Лариса Письменная - Тысяча окон и один журавль

Ясное дело, подружимся! Разве можно не подружиться с таким славным дядей! Он так хорошо улыбается! И я попросил Лампадию Андреевну, чтобы этот дядя привёз мне из Заполярья маленького белого медвежонка или тюленя. А можно и пингвина… Лампадия Андреевна засмеялась: ни медвежонка, ни тюленя, ни даже пингвина он не сможет привезти, но что-нибудь заполярное непременно привезёт. Что ж, я согласен, мне бы только заполярное.

Время в больнице шло ужасно медленно, оно ползло как черепаха. Я изо всех сил старался поскорее выздороветь — прямо терпение лопалось. Наконец доктор позволил мне выписаться из больницы. Отец ещё раньше собирался вызвать бабушку, чтобы ухаживала за мной, когда вернусь домой, но мне очень хотелось быть днём не в городе, а на Весёлом, где работает отец с Марусей, где наш Последний Могикан…

Но Лампадия Андреевна сказала:

— Я возьму Славика к себе! Тогда он сможет днём с вами видеться.

И отец перевёз меня не домой, а на новую квартиру Лампадии Андреевны, на Весёлый.

Я уже говорил, что у Лампадии Андреевны много книг. Только почти все написаны не по-нашему, и я ничего в них не понимал. Но Лампадия Андреевна стала покупать для мня книги — интересные, с картинками. Возьму я книжку и плетусь потихоньку к отцу с Марусей. Помогать им я пока что не мог, зато всегда был рядом. Читаю книгу и поглядываю, как они работают. И всем нам делается веселее.

Один раз я увидел на полке у Лампадии Андреевны какую-то вроде знакомую книгу — в коричневом переплёте. Словарь! Такой же, как у дедушки Панчишина! Это в нём я нашёл волшебное слово — майран. Их было четыре книги — от первой буквы «А» до последней «Я». Я взял ту, где были слова на букву «М», и сразу отыскал наше слово. И подумал: если Лампадия Андреевна умеет читать не по-нашему, может, она знает, что такое майран. Я показал ей это слово и попросил объяснить.

— «Ориганум майорана», — прочитала Лампадия Андреевна. — Это растение, Славик.

— А какое растение? Вы его знаете?

Я спросил скучным голосом, даже нарочно зевнул, чтобы она ни о чём не догадалась.

— Когда-то оно росло на Украине, а теперь почему-то вывелось. Я читала о нём, но никогда не видела.

Я опять зевнул и, вроде бы между прочим, спросил:

— А на что оно похоже, это растение?

— На что похоже?.. Ты знаешь чабрец?

— Знаю. Такой пахучий…

— Да-да! Майран, или майоран, похож на чабрец, тоже душистый, только стебель у него длиннее. Чабрец низенький, стелется по земле, а майран, пожалуй, будет с полметра в высоту. Кажется, его сейчас снова стали разводить в ботаническом саду. Это очень полезное растение: его кладут в консервы, чтобы не портились и приятно пахли.

Ещё бы они портились! Это ж майран — волшебное зелье! Мне очень захотелось сказать это Лампадии Андреевне, но я удержался: тайну надо хранить.

За то время, что я лежал в больнице, наш микрорайон Весёлый ещё больше изменился. Ого, сколько здесь уже настроили! А ещё весной, когда я был в Богуславе, насадили много молодых деревьев. Будут сажать и ещё. Здесь разрастутся и сады и бульвары, только это будет не скоро. Жди, когда они подрастут! «Деревья — не дома, их не построишь скоростным методом из блоков», — говорит мой отец. Ясное дело, не построишь, они сами должны расти.

А мне не хочется так долго ждать…

Теперь я ночую у Лампадии Андреевны, сплю на раскладушке. Мне очень хотелось вынести её на балкон, но Лампадия Андреевна не позволила. Она сказала, что лето уже кончается, ночи всё холоднее, и я после операции могу простудиться.

Что ж, придётся ждать до следующего лета. Вот когда я уж наверняка буду спать на балконе — в нашей с отцом новой квартире!

Сегодня вечером Лампадия Андреевна поехала в город, на Главпочтамт, говорить по телефону с Заполярьем — ей принесли вызов. Она сказала мне, что может вернуться поздно, потому что не так это просто — поговорить с Заполярьем, и спросила, не буду ли я бояться. Это я-то — бояться? Смех, да и только! Я даже рад, что остаюсь один.

…В этот раз мы уже вчетвером подходим к камню, похожему на львиную голову: отец, я, Маруся и Лампадия Андреевна. Я решил взять и её, ведь она нам теперь как своя.

«Что ты думаешь делать сегодня, Ярослав?»— спрашивает отец.

«Сегодня мы будем выращивать сады на Весёлом, — отвечаю я. — Не хочу ждать, пока здесь вырастут деревья. Когда ещё это будет!»

«Согласен!» — кивает отец.

«Мы вырастим такие сады, каких нет нигде на свете, — решаю я. — Они будут зеленеть летом и зимой. И яблоки и груши в них будут ещё вкуснее, чем у бабушки в Богуславе».

«Да что там яблоки и груши, — машет рукой отец. — Наши деревья будут приносить невиданные плоды: не только вкусные, но и целебные».

«Они будут вылечивать от всех болезней, — подхватывает наша Маруся. — И на Весёлом никто никогда не будет хворать».

Лампадия Андреевна только удивлённо смотрит на нас: ведь она ещё не знает нашей тайны.

«Начинаем!» — командую я.

Я беру за руки отца и Лампадию Андреевну. Отец берёт за руку Марусю, а Маруся — Лампадию Андреевну, и мы, как будто кольцом, окружаем львиный камень.

«Повторяйте за нами слово «майран», — шепчу я Лампадии Андреевне. — Не спрашивайте ни о чём, так нужно!»

И мы тихонько говорим:

«Майран».

Потом вполголоса:

«Майран!»

И наконец во весь голос:

«Майран!!»

Послышалась уже знакомая нам музыка. Она звучит всё громче, и камень начинает чуть заметно светиться. Он светится всё ярче и ярче, нам даже пришлось зажмурить глаза, как будто мы стоим рядом с автогенной сваркой. И вдруг, ещё с закрытыми глазами, мы почувствовали, что яркий свет потух: наш камень сгорел.

Мне очень жаль камня, волшебного и заветного… Что мы будем делать без него? Как посадим сады? К тому же он так хорошо вписывался в сквер…

«Не огорчайся, Ярослав, — утешает меня отец. — Глянь-ка лучше сюда!»

Я глянул: ка месте камня лежит горка песка из крохотных песчинок-искорок.

«А ну давайте попробуем засеять этим песком сады на Весёлом, — предлагает отец. — Песчинок много, хватит на весь микрорайон».

«А прорастут ли они», — засомневалась Лампадия Андреевна.

Ведь ей ещё не известна мощная сила нашего камня. Но мы-то знаем!

Они не горячие, а только чуть тёплые, эти искорки-песчинки, их можно брать в руки. Они не обжигают, а только греют, будто живые.

«Хорошо, что нас сегодня четверо, — говорю я. — Ты, отец, пойдёшь на юг, я — на север, Маруся — на восток, а Леокадия Андреевна — на запад. Каждый засеет свой участок — пусть на Весёлом вырастут волшебные сады».

Все мы набираем полные пригоршни искорок-песчинок и принимаемся засевать ими свои участки. Когда песчинки кончаются, мы возвращаемся к тому месту, где раньше лежал камень, похожий на львиную голову, и набираем ещё и опять сеем…