Мария Бершадская - Осторожно, день рождения!

Оказывается, конкурс ползунков – это круто.

Вся площадка возле сцены была уставлена припаркованными колясками, так что мы с трудом нашли свободное место.

На сцену положили какую-то специальную мягкую штуку – вроде ковра. Я даже позавидовала участникам конкурса. Вот где лучше всего ползать… или валяться на спине, разглядывая облака.

– Ух ты! – восхитилась Соня. – Почти что красная дорожка. Только широкая.

Конечно, вокруг было полно фотографов. Мамы, папы и бабушки достали фотоаппараты, планшеты и смартфоны и снимали своих нарядных малюток. А малютки позировали, как настоящие кинозвёзды, – улыбались, таращили глаза и прятались за растопыренные ладошки.

На фоне этих красавцев наш Племянник выглядел каким-то потрёпанным. На щеке – разводы от брокколи, на штанах – прилипший кусок сухаря.

Мы решили почистить несчастного ребёнка – и тут на сцену вышла женщина в блестящем серебряном платье и с такой же блестящей высокой причёской.

– Кхе-кхе, – откашлялась она в микрофон. – Мы приветствуем вас на нашем конкурсе! Напоминаю наши условия. Победителем становится тот, кто первым доползёт до черты с надписью «ФИНИШ». Запрещено тянуть и подталкивать конкурсантов. Вы можете использовать сладости, игрушки и электронные устройства, для того чтобы мотивировать и направлять…

В микрофоне что-то хрюкнуло и загудело.

– Что значит – мотивировать? – спросила я Германа.

– Если ты хочешь, чтобы твой ребёнок приполз первым, нужно приманивать его включённым ноутбуком.

– Значит, мы проиграем?

Но я так и не услышала, что он ответил. Потому что Блестящая наконец настроила микрофон и рявкнула на весь парк:

– На старт… Внимание… Марш!!!

Я посмотрела вокруг и поняла – у Племянника нет шансов. Все, кроме нас, были готовы к борьбе. Разноцветные наушники, шуршащие пакетики, десяток мышей, зарядники, конфеты и сушки, круглое зеркальце… Один папа тянул за шнурок зелёный кроссовок. Быстрее всех ползла крошечная девочка в полосатом комбинезоне, которую приманивали связкой кремов.

Сначала Племянник рванул за всеми, но потом огляделся и сообразил, что ему незачем так стараться. Дядюшка Герман скакал перед ним на корточках и кричал: «Давай-давай!» – но давать явно ничего не собирался. В руках у него было пусто.

Племянник вздохнул и лёг на спину.

Неужели мы проиграем?

Ну уж нет! Я знаю, что делать. Да здравствуют самые длинные ноги!

За одну минуту я спрыгнула со сцены, выхватила из коляски ободок с обмусоленными ушками, взлетела обратно и сунула его Герману. Если бы здесь проводили конкурс ПРЫГУНОВ, я бы точно заняла первое место!

– Гоша, на-на-на!

Племянник засопел и попробовал дотянуться до ушек, но Герман отдёрнул руку.

– Лучше скажи ему: Гоша, фас, – посоветовала Анька.

Герман взмахнул рукой – и вдруг за ушками загорелись красные лампочки.

Мы так и не поняли, откуда на ободке взялась эта волшебная кнопка, но на Племянника она подействовала удивительно.

– Дай-дай! – закричал он и пополз к мигающим огонькам.

– Го-ша! Го-ша! – орали мы хором.

Герман крутил ободок.

Племянник полз.

Вот позади остались любители пакетиков, зарядников и сушек.

Рывок – и мы обогнали зелёный кроссовок.

Я вцепилась в ледяную Сонину руку.

Мишка нервно глодал палочку от «чупа-чупса».

Осталась девочка в полосатом комбинезоне.

Она почти победила… Почти.

Никто не ожидал, что она повернётся к нашим сверкающим лампочкам. И в то же мгновение Племянник сделал резкий бросок и рухнул пузом на ободок – а заодно и на черту с надписью «ФИНИШ».

Когда Герману вручали главный приз, Анька сказала:

– Теперь я знаю, какой статус поставлю «ВКонтакте»… А ещё на школу можно такой плакат повесить. Да это вообще ко всему подходит!

Если меня спросят: «Кто самый сильный?» – я скажу: «Маленькие дети».

Ну вот представьте, что вы из последних сил ползли на четвереньках за какими-то светящимися ушками (или рожками).

И всех победили.

Вам ведь захочется отдохнуть, тихо посидеть в коляске. А может быть, даже поспать.

И только младенец будет бросать на асфальт бутылку с кефиром, дрыгать ногами и кричать: «Туда – туда!»

Потому что он не устал.

Или – слишком устал. Так сказал Герман.

– Лучше пойдём во двор, – предложил он. – А то Гошка сейчас разорётся, мы его не успокоим.

Герман тащил Племянника на руках. Анька толкала коляску, в которой сидел наш приз – гигантский лиловый пингвин с белым пузом и круглыми глазами.

– Совсем обалдели, – возмущался Мишка. – Что, у китайцев, которые шьют пингвинов, чёрные шкурки закончились?

– Чёрно-белого пингвина любой дурак в магазине купит, – фыркнула Соня. – А этот – особенный, он, может, в Красную книгу занесен.

– Ага, Призовой Пингвин.

Правда, Племянник как-то подозрительно косился на весёлую птицу. Мы несколько раз подносили его к игрушке, а он махал руками и кричал: «Ди-ди!»

– Он сказал: «Уйди-уйди», – перевёл Герман.

Зато мне этот Пингвин сразу понравился. Может, потому, что он был похож на меня.

Такой же большой. Странный. Дурацкий. Если бы он ходил по льдинам среди других пингвинов, на него бы всё время оглядывались.

Вот как те мальчишки с мороженым. Или два клоуна на ходулях. Один из них так на меня засмотрелся, что чуть не врезался в дерево, закачался на своих длинных ногах. А Мишка расхохотался. Над клоунами всегда смеются.

Но мне почему-то было совсем не смешно.

Мы опять проходили через дворы. Жёлтая горка, зелёная горка, песочница, из которой уже забрали совок. Две пятнистые кошки на скамейке.

– Это котики! – замурлыкала Соня. – Скажи: МЯ-У!

– Кач-кач, – сказал Племянник.

– О-о-о, – застонал Герман. – Всё, мы попали. Это надолго.

Кажется, мы целый час проторчали у этих качелей. Сначала с Племянником качался Герман, потом Анька, потом Соня, Мишка, я… и снова Герман.

Скрип-скрип, скрип-скрип.

– Кач-кач! – кричал Племянник, как только мы останавливались.

От этого унылого скрипа у меня заболел живот.

Ну сколько можно его качать? Все прыгают вокруг одного ребёнка – Гошенька то, Гошенька сё… Можно подумать, это у него день рождения. Про меня никто и не помнит.