Павел Катаев - Алтайское солнце

Ко всеобщему удивлению, Тамара безропотно исполнила приказание Миши Медведева. На дверце медведевского трактора засверкала белая единица. Итак, Михаил Медведев — обладатель трактора под номером первым.

— Теперь, Миша, — приказала Тамара, — бери ведро и неси!

— Согласен, — с готовностью ответил тракторист и действительно переносил вслед за Тамарой Серовой ведро от трактора к трактору, пока все они не были пронумерованы.

Конечно, мальчик не был свидетелем этой сцены. Он в то время был ещё далеко отсюда, в Москве. Но Женька очень ясно видел всю эту картину, когда Николай Сергеевич об этом рассказывал.

Свой рассказ Николай Сергеевич закончил так:

— И все поняли: рано или поздно быть свадьбе!

И вот сегодня в совхозе произойдёт первая свадьба. Завтра учительница обязательно скажет, что случилось историческое событие и что его надо обязательно запомнить. А как можно его не запомнить, если весь совхоз участвует в приготовлении к свадьбе, во всех домах готовятся свадебные угощения. А Маришка, Женина сестрёнка, даже поедет с женихом и невестой в загс.

В новый дом, где новобрачные получили комнату, из других домов посёлка женщины несли кастрюли, тарелки, противни, накрытые скатертями и салфетками, под которыми угадывались пироги и пирожки, банки с соусами, мясные заливные и всякие прочие лакомства.

Вера и Женя прохаживались под окнами нового дома, время от времени наблюдая за приготовлением свадебного пира через окно. Всю комнату молодожёнов занимал длинный стол, составленный из нескольких столов и накрытый несколькими скатертями. Вдоль стола на козлах уложены были доски — скамьи. В комнату то и дело входили женщины и ставили на стол всё новые и новые блюда.

Наконец дом наполнился гостями, кто-то занавесил окна изнутри белой простынёй, и ребята уже ничего не могли рассмотреть. Они видели в окне тёмные тени, как в теневом театре, и слышали восклицания, говор, смех присутствующих.

Женька был разочарован. Вера сказала, что, когда начнётся свадьба, они прошмыгнут в комнату. Да не тут-то было. Столько народу набралось, что туда и ползком не проползти.

Теперь девочка исчезла, приказав Женьке ждать. Поёживаясь, стоял Женя под окнами в наступившей темноте…

Наконец из дома на крыльцо вышла Вера. В руках она держала тарелку, накрытую салфеткой. Под мышкой, как градусник, зажала бутылку лимонада.

— Это для нас! — крикнула Вера, сбегая по ступенькам с крыльца. — Куда пойдём?

— Пошли к нам, — предложил Женька. — У нас никого нет дома, все на свадьбе.

Ребята отправились к Женьке. По пути они зашли за Димой Стариковым и Милой Ерёминой.

И вот друзья сидят за столом, перед ними стаканы с фруктовой водой, поделённой по-братски, тарелка со свадебными пирожками. Радиоприёмник передаёт из Москвы концерт для целинников. И, словно бы специально, именно в этот час звучит прекрасная мелодия полонеза Огинского, которая так нравится Женьке. А за окном завывает осенний ветер и порывами долетает частый перестук движка — то громкий, то еле различимый в шуме ветра. Сегодня, по случаю исторической свадьбы, директор распорядился не выключать движок до тех пор, пока будет продолжаться пир. Хоть всю ночь!

— Мне почему-то кажется, Женя, — тихо проговорила Милочка Ерёмина, — что я тебя уже видела.

— Когда? — удивился Женя.

— Очень давно, ещё в раннем детстве.

— Глупости! — воскликнула Вера. — Это всегда так кажется через некоторое время после того, как люди знакомятся. Мне вот тоже кажется, что я вас всех очень давно знаю!

— Верно, — сказал Дима, отхлёбывая из стакана лимонад. — Я тоже так думаю.

— Раз уж мы встретились по-настоящему, мы должны по-настоящему дружить, — торжественно проговорила Вера и добавила — Согласны?

И остальные хором дружно ответили:

— Согласны.

Этим и запомнился Женьке тот прекрасный вечер.

Накануне Октябрьских праздников Женю Дроздова, Диму Старикова, Милу Ерёмину и ещё пятерых третьеклассников принимали в пионеры.

Торжественная линейка проходила в совхозном клубе. Это был длинный дощатый барак, переделанный в клуб из общежития. К осени его отштукатурили, заново покрасили стены изнутри и снаружи жёлтой краской. Внутри сколотили небольшую сцену, повесили занавес.

На сцену, освещённую сильными лампами в жестяных коробках-рефлекторах, вывели всех ребят, которых должны были принимать в пионеры, и выстроили в ряд у края сцены.

Женя Дроздов стоял с правого края. Он видел сбоку от себя окно и за окном — покрытую первым снегом лиловую, вечернюю степь. Рядом с мальчиком стоял Дима Стариков. От волнения Дима забыл оставить в комнате для раздевания возле сцены свой альбом и теперь не знал, куда его девать, — перекладывал из руки в руку, прятал за спину, пока, наконец, не выронил. Альбом взмахнул страницами, как птица, и упал вниз, к зрителям.

Дима покраснел от смущения и хотел даже спрыгнуть за альбомом со сцены, но тут подошла Мария Михайловна.

— Альбом не пропадёт! — зашептала она. — Тебе отдадут. Стой спокойно!

Раздался звук пионерского горна, дробь барабана, и Мария Михайловна шагнула на середину сцены.

— Товарищи! — громко сказала она. — Сегодня у нас большой день — мы принимаем наших третьеклассников в пионеры. Это всегда памятное событие! Все мы, взрослые, помним, как нас принимали в пионеры. Но сегодня это — историческое событие. Праздник не только для школы, но и для всего целинного совхоза «Молодёжный». Ведь нельзя забывать — вы будете первыми пионерами, принятыми на целине! Запомните этот день навсегда!

Раздались хлопки, одобрительные возгласы. Женя со сцены смотрел в зал и видел среди множества знакомых лиц родные лица мамы, папы, Маришки, Пастуховых. Глаза у всех сидящих в зале сверкали и обращены были именно на Женьку. Каждому мальчику и девочке, стоящим сегодня на сцене клуба, казалось, что именно на него все смотрят, именно ему все хлопают.

Потом на сцену вышла длинноногая девочка в чёрной юбке, в белой рубашке и в красном галстуке и начала звонким, громким голосом читать слова пионерской клятвы. Будущие пионеры повторяли за ней эти слова. В тишине отчётливо слышались слова пионерской клятвы, произносимой хором.

Женька был так взволнован, что не сразу узнал в этой девочке Веру Мальцеву. Но это была именно она. Вера подходила к каждому мальчику и девочке, стоящим на сцене, набрасывала на шею красный галстук, а затем как-то по-особому, по-пионерски завязывала узел. Возле Женьки Вера задержалась и проговорила очень ласково:

— Теперь ты тоже пионер!

Мальчик стоял по стойке «смирно», скашивал вниз глаза, чтобы увидеть на своей груди красный пионерский галстук. Он испытывал такую гордость, его обуяло чувство такого счастья, что захотелось немедленно бежать куда-то, чтобы все видели — Женя Дроздов уже пионер, у него на шее уже повязан красный галстук.