Николай Попов - Абанер

Шум дождя и ветра мешал читать, Евникия закрыла евангелие и сухими губами стала шептать молитву. Но и молитва не шла на ум, в голову приходило совсем другое. Сестры-черницы разбрелись кто куда. Которые помоложе, нарушили обет, замуж повыходили. Хромоногая Гликерья в соседнем селе пономарем в церкви, с рыжим попом спуталась. Тьфу, тьфу ее, скверну!..

Да чего сестрицы? Ее внучатая племянница Фима в бесовское училище поступила, в общежитие от тетеньки ушла. Не тетка ли ее спасла от позора? Пригрела змею, на клирос определила петь. Дал же бог такой голос! Запоет Фима в церкви, будто с неба польется чистый ангельский глас. Плакали тогда монашки от умиления навзрыд. А теперь Фима не бога славословит, песни про коммуну поет. Эх, Фима, Фима!..

Ночная молитва не принесла успокоения. Старица разоблачилась и, крестя стены, двери и окна, легла на жесткие доски. Она прислушивалась к ветру, а смерть по-прежнему караулила ее в ногах. …Кипит под горой ключ, да такой, хоть мельницу ставь. Вода чистая, холодная, обжигает как огонь. Умылась Евникия, уста промочила. Глядь — камень серый в воде. Не велик камешек, с куриное яйцо, а на нем чье-то лицо. Господи, да ведь это пресвятой богородицы лик!.. Вынула Евникия камешек из воды — пропал лик, только щербинки вместо глаз. Пригляделась получше — опять лицо появилось и опять пропало. Свят! Свят!.. Ведь это дьявол ее от образа богородицы отводит! Раз показался лик — значит, есть, хоть и не видно. У бога, что свято, то тайною покрыто.

Огляделась монахиня — сосны, как свечи, вьется над рекой черемуха в цвету, мотыльки порхают. И до того благолепным показалось ей место, что дух захватило и словно кто свыше внушил: «Обоснуй, Евникия, святую обитель здесь!..»

И тут же она принялась расчищать место под часовню. Копает Евникия, а сердце радостью наливается, солнце с чистого неба, глядя на нее, радуется, птицы в кустах бога славословят.

Вдруг копать стало тяжело, лопата в землю не лезет, на плечи пудовый камень лег. Оглянулась Евникия, а черти заваливают площадку. Пыхтят, хвостами размахивают, зубы скалят. Еще больше камней навалили, чем она расчистила. Хочет Евникия крестное знамение сотворить, да рука не поднимается. Бесенята как захохочут!.. Стук, гром. Лес застонал, закачалась под ногами земля…

Евникия проснулась, обтерла холодный пот. Было уже светло, лампада в углу догорела. Господи!.. Приснится же такое!.. Она прислушалась. Стук топоров, громкие голоса и смех, как курлыкание журавлей, слышались явственно, где-то совсем рядом, за окном. Видно, опять ученики какую ни есть затею придумали.

— Да ведь сегодня воскресенье! — ужаснулась старуха. — Заутреню проспала!..

Она поспешно надела на немощные плечи мантию, на голову — клобук, взяла четки, посох и заторопилась в часовню. Завернула за угол и обомлела. На речке, пониже родника, как муравьи копошились ребята Копали пригорок лопатами, куда-то носили землю, забивали сваи поперек реки.

— Вот он сон-то!.. Последнюю святыню рушат, до источника добрались!..

Это был уже не сон. Парней в выцветших гимнастерках, девушек в красных и синих косынках было куда больше, чем бесенят. У монахини закипело сердце, из груди вырвался стон.

Вдруг она увидела свою племянницу Фиму с носилками. Спереди носилки нес человек в фетровой шляпе и плаще. Он ступал осторожно, носить землю для него, кажется, было не очень привычно. Поравнявшись со старицей, он вежливо уступил дорогу, Фима отвернулась и опустила голову.

Неужели Фима, ее племянница, на святыню посягнула!.. Задрожав от гнева, старица взмахнула посохом и хотела ударить нечестивицу, но старческие руки промахнулись, удар обрушился на человека в шляпе.

Он бросил носилки, ухватился за посох. В глазах не было испуга, злости, только — удивление.

— Будь проклята, богоотступница! Трижды проклята! Во веки веков!.. — вопила монахиня. Клубы пены выступили на иссохших губах.

Вот так на!.. Назар Назарович сваи забивает! А на школьном совете голосовал против. Сережа вез тачку и глядел, как Скворечня вместе с Бородиным и ребятами, ухая, поднимают тяжелую бабу и с размаху бьют по бревну. Значит, не посмел противиться, Евграф и его запряг!.. А это что за старуха в рваном платье, подпоясанном широким ремнем, грузит щебень на телегу?.. Вот дурачок не узнал! Химичка Наталья Францевна!

На строительство станции вышел весь городок — ученики, преподаватели, библиотекарша Дарья Фоминична, даже сторож-инвалид. Рядом с Сережей девушки копали землю и переговаривались:

— Женька не отходит от Клавдии Ивановны!

— Камни за нее на носилки накладывает!

Клавдия Ивановна оступилась, Женька подхватил ее и легонько обнял. Учительница отскочила, словно обожглась крапивой.

— Вы с ума сошли, Новоселов!..

Нет, это переходило всякие границы. В последние дни Клавдия Ивановна чувствовала явные знаки внимания Новоселова. Он встречал ее у школы, провожал после уроков до учительской, открывал двери. А вчера она нашла в сумочке записку. Она хотела по душам поговорить с учеником, убедить его не делать глупостей. Но сейчас решила сделать по-другому. Когда объявили перерыв и строители уселись, где попало, Клавдия Ивановна ледяным тоном сказала:

— Надо, товарищи, решить срочный вопрос. Не возражаете?.. Я получила от одного ученика письмо… «Дорогая Клавдия Ивановна, разрешите с вами познакомиться, я вас люблю»…

Лица ребят вытянулись, кто-то ойкнул, и вдруг берег Абанерки вздрогнул от хохота.

— Вот это да!

— Держите меня, девчонки, умру от смеха!

— Клавдия Ивановна, кто писал?

Учительница покраснела и кое-как сдержала улыбку.

— И вот я хочу в присутствии группы ответить. Мы давно знакомы, а до любви он не дорос, пишет с ошибками.

Хохот опять взметнулся над рекой.

— Здорово!

— Да кто это? Кто?

Женька спокойно сидел на камне и, не спеша, разминал папиросу.

— Товарищ Новоселов! — шагнула к нему Рая. — Разрешите с вами познакомиться!

— Отстань, чертова Скворечница! — оттолкнул ее Женька. — Иди в канцелярию, знакомься с приказом. Тебе выговор за неположенный звон на колокольне объявили. Скворечня Скворечне выговор объявил…

Женька говорил правду. Руководители городка как-то узнали о Раиной проделке, на дверях канцелярии висел приказ, и подписал его почему-то Скворечня.

— Дочери выговор!..

— Молодец Скворечня! Вот это по-правильному! — одобрили ребята.

— Это Женька на нее донес, — шепнула девочкам Клава.

Мимо шел Бородин с саженью.

— Что за собрание?

Ребята и девушки прикусили языки, учительница еще больше покраснела.

— Просто так… Разговариваем о работе.