Павел Катаев - Алтайское солнце

Но в том-то и дело — весь совхоз и так присутствовал в этот день в клубе. Не было только Милочки Ерёминой. Незадолго до торжественного дня она снова простудилась и лежала дома в постели.

Когда вновь принятые пионеры сошли со сцены, Женька пробрался в комнату для раздевания, достал из кучи своё пальто, шапку, быстро оделся и выбежал из клуба на улицу.

Уже почти стемнело, степь и небо казались синими, в небе сквозь золотую снежную муть виднелась полная луна.

Дул холодный ветер, он приносил откуда-то издалека запах снега и мороза. Посёлок был тёмный, лишь вдали, у конторы, горел на столбе фонарь. Лампочка на ветру раскачивалась, жёлтое пламя света летало по припорошённой снегом земле.

Спотыкаясь об окаменевшие от холода кочки, мальчик добрался до дома Милы Ерёминой. В одном лишь окне светился свет. Значит, девочка не спала. Женя попытался заглянуть в окно, однако оно было занавешено.

Женя постучал в стекло и, обойдя дом, поднялся на крыльцо.

Дверь оказалась открытой. Женя вошёл в тёмную, холодную прихожую и тихо постучался в дверь Милиной комнаты. Из-под двери светилась полоска света.

Ответа не последовало. Тогда мальчик приоткрыл дверь и шагнул в комнату.

С потолка на шнуре свисала электрическая лампочка, закрытая самодельным, из бумаги абажуром. Справа у стены стояла высокая кровать со множеством подушек, покрытых кружевным покрывалом, слева у стены стоял диван. Диван был застелен, и на нём Женя увидел Милочку Ерёмину. Её голова высоко лежала на подушке. Девочка открыла глаза, увидела Женю и прошептала:

— Это ты постучал в окно?

— Я, — также шёпотом ответил мальчик.

— Я крикнула, чтобы ты заходил, но очень тихо. У меня болит горло, — прошептала девочка.

И, чтобы услышать её, Жене пришлось подойти к дивану совсем близко.

— Я болею, но уже выздоравливаю, — снова прошептала Мила. — Расскажи, как тебя принимали в пионеры.

Женя снял пальто и уселся на стуле рядом с диваном. На шее у него был повязан красный галстук, и мальчику казалось, что в комнате стало светлее, чем было.

Женя подробно вспомнил, как их принимали в пионеры. Даже не забыл рассказать, что Дима уронил со сцены свой альбом с рисунками и что потом этот альбом ходил из рук в руки по всему зрительному залу и все рассматривали рисунки и одобряли их автора.

— Знаешь, о чём я думала? — шёпотом спросила девочка и сама же ответила: — О солнце.

— О каком солнце? — удивился Женька и с испугом посмотрел на Милу.

Может быть, она бредит? Но нет, вид у девочки совсем-совсем нормальный, хотя лицо покрыто румянцем, какой всегда бывает при повышенной температуре.

— О самом простом, — прошептала девочка и даже приподнялась в постели. — Ведь солнце везде одинаковое, одно и то же, верно?

— Конечно, верно!

— И у тебя в Москве, и у меня в Свердловске, и и Веры в Кемерове — верно?

— Нуда!

Мила снова опустила голову на подушку, закрыла глаза и прошептала:

— Здесь, на Алтае, оно совсем другое!

— Кто другой? — не понял Женя. Может быть, девочка действительно бредит?

— Солнце! — прошептала Мила. — Оно здесь ярче! Его здесь больше!

И вдруг Женька отчётливо понял то, о чём говорила девочка. Он и сам много раз думал об этом. Солнце над степью всегда казалось ему совсем другим, чем в Москве. Оно словно бы пронизывало всю степь, проникало во все, даже самые укромные уголки строений и жилищ. Однажды утром Женька даже обнаружил солнечный луч под кроватью, куда полез за ботинками. Как солнце там очутилось, до сих пор было для мальчика загадкой. Наверное, отразилось, как в зеркале, в распахнутой створке окна.

Даже в плохую погоду алтайское солнце нет-нет да даст о себе знать далёким лучом у горизонта или золотым пятном среди серых туч над головой.

Размышляя о солнце, мальчик представил себе не только Алтайскую степь, но и Уральские горы, Волгу, Москву — всё огромное пространство страны.

— О чём ты задумался? — услышал мальчик шёпот Милы и пришёл в себя.

Он, что называется, спустился с небес и нашёл себя в небольшой комнате, слабо освещённой электрической лампочкой, увидел этажерку с книгами в углу, круглый стол, покрытый скатертью, железную кровать с пышными подушками и больную девочку на диване, до подбородка укрытую одеялом.

Он снова очутился в Алтайской степи, в целинном посёлке «Молодёжный».

Что же ответить Миле на её вопрос? И мальчик сказал:

— Я задумался о жизни.

Женька выбежал на улицу.

В степи непривычно тихо, будто в комнате. Все обычные звуки совхоза — тарахтение тракторов, стук движка, шум автомобильных моторов, мычание коров на скотном дворе, звон наковальни в кузне под проворным молотком дядя Кости — слышатся отчётливо, словно рядом.

А с неба медленно, как в московском дворе, падает мелкий снежок.

В восхищении стоял мальчик на крыльце, не понимая, что же происходит в природе. А секрет состоял в том, что прекратился ветер, и зима этим воспользовалась. За ночь она завалила степь таким толстым снежным слоем, что теперь уже трудно будет ветру снова оголить окоченевшую землю.

— Немедленно в дом! — послышался из кухни мамин крик.

Нехотя Женька вернулся в прихожую и закрыл за собой дверь. За дверью, на улице, осталась нарядная зима. Здесь же, в прихожей, мальчик почувствовал холод и поёжился.

— Ну вот, не хватало ещё, чтобы ты заболел! Быстро, быстро в комнату! Сейчас выпьешь горячего чаю!

Женя вернулся в комнату, подошёл к окну. За окном лежала заснеженная степь, но теперь уже обстановка изменилась. Снова прилетел ветер, завыл и зашумел в трубе, подхватил снежок с поверхности сугроба и понёс его вперёд, мимо дома, вдоль улицы, словно мелкую волну.

Николай Сергеевич, который по причине воскресенья не пошёл в свою мастерскую, шагнул к сыну, положил руку ему на голову и проговорил:

— Вот и снова зима. Один год закончен, нужно к новому году готовиться.

— Зачем к нему готовиться? — удивился Женя. — Новый год и сам придёт, без всякой подготовки.

— Так, да не так, — ответил Николай Сергеевич, продолжая смотреть через окно в снежную даль. — Что ни говори, а скоро весна. Оглянуться не успеем, как подойдёт время посевной. Зерно у нас для посевной заготовлено. Лежит на складе в амбарах, ждёт своей поры. Зерно отличное, сортовое! Да ведь за ним следить надо, ухаживать. Чтобы оно не перегрелось, не начало преть. Тут хозяйский глаз нужен. Не проморгать, вовремя перелопатить. Но это ещё не всё. Тракторы к весне надо подготовить? Надо. Сеялки, разные другие механизмы надо привести в порядок? Безусловно. О комбайнах и веялках для уборки следует подумать? Обязательно. Верно же? как ты думаешь?