Василь Хомченко - Боевая тревога

Море еле заметно поднималось и опускалось, оно дышало. Кораблик на его потемневшей глади можно было теперь увидеть только в бинокль.

Но Кузьменко все смотрел и смотрел туда и все думал о том неизвестном мальчике, пустившем к морю кораблик.

«Семь футов тебе под килем, – пожелал ему Кузьменко, – большого тебе плавания…»

Я приехал в этот морской город утром, когда утренняя заря уже догорала и солнце высунуло из-за сопки свой красный, как рубин, полукруг. На засыпанных снегом домах, сопках, причале, дорогах теплился розовый, с синими сумерками отсвет – цвет зимнего северного утра. Тихий морозец мягко холодил щеки, снег не скрипел под ногами, хотя был сухой и рассыпчатый.

Пассажирский катер высадил на причал кроме меня еще трех матросов и мичмана с девочкой, одетой в длинную саамскую шубейку. С разрешения вахтенного я оставил свой чемодан в контрольно-проходной будке и ушел искать штаб.

Город проснулся, окна домов светились тепло и уютно. По главной улице, ведущей к причалу, торопились на корабли к подъему флага офицеры и мичманы. Зная, что еще рано и в штабе никого не будет, я шел медленно, с любопытством разглядывая дома, магазины, людей. Еще когда ехал сюда, то думал увидеть город по-северному отличный, не похожий на те, где до этого мне приходилось жить. Я ждал экзотики. А пока что, кроме занесенных снегом, с округло-плоскими вершинами, сопок, на которые всползали улочки, ничего особенного я не увидел. Обычные улицы и дома, обычное небо и море…

Поднявшись по деревянной лестнице на одну такую узенькую улочку, где, как мне объяснили, и был штаб, я остановился. Стояло несколько одинаковых трехэтажных домов без вывесок, а где именно штаб, я не знал. Вблизи взрослых не было, только трое школьников, поставив на снег портфели, катались стоя с горки. У них я спросил о штабе.

Они, как по команде, остановились, начали разглядывать меня уж чересчур внимательно.

– А вы, товарищ лейтенант, только что приехали? – спросил мальчик в черной каракулевой шапке с морским «крабом».

– Приехал.

– Откуда?

– А что, это имеет значение?

Мальчик, не спуская с меня внимательных глаз, пожал плечами:

– Мы не знаем, где штаб. Спросите вон у офицера.

Из подъезда дома в этот момент вышел офицер.

– Товарищ капитан второго ранга! – закричали сразу двое. – Вот здесь интересуются.

И передали меня ему, как говорят, из рук в руки. Я объяснил офицеру, что приехал из морского военного училища на службу и мне нужен отдел кадров. Капитан второго ранга повел меня с собой.

– Бдительны ваши жители, – сказал я о детях. – Ничего не выпытаешь.

– В нашем городе все такие, – не без гордости заметил мой попутчик.

Этот капитан второго ранга, оказалось, и был тем начальником, к которому мне надлежало обратиться. Он привел меня в свой кабинет, взял мое направление.

– Будете служить на атомной подводной лодке… – Он назвал ее номер и фамилию командира лодки. – Только месяца два придется посидеть на берегу.

– Почему?

– Лодка в автономном плавании (Автономное плавание – продолжительное непрерывное плавание без пополнения запасов топлива, воды, продовольствия, боеприпасов, кислорода.).

Капитан второго ранга листал мое личное дело, прочитывал вслух все анкеты, справки, вдумчиво, не спеша, как бы стараясь запомнить их содержание.

– Комсомолец. Так, хорошо. Работал на шахте один год. Хорошо. В училище подводников был груп-комсоргом. В пионерском лагере – вожатым. Вожа-а-тым?.. Это правда? – посмотрел он на меня испытующе.

– Во время летних каникул. Два месяца.

Капитан второго ранга обрадовался.

– Вот такого мы как раз ищем. Вожатым в школу пойдете?

Я недоуменно развел руками: подводная лодка и вожатый! Нелепость.

– Понимаете, товарищ лейтенант, школа просит вожатого-офицера. Там же руководят пионерами одни девушки.

– А служба?

– Пока вы свободны от нее. А там дальше видно будет. Поработаете? Согласны?

Я подумал, поколебался, прикинул, что действительно эти два месяца, пока лодка в плавании, службой не буду занят, и согласился.

– Добро. Семь футов тебе воды под килем, – пожелал он мне по морскому обычаю.

В школу я пришел в тот же день, в пятницу. После занятий собрал отряд, познакомился со всеми и спросил, чем будем заниматься и что кого интересует. Мой приход энтузиазма или радости у ребят не вызвал. Если бы в своей морской форме появился перед школьниками, скажем, в Солигорске или в родных Костюко-вичах, ко мне сбежалась бы вся школа. А здесь этим не удивишь. У всех отцы моряки и выше меня рангами.

– Ну, так чем займемся? – спросил я нетерпеливо. – Неужели ни у кого нет любимых занятий?

В ответ поднялись руки.

– Я люблю собирать марки. Мой папа ходил в Египет и привез оттуда целую сотню марок.

– Люблю пикшу ловить.

– А я завтра в кино с мамой пойду.

– Читаю «Майора Вихря».

– Пластинки люблю крутить.

Мне стало скучно, как человеку, которого никто не понимает.

– Вот что, – сказал я. – Завтра в шестнадцать ноль-ноль всем собраться с лыжами и в лыжных костюмах. Здесь, в этом классе.

– А зачем?

– Совершим лыжную прогулку в тундру.

Кто-то тихонько свистнул, а другой хмыкнул.

– У меня лыж нет, – сказал тот, который хмыкнул.

– Возьмешь в школе. Есть еще вопросы?

Все молчали. Когда я разрешил разойтись, ринулись из класса бегом, столпились у двери. В классе остались я и высокая девушка в очках – Вера Михее-ва. Она до этого заменяла вожатого отряда.

– Не придут завтра, – сказала Вера.

– Почему?

– Не интересно им. Они и сами каждый день на лыжах катаются.

– Что же делать?

– Не знаю. Я была вожатой и ничего не придумала.

– Не придут – в другой раз соберемся, – успокоил я себя и ее. – Что-нибудь придумаем.

Вера – девушка рослая, крепкая и, видно, волевая. Наверно, поэтому ее и назначили, вожатой. Она дала мне список пионеров отряда с домашними адресами и номерами телефонов. В этом списке значились звенья, цепочка – кто кого вызывает при срочной необходимости собрать отряд.

Мы попрощались и разошлись по домам.

– Хоть ты завтра приходи, – попросил я Веру.

В субботу, ровно в шестнадцать, я пришел в школу с лыжами и в лыжном костюме. Класс был пустой. Минут через десять вошла и Вера, но без лыж, в пальто и валенках.

– Александр Степанович, – сказала она с порога, – не придут. Всех видела. Одни в кино собрались, другие по улице бегают. Поэтому я и лыжи не взяла.

Веру я отпустил домой, а сам подождал еще полчаса и вышел из школы с довольно скверным настроением, будто мне на экзамене влепили двойку. Итак, мое первое задание отряд не выполнил.

Мой энтузиазм потух, надежда, что меня, вожатого-офицера, будут слушаться, разбилась, как разбивается волна о скалистый берег.