Грейс Лин - Где гора говорит с луной

При этих словах Миньли выпрямилась и глаза её заблестели. Комья грязи! Она внезапно вспомнила детей, которые, вместо того чтобы идти домой ужинать, дрались из-за пирожков, слепленных из грязи. Обезьяны, наверное, такие же бестолковые. Договориться с ними вряд ли получится, – но, раз они такие жадные и глупые, может быть, удастся их одурачить? Что, если…

– Я сейчас буду варить рис, – заявила вдруг Миньли.

– Ой, – огорчился Дракон, – ты же голодна! Как жаль, что мы не можем нарвать тебе персиков!

– Это я не для себя, – загадочно улыбнулась Миньли. – Для обезьян.

– Для обезьян? – изумился Дракон. – Если ты хочешь их задобрить или подкупить, у тебя ничего не получится. Они всё съедят, а тебя всё равно не пропустят.

– На это я и надеюсь, – сказала Миньли, наполняя котёл водой и сырым рисом. Ей не терпелось поделиться своей идеей с Драконом, но она сдерживалась изо всех сил: вдруг обезьяны поймут её слова? Она многозначительно смотрела на него сияющими глазами. Дракон отвечал ей недоумённым взглядом.

– Надеешься? – переспросил он. – Не понимаю…

– Не беспокойся, – ответила Миньли. Всё в ней бурлило, точно вода, закипающая в котле. – Кажется, я знаю, как нам попасть в персиковую рощу.

Дракон смотрел, как Миньли мешает рис. Обезьяны тоже пристально наблюдали за ней; сквозь клубы пара виднелись их глазки-бусинки, сверкавшие в ветвях, как сотни алмазов.

– Они следят за тобой, – шепнул Дракон.

– Это хорошо, – прошептала в ответ Миньли. – Так и надо.

Наконец рис был готов. Пышный, белоснежный, он горой возвышался над краем котла. Котёл стал таким тяжёлым, что Миньли попросила Дракона поднять его и переставить поближе к деревьям, на которых сидели притихшие обезьяны. Затем она вынула из мешка рыболовную сеть и обмотала ею котёл.

Видя, что Миньли и дракон возвращаются к костру, обезьяны снова загалдели.

– Но ведь от этой сетки никакого толку, – сказал Дракон. – Обезьяны всё равно просунут в неё свои тонкие ручонки и доберутся до риса.

– Знаю, – ответила Миньли, гася костёр. – Но мы с тобой сделаем вид, будто просто поставили рис остывать и нисколечко о нём не беспокоимся.

Дракон, по-прежнему ничего не понимая, растерянно кивнул. Они затушили костёр, улеглись поодаль от котла с рисом, но всё-таки на виду у обезьян, и притворились спящими.

Миньли изо всех сил старалась лежать смирно, но любопытство не давало ей покоя, и она вполглаза подглядывала за обезьянами. Сработает ли её план? Полезут ли обезьяны за рисом?

В ярком свете луны обезьяны, хитро переглядываясь, начали подкрадываться к котлу. Дракон оказался прав: обезьяньи ручонки легко проскальзывали сквозь ячейки сети. Каждая обезьяна ухватила две горсти риса и зажала в кулаках; но когда они пытались поднести рис ко рту, кулаки застревали в сетке. Пустые ладони проходили в отверстия сети, а сжатые кулаки – нет.

Стремясь высвободиться, обезьяны отчаянно вопили. Миньли с Драконом уже не притворялись спящими. Они покатывались со смеху, глядя, как злобные обезьяны молотят воздух и друг друга застрявшими в сети кулаками.

Миньли быстро собралась, и они двинулись в путь. Обезьяны верещали, неистово трясли сетку, и котёл угрожающе раскачивался. Но сеть была крепкой, а обезьяны – глупыми и жадными: ни одна из них не желала высыпать рис обратно и высвободить руку. И Миньли с Драконом спокойно вошли в персиковую рощу.

Родители Миньли сидели у костерка, который развёл папа.

После встречи с продавцом рыбок они, разочарованные и измученные, наконец признались себе, что ужасно устали, и, рухнув без сил, проспали целый день в тени густых ветвей, а серебристая рыбка охраняла их сон.

Когда они проснулись, солнце было уже низко, но они не спешили в дорогу. Оба молчали, зная, что думают об одном и том же: продолжать поиски или вернуться домой?

Солнце, прежде чем покориться тьме, на прощанье раскрасило горизонт разноцветными полосами. Мама протянула папе миску с рисовой кашей. Они молча ели, вспоминая слова продавца рыбок. Быть может, они и впрямь должны довериться Миньли и не мешать её попыткам изменить их судьбу?

Папа вздохнул.

– Искать Миньли – всё равно что искать листок счастья, – сказал он вслух сам себе.

– Что за листок счастья? – раздался незнакомый голос.

Папа рывком обернулся. Кто это? Он покосился на маму, но она спокойно ела кашу и явно ничего не слышала. Папа помотал головой. Наверно, он переутомился, вот ему и чудятся голоса…

Однако голос зазвучал снова:

– Рассказывай, дружище. Ты же видишь, она слушает. Она ни за что в этом не признается, но ей хочется услышать твою историю.

Папа снова огляделся. Кажется, голос доносится… из аквариума?! Он пристально поглядел на рыбку. До чего ярко она светится, – может, всё дело в отблеске костра? Рыбка ответила на его взгляд своим – спокойно-выжидательным.

Папа глубоко вздохнул и начал рассказ.

В давние времена жила-была одна семья, такая дружная и счастливая, что слава о ней разнеслась повсеместно. Это была поистине необыкновенная семья. Трудно поверить, однако это чистая правда: хотя все они – тётушки и дядюшки, братья и сёстры, двоюродные и троюродные, внуки и внучки – жили вместе, никто ни разу не высказал другому ни обиды, ни недовольства. Все были приветливы и учтивы, все заботились друг о друге; даже цыплята у них никогда не дрались из-за зёрен. Говорили, что в этой семье даже младенцы рождаются с улыбкой!

Слухи о счастливой семье разносились как семена на ветру, повсюду давая всходы, пока не достигли ушей молодого магистрата Тигра. Он совсем недавно стал магистратом (сын его тогда ещё не родился), но уже получил прозвище «Тигр» за свой злобный нрав.

– Вздор-р! – прорычал он презрительно. – Это всё выдумки. Таких семей не бывает.

Однако ему всё же стало любопытно, и он отправил в те края своего помощника.

Посланец вернулся потрясённый.

– Ваше великолепие, слухи полностью подтвердились! – доложил он. – Я наблюдал за этой семьёй целый месяц, и за это время никто из них не сказал ни единого сердитого или недоброго слова, даже шёпотом. Взрослые там добры, честны и заботливы, дети любезны и услужливы, а старика – главу семьи все почитают, как божество. Даже собаки у них не лают, а терпеливо ждут кормёжки. Эта семья – идеал гармонии.

– Не может быть! – произнёс ошеломлённый магистрат. – Не верю!

Но чем больше он думал об этой семье, тем сильнее разгоралось его любопытство. В чём же их секрет? Должно быть, они владеют тайным знанием или колдовством. Эти мысли не давали магистрату покоя. Он начал отчаянно завидовать этой семье. «Магистрат я или нет? – думал он раздражённо. – Если секрет счастья существует, я должен его узнать!»