не нахожу. От смущения я отвернулась, сделав вид, что меня страшно заинтересовала пустая бутылка из-под лимонада. Надо притвориться, будто забытое число не имеет никакого значения.

Вдруг меня пронзило: Дана! А ведь она постоянно ощущает эту беспомощность… Как же она, бедная, живёт, если не может вспомнить даже то, что делала минуту назад?

– Я забыла, – честно призналась я, выпрямляясь в полный рост и делая несколько шагов к выходу с пустыря. – Не понимаю, как это вышло. Может, я заразилась забывчивостью от своей ученицы? Я тебе не рассказывала, она…

Я оборвала себя на полуслове. Мимо пустыря шёл Виталик Горбунков. Он нас не видел.

– О! Эй! – обрадовалась я и замахала руками. – Мы тут!

За моей спиной хрипло залаял Оскар, а потом лай стал тише. Я обернулась. Ромки рядом не было. Он затаскивал Оскара в старый гараж.

– Ромка! Подожди! Это же Горбунков! Он передавал тебе привет!

– Нет! – рявкнул Ромка и исчез в гараже.

Я в последний раз безнадёжно оглянулась. Виталик ушёл. Да что ж такое!

Я помчалась к гаражу, с трудом открыла скрипучую дверь. В лицо мне пахнуло затхлостью и подвальной сыростью. Захотелось закутаться в шарф, который по-прежнему висел на ручке моей сумки.

Ромка восседал на водительском сиденье микроавтобуса, а Оскар в недоумении сновал между колёсами и тихонько лаял, будто покашливал. Н-да-а, прямо царь Аид из подземного царства в колеснице, запряжённой чёрными лошадьми. Вот только Оскар совсем не походил ни на чёрного коня, ни на злого Цербера… Умилительно улыбался мне, высунув изо рта язык-сердечко.