Анатолий Вершинин - Плывущие против течения

Масасиге стукнул каблуками и поднёс два пальца к виску. Потом сделал петлю, накинул её на шею Сабуро, а конец верёвки забросил на сук.

- Завязать пленному глаза! - скомандовал Хитоси.

Синдзо бросился выполнять приказание, но Сабуро ткнул его коленом в живот.

- Не завязывайте! - крикнул он. - Я умру с открытыми глазами.

Хитоси кивнул головой:

- Ладно, кончайте!

- Смерть корейцам! - крикнул Денкити и дёрнул конец верёвки.

Сабуро высунул язык. «Казнь» была совершена.

Когда стали развязывать «повешенного», Хитоси вздохнул с сожалением:

- Жаль, что нельзя по-настоящему вздернуть… чтобы повисел на дереве. Как в той американской цветной картине, которую на прошлой неделе показывали.

- Я тоже видел! - Синдзо с восхищением чмокнул губами. - Ох, интересно! Как их сперва гвоздями… потом щипцами, а потом вешают. Я ночью спать не мог…

Хитоси презрительно фыркнул и сплюнул:

- Эх ты, неженка! А я два раза смотрел… и ничего. И ещё раз пойду.

Масато сидел на корточках и держал на вытянутых руках каркас нового змея Дзиро.

Сам Дзиро ходил вокруг него, в последний раз проверяя прочность крепления каждого узла.

- Ну что ж, будем сегодня бумагой обтягивать? - спросил Масато.

- Нет, завтра. Сегодня лаком каркас покрою.

- Три дня до праздника осталось!

- Успеем!

Дзиро отобрал змея у Масато и осторожно положил его на верстак дедушки Симуры.

На лето старик обычно выносил верстак из своей каморки и ставил у изгороди школьного двора. Все «карпы» могли свободно пользоваться его рубанками, молотками, сосновыми рейками и бамбуком.

Рядом, за изгородью в школьном саду, возился дедушка Симура. Он терпеливо увещевал молодое деревце, упрямо растущее вбок, под широкие сучья старого клёна.

- Не туда растёшь! - сердито бубнил сторож. - Не зря я тебя на привязь посадил.

Только не упрямься! Вырастешь - спасибо скажешь старику. Не то, что некоторые…

Чуть писать-читать научатся - и со стариком знаться не хотят…

Масато толкнул локтем Дзиро и подмигнул ему. Тот рассмеялся и крикнул:

- Дедушка Симура! Кого это вы там распекаете?

Зашелестели раздвигаемые ветки, и мальчики увидели освещённое последними лучами солнца лицо школьного сторожа.

- Мало ли непутёвых у меня! - ворчливо сказал старик. Потом он прислушался и кивнул в сторону: - Опять идут…

- Кто? - спросил Дзиро.

- Солдаты. Утром шли к морю, теперь назад идут.

- Побежим, посмотрим за ворота! - заторопился Масато.

- Ладно уж, пройдите в сад, - разрешил сторож. - Только чтоб ни одну ветку!..

- Что вы, дедушка Симура! - в один голос воскликнули мальчики и ринулись в узенькую калитку.

Школьный сад тщательно оберегался дедушкой Симурой. Здесь были рассажены правильными рядами молодые плодовые деревца. Между ними дедушка Симура вбил высокие колья и соединил их бамбуковыми жердями. Летом на этот каркас он натягивал сеть, которая предохраняла деревья от птиц. А во время цветения, чтобы предохранить цветы от ветра, на каркас с надветренной стороны дедушка Симура с помощью «карпов» ставил сплошной стеной ряды соломенных плетёнок. Сейчас аккуратно свёрнутая сеть и маты лежали под дощатым навесом.

На верхушках самых высоких деревьев ещё не погасли последние лучи солнца, и туда со всего сада слетались воробьи. Свежий вечерний воздух был наполнен щебетом птиц.

Дзиро и Масато молча прильнули к решётчатой изгороди. По шоссе двигалась колонна грузовиков, на которых ехали японские полицейские в шлемах и с автоматами. Рядом с грузовиками шли броневики. У края дороги стояли жители городка, угрюмые, насторожённые.

Злой, порывистый ветер вдруг задул навстречу машинам. Он бросал в лица полицейским пригоршни мелкого песку. Они отворачивали головы и жмурились, заслоняли ладонями глаза от носящейся в воздухе пыли.

«Джипы» с американскими офицерами, обгоняя колонны японцев, обдавали их вонью отработанных бензиновых паров. Японские командиры, которые ехали в автомобилях во главе своих подразделений, заслышав ещё издалека истошные звуки американских сирен, сворачивали вправо и почтительно козыряли американцам. Американские офицеры отвечали на приветствия небрежным кивком головы.

Уже сгустились сумерки, и в наступившей темноте казалось, что по дороге ползёт, издавая грохочущие звуки, гигантская, многоглавая змея. Вспыхнули автомобильные фары, и их мертвенно-белые лучи стали назойливо вторгаться в тёмные дворики, в тихие дома сквозь затянутые бумагой окна.

Войска проехали, а люди долго ещё не расходились. Поёживаясь от ночной сырости, поднимающейся с Одзигавы, они кучками толпились у деревянных изгородей дворов.

Некоторые тяжело вздыхали, горестно покачивали головами. Другие хмуро переговаривались:

- Опять начинают сначала. Опять у нас армия…

- Пока что называется не армией, а резервным полицейским корпусом.

- Ничего себе полицейские… с пушками и танками.

Дзиро и Масато подошли к сторожу, сидевшему на скамье.

- Дедушка Симура, а почему у этих полицейских шлемы такие же, как у американцев? - спросил Дзиро. - И куртки и штаны тоже такие же…

Сторож выколотил трубку о скамью и пробурчал:

- Потому что это японское пушечное мясо в американской обёртке!

Хотя по времени года было уже пора клубиться облакам над оголённой вершиной Одзиямы, но дни стояли светлые, безветренные и знойные.

В полдень над Одзи стояла удивительная тишина. Лишь время от времени её нарушали взвизгивание пилорамы, доносившееся с лесопилки, да крики перелётных птиц.

Мужчины ушли на работу, а дети еще не вернулись из школы, и хлопотливые женщины городка занимались своими привычными домашними делами. Одни, присев на корточки перед очагами, раздували огонь, другие, раздвинув двери, убирали дома и проветривали цыновки, третьи с подвязанными сзади широкими рукавами кимоно полоскали на мостках у пруда бельё…

Осеннее солнце жгло так нестерпимо, что даже в тени нечем было дышать.

Опираясь правой рукой о плечо Такао, старая, слепая мать учителя шла по улочке квартала, где жили корейцы, а впереди, без умолку болтая, важно выступала маленькая Такэ-тян.

- Бабушка, а вот дом старого Кима! Помните, как он не хотел отпустить вас, пока не напоил чаем? А меня горохом угостил… А рядом с ним живут Като. Мы у них ещё не были. Зайдёмте, бабушка?

- Зайдём, Такао… Такэ-тян, тушь не пролила?

Девочка протянула руку со склянкой, словно старушка могла её увидеть, и торопливо затараторила:

- Что вы, бабушка?! Вот она - целёхонькая! Разве я маленькая?

Пока госпожа Сато со своими провожатыми неторопливо шла по улице, из-за оград и раскрытых окон домов то и дело слышалось: