Сьюзан Кулидж - Что делала Кейти

— Что за странный шум! — вдруг воскликнула Элен, прервав свое занятие.

Шум и вправду был странным, какое-то пыхтенье или сопение, будто морж или тюлень прогуливались по коридору. Кейти открыла дверь. Боже! У двери топтались Джон и Дорри с красными от натуги физиономиями. Сплющив носы, они пытались всунуть их в замочную скважину, чтобы как-нибудь разглядеть, проснулась ли кузина Элен и можно ли ее навестить.

— Впусти их скорее! — вскричала кузина Элен со своего дивана.

Они вошли, а за ними — Кловер и Элси. Какое прекрасное утро провели они с кузиной! Она замечательно рассказывала сказки и придумывала спокойные игры, в которые можно было играть около ее дивана. Тетя Иззи, заглянув к ним около одиннадцати, нашла их такими увлеченными, какими редко видела прежде. Мало того, ее тоже втянули в общую игру. Такого еще не бывало! Вообразите тетю Иззи, которая сидит на полу с тремя веточками, воткнутыми в волосы, и напевает приятным голосом: «Я — благородная и весьма благовоспитанная леди». Дети были в таком восторге от спектакля, что перестали следить за игрой и начисто забыли о множестве указаний, которые получали от тети Иззи. Кловер отныне была уверена, что тетя Иззи — волшебница, и даже папа, когда пришел домой обедать, сказал почти то же самое.

— И как это вам удается, Элен? — изумился он, когда открыл дверь и увидел веселую компанию: дети во главе с тетей Иззи сидели кружком на ковре. Волосы тети Иззи выбились из прически и свисали вниз, а Филли беспрестанно кружился вокруг нее, умирая со смеху. Однако кузина Элен сказала, что ничего для такого веселья не делала, тем не менее вскоре папа тоже сидел на полу и играл столь же увлеченно, как и все остальные.

— Я должен положить этому конец, — вскричал папа, когда увидел, что дети просто изнемогли от смеха. Волосы у всех были намотаны на бумажные трубочки, отчего их головы походили на спины дикобразов. — Вы замучаете кузину Элен. Все, бегите отсюда и не подходите к этой двери раньше четырех. Слышите, птенчики? Бегом, быстро!

Дети выпорхнули из комнаты, как стайка птичек, — все, кроме Кейти.

— Папочка, я буду сидеть тихо-тихо! — взмолилась она. — Разреши мне остаться до обеда!

— Разрешите ей, — попросила Элен, и папа, конечно, согласился.

Кейти сидела на полу, держа кузину за руку, и слушала ее беседу с папой. Она ничего не знала ни о вещах, ни о людях, о которых они говорили, но все равно ей было интересно.

— Как Алекс? — спросил доктор Карр.

— Теперь уже вполне хорошо, — отвечала Элен, глядя на него своим ясным взглядом. — Он переутомился весной, и мы немного беспокоились, но Эмма убедила его взять двухнедельный отпуск, и он вернулся совсем здоровым.

— Вы их часто видите?

— Почти каждый день. А маленькая Элен приходит ежедневно. Вы знаете, я даю ей уроки.

— Она такая же хорошенькая, как раньше?

— О, да — еще лучше, мне кажется! Она очаровательное маленькое существо. Видеть ее постоянно — одна из самых больших радостей моей жизни. Алекс уверяет, что она немного похожа на меня в детстве. Но такой комплимент я не могу принять.

Доктор Карр замолчал и нежно поцеловал кузину Элен.

— Милое мое дитя, — только и сказал он. Но что-то в его тоне вызвало любопытство Кейти.

— Папа, — спросила она после обеда, — кто это Алекс, о котором вы говорили с кузиной?

— Почему тебя это интересует, Кейти?

— Не знаю. Но у кузины было такое лицо… И ты поцеловал ее… Я подумала, что за этим кроется что-то интересное.

— Ты права, дитя мое, — сказал доктор Карр, притянув Кейти и усадив себе на колени. — Я думал рассказать тебе об этом, потому что ты уже достаточно большая, чтобы понять, как это прекрасно, не болтая и не задавая лишних вопросов. Алекс — так зовут человека, за которого давным-давно, еще когда была здоровой и сильной, Элен собиралась выйти замуж.

— И почему же не вышла? — вскричала Кейти.

— Она стала жертвой несчастного случая, — продолжал доктор Карр. — Долгое время все думали, что она умрет. Но она стала поправляться. Доктора сказали, что она может прожить много лет, но будет беспомощной калекой, навсегда прикованной к своему дивану. Алекс ужасно горевал, когда узнал об этом. Он хотел несмотря ни на что жениться на кузине Элен и ухаживать за ней, и всегда о ней заботиться. Но она не согласилась. Она разорвала помолвку, сказав ему, что надеется, он когда-нибудь полюбит другую девушку и женится на ней. Так и получилось со временем, и теперь Алекс и его жена живут по соседству с Элен. Они ее лучшие друзья и свою маленькую дочку назвали в честь нее. Все свои планы они обсуждают с Элен, и в целом свете нет никого для них ближе, чем она.

— Но кузине, наверно, больно, когда она видит, что они любят друг друга и радуются жизни, а она не может двигаться? — спросила Кейти.

— Не думаю, — ответил доктор Карр, — потому что Элен — ангел; она любит людей больше, чем себя. Я очень рад, что она гостит у нас. Она — образец для всех нас, Кейти. Я был бы счастлив, если бы мои дочки брали с нее пример.

«Как это, должно быть, ужасно — быть всегда больной, — подумала Кейти после ухода отца. — Если бы я не могла встать с постели целую неделю — я бы умерла, наверняка умерла бы».

Бедняжка Кейти! Как почти всем молодым людям, ей казалось, что нет ничего легче, чем умереть, если с тобой случится беда!

Рассказ папы об Элен сделал кузину вдвое интереснее в глазах Кейти. Это было почти невероятно — находиться в одном доме с героиней любовной истории, такой печальной и прекрасной.

В тот день игры детей часто прерывались: каждые несколько минут кто-нибудь из них бегал посмотреть, скоро ли пробьет четыре. Когда часы наконец пробили, все шестеро галопом ринулись наверх.

— А теперь мы будем рассказывать сказки, — сказала кузина Элен.

И все стали рассказывать сказки, но самые лучшие, конечно, рассказала Элен. Одна из них была о грабителе. Слушая ее, дети чувствовали, как по спине бежали мурашки ужаса, смешанного с захватывающим интересом. У всех, кроме Филли. Он был так взволнован, что внезапно стал очень воинственным.

— Я не боюсь грабителей, — объявил он, подпрыгивая на своих толстеньких ножках. — Если они придут, я разрублю каждого пополам мечом, который мне подарил папа. На две, потом на три, на пять и на одиннадцать частей. Вот увидите!

Однако вечером, когда малышей увели спать, а Кейти и Кловер еще сидели в Синей комнате, из детской послышался жалобный вой. Кловер побежала посмотреть, что случилось. Боже! Это плакал Фил. Он сидел в кроватке и взывал о помощи.

— Под моей кроватью грабители! — рыдал он. — Много-много грабителей.