Кристине Нёстлингер - Рассказы про Франца

– Всё, теперь едем домой, – сказал киоскёр.

Он запер дверь и повёл Франца к машине-фургончику.

Они сели в машину. Киоскёр впереди, Франц сзади. Но машина не заводилась. Киоскёр снова вышел и открыл капот. Добрых полчаса Франц видел только его толстую попу. А потом киоскёр снова захлопнул капот – и оказалось, что руки у него все грязные.

– Подожди ещё чуточку, мой мальчик, – сказал он. – Я пойду помою руки, это быстро!

И он побежал через площадь в какой-то ресторанчик.

Длинная стрелка часов в машине передвинулась с цифры 2 на цифру 7, и тут киоскёр вернулся. Теперь руки у него были чистыми и от него пахло пивом.

– Ну, теперь уж точно пора домой, – сказал он и повернул ключ. На этот раз мотор заработал. Они поехали по разным улицам, которых Франц не знал. Потом поехали по улицам, которые были Францу вроде бы немного знакомы. А потом приехали на улицу, которую Франц уже точно знал.

– Я уже почти дома! – крикнул он.

– Сейчас-сейчас, – сказал киоскёр. – Только ненадолго остановимся и зайдём в магазин. Горчица-то кончилась!

Киоскёр поставил фургон на углу улицы, где парковка запрещена, но другого свободного места не нашлось.

Франц вылез из машины вместе с киоскёром. Он боялся, что придёт полицейский и будет ругаться за неправильную парковку.

Киоскёр и Франц зашли в магазин. Они купили сладкой горчицы и острой горчицы, кренделей, солёных огурцов, лук и кукурузу в початках. В большой тележке они довезли покупки до машины. Там стоял полицейский и пристраивал под дворники квитанцию о штрафе.

Киоскёр очень рассердился и стал ругаться с полицейским:

– Если я приехал купить горчицу, надо же мне где-то поставить машину! Может, вы покажете мне магазин, где есть большая парковка?

Киоскёр долго спорил с полицейским, но в конце концов всё-таки заплатил штраф.

Уже смеркалось, когда Франц и киоскёр снова сели в машину. А потом опять остановились. У магазина напитков. И купили восемь ящиков пива и восемь упаковок кока-колы. Когда всё было погружено в машину, уже совсем стемнело. Загорелись фонари.

Потом они ещё раз три раза повернули за угол, и Франц оказался перед своим домом.

– Большое спасибо, – сказал Франц и вышел из машины.

– Не стоит благодарности, – ответил киоскёр и поехал дальше.

Франц вошёл в подъезд и побежал вверх по лестнице. Дверь в квартиру, где жил Франц, была открыта. Мама Франца стояла на лестничной площадке у дальней квартиры фрау Бергер и Франца не видела. Он услышал, как мама говорит:

– Только бы Франц вернулся целым и невредимым!

Францу хотелось подбежать к маме. Но он не стал этого делать, потому что рядом была фрау Бергер. А он её терпеть не может.

Поэтому Франц тихо-тихо зашёл в свою квартиру. Он подумал: «Папа наверняка уже дома. Пусть он приведёт маму!»

Франц хотел позвать папу, но когда заглянул в гостиную, то застыл на месте от изумления!

В гостиной на ковре сидел Йозеф и плакал. Рыдал в три ручья. Глаза у него были все красные, и нос тоже. Он всхлипывал:

– Где мой младший братишка? Я везде его искал! Ну где же, где же он?

Папа Франца стоял рядом с рыдающим Йозефом и говорил:

– Не реви! Надо было лучше за ним смотреть!

Йозеф всхлипнул:

– Если Франц не вернётся, я не хочу больше жить!

– Да я уже здесь! – сказал Франц.

Йозеф вскочил и сплясал на ковре индейско-эскимосско-китайский восторженный танец. А папа схватил Франца и закружил его. Коньки соскользнули с плеча Франца и задели торшер. Абажур разбился вдребезги. Но это нисколько не огорчило ни папу, ни Йозефа, ни Франца.

А когда вернулась мама, она тоже не рассердилась из-за разбитого абажура. Хотя он ей всегда очень нравился.

С тех пор Францу уже не грустно, когда Йозеф называет его «клопом». На «дурака» и «балбеса» он тоже больше не обижается. Потому что теперь Франц знает – на самом-то деле Йозеф жить без него не может.

Франц любит ходить в детский сад. Когда он думает о том, что скоро придётся идти в школу, ему становится грустно. Не потому, что он боится школы. А потому, что тогда он не будет видеться с тётей Лизи.

Франц очень любит тётю Лизи. Она красиво поёт. И сама она очень красивая. Сказки она рассказывает лучше, чем мама, и в гимнастике она понимает больше мамы. Когда Франц делает стойку на руках, мама всегда говорит: «Не надо, перестань! Спину себе сломаешь!»

А тётя Лизи восторженно восклицает: «Здорово! Когда-нибудь станешь чемпионом мира!»

Если Франц забывает принести из дома бутерброд, тётя Лизи даёт ему половину своего. Только одно не нравится Францу в тёте Лизи: она обожает разные поделки.

В детском саду мастерят всякие скучные вещи: зверюшек из каштанов, звёзды из фольги, бусы из глиняных шариков, лодочки из скорлупы грецкого ореха и цветочные горшочки из йогуртовых баночек. Когда тётя Лизи говорит: «А теперь давайте мастерить», Франц вздыхает. И корчит рожу. И очень хочет в школу. И думает: «Там-то не занимаются такой малышовой ерундой! Там строят планёры и зáмки!»

Однажды тётя Лизи сказала:

– Ребята, скоро Мамин день! Давайте смастерим для мам что-нибудь хорошее и красивое!

– А что? – спросили дети.

– Закладку, – предложила тётя Лизи.

– Что это такое? – спросил Франц.

Тётя Лизи показала Францу полоску картона. Она была зелёного цвета. И на ней наклеены красные сердечки. А на узкой стороне – бахрома из ниток.

– Закладка вот такая, – сказала тётя Лизи.

Францу картонная полоска не особенно понравилась.

– А зачем она? – спросил он.

– Её кладут в книгу, – сказала тётя Лизи. – Там, где ты закончил читать. Тогда на следующий день будешь знать, где книгу открыть!

– Моей маме это не нужно, – сказал Франц. – Она просто загибает уголок страницы!

– Конечно, только потому, что у неё нет закладки, – сказала тётя Лизи.

Франц этому не поверил. Ведь у них дома вполне достаточно картонных полосок!

Но спорить с тётей Лизи ему не хотелось, поэтому Франц послушно вырезал из зелёного картона полоску, наклеил на неё красные сердечки и приделал бахрому. Но решил так: «Эту ерунду я маме дарить не буду! Придумаю что-нибудь получше!»