Грейс Лин - Где гора говорит с луной

– Князя? – Мальчик удивлённо взглянул на неё. – Во дворце, конечно.

– А как туда добраться? – спросила Миньли.

– По чёрным камням. – Мальчик указал на дорожку, вымощенную чёрными булыжниками и отполированную тысячами ног. – Они ведут в Город.

– Постой-ка, – растерялась Миньли, – а это разве не город? Или дворец находится в другом городе?

– Всё ясно, ты нездешняя, – рассмеялся мальчик. – Город Яркого Лунного Света разделён на две части. То, где мы сейчас, – это Внешний город; здесь кто угодно может жить, и ходить тоже можно куда угодно. А Внутренний город – это где дворец; там живёт князь и его свита. Чтобы попасть во Внутренний город, нужен специальный пропуск. Если у тебя его нет, то не видать тебе ни князя, ни дворца. Потому что Внутренний город охраняют тысячи стражей и не пускают никого без пропуска.

– Я придумаю, как туда пробраться, – уверенно заявила Миньли. – Спасибо тебе! – Она выпустила руку мальчика и направилась к чёрной дорожке.

Однако, подойдя ближе к Внутреннему городу, Миньли убедилась, что мальчик был прав. Алые стены Внутреннего города выглядели угрожающе неприступными, и у каждых изукрашенных золотом ворот стояло не меньше двух стражников, чьи серебристые мечи грозно блестели в солнечных лучах. Миньли стало не по себе. Похоже, ей не по силам даже просто проникнуть в Город, не говоря уж о том, чтобы отыскать дворец и князя!

«Я должна туда попасть, – напоминала себе Миньли. – У меня нет другого выхода».

Однако при одном взгляде на суровые лица стражников внутри у неё всё сжалось от страха, и она попятилась к торговым рядам, где торговали фруктами и рыбой.

«Если я попрошусь, чтоб меня пустили в Город, – напряжённо думала Миньли, бродя по базару, – они и бровью не поведут – или, хуже того, замахнутся мечами и прогонят меня прочь. В любом случае не видать мне князя. Что же делать?!»

– Ну что? Убедилась, что это не так просто, как ты думала? – раздалось вдруг у неё над ухом.

Миньли обернулась и нахмурилась, увидев мальчика с буйволом. «Ох уж эти мальчишки, – подумала она. – Считают, что они самые умные и знают всё на свете». И всё же Миньли не могла не признать, что мальчик прав: она понятия не имела, как ей повидать князя.

– Но ведь когда-нибудь людей впускают во Внутренний город? – не сдавалась она.

– Впускают, – согласился мальчик. – Раз в год, в праздник луны. Тогда ворота открыты для всех.

– А когда будет праздник луны? – встрепенулась Миньли.

– Уже был, – ответил мальчик. – Придётся тебе ждать до следующего года.

Миньли с досадой прикусила губу.

– Вот уж не знаю, на что тебе сдался этот Внутренний город, – продолжал мальчик. – Там, конечно, большие дома и одежда понарядней, – но люди… жабы надутые! В праздник луны один конюх возьми да заяви мне, что он князь! Вздумал меня одурачить, чтобы я был у него на посылках. Но не тут-то было. Я сразу спросил, где же его золотой дракон, – тут-то он и понял, что меня вокруг пальца не обведёшь. Даже младенцу известно, что князья и императоры – и только они – всегда носят особый знак, золотого дракона. Они там, в своём Внутреннем городе, считают нас стадом тупых быков.

При этих словах буйвол возмущенно фыркнул.

– Ну прости, прости, – мальчик погладил его по носу. – Я не хотел, ты же знаешь.

Но к этому времени стражи Внутреннего города уже заметили детей, слонявшихся подозрительно близко к воротам.

– Эй, вы! – гаркнул один. – Кыш отсюда!

– Идём, – мальчик потянул Миньли за рукав, и она послушно пошла за ним и за буйволом.

– А ты куда? – спросила она.

– Домой, – ответил мальчик. – Можешь пойти со мной, если хочешь.

И Миньли так и сделала, потому что больше идти ей было некуда.

Миньли следовала за мальчиком по лабиринту улиц и переулков. Ей казалось, что они идут уже довольно долго. Если бы не буйвол, которого отовсюду было хорошо видно, Миньли не раз могла бы отстать и потеряться.

– Уже близко, – обернувшись, сказал мальчик.

Ясно было, что он живёт очень далеко от Внутреннего города. Мощёная дорога давно кончилась, под ногами была просто земля. Даже издали было видно, что стена Внешнего города обшарпана и покрыта трещинами.

– Вот здесь я живу, – махнул рукой мальчик.

Грязная тропка вела к убогой лачуге, такой ветхой, что, казалось, первый же порыв ветра сметёт её с лица земли.

Мальчик ввёл буйвола прямо в дом, и Миньли вошла за ними следом. Дом состоял из одной-единственной комнаты, где из мебели были только два деревянных ящика да грубо сколоченная табуретка. У стены располагался очаг, на нём – жаровня со стареньким помятым котелком. Половину комнаты занимали две кучи соломы. Буйвол прошёл прямиком к одной из них и улёгся. Мальчик ласково шлёпнул его ладонью по боку и придвинул табуретку.

– Садись, – предложил он Миньли, а сам растянулся на второй куче соломы, – и давай рассказывай, отчего тебе так надо попасть во дворец.

– Да не нужен мне дворец! – Миньли опустилась на табуретку. – Я хочу увидеть князя.

И она рассказала мальчику всю свою историю, от начала до конца. Когда она говорила о золотой рыбке, он недоверчиво поморщился, а когда дело дошло до дракона – покачал головой, но ни разу не перебил.

– Даже не знаю, как тебе повидать князя, – сказал он, когда Миньли закончила свой рассказ. – Но если ты его и увидишь, вряд ли тебе удастся попросить у него это самое взаймы взятое – тем более что ты даже не знаешь, что это такое!

– Но мне очень нужно! Должен же быть какой-то способ.

– Кстати, – улыбнулся мальчик, – после еды всегда лучше думается. – Он встал и открыл один из ящиков. – Давай-ка поужинаем.

Мальчик жарил в котелке молодые бамбуковые побеги, а Миньли глядела по сторонам.

– Ты один тут живёшь? – спросила она.

– Ага, – кивнул он. – Родители умерли четыре года назад. Остались только мы с буйволом. Так с тех пор и живём.

Он сказал это спокойно, почти беспечно, без досады и жалости к себе. Миньли внезапно вспомнила свой собственный дом – деревянный пол, всегда чисто выметенный мамой; второе одеяло, которым папа укрывал её ветреными ночами, – и ощутила комок в горле.

Мальчик высыпал жареный бамбук на тарелку. Тоненькие ломтики напоминали стружку. Тарелка была одна, так что он поставил её на табуретку, рядом с тремя персиками, которые положила туда Миньли, и они оба сели на пол, скрестив ноги. Миньли достала свои палочки для еды (у мальчика была только одна пара палочек), и они принялись есть из одной тарелки, а табуретка служила им столом.

– У тебя нет ни дядей, ни тётушек? – спросила Миньли. – Вообще никакой родни? А друзья?