Анна Игнатова - Верю — не верю

Доктор повернулся к жене, обнял ее. Схватил сына, зарылся в его кудряшки. Сын засмеялся. И человек сказал: «Одуванчик мой, Ваня».

«Поверил, поверил!!» — ликовал Лёша. Ну да, они же верят! Верят как дышат! Урра! Ноги у него чуть не подкосились, навалилась такая усталость, будто он выкопал целую тонну картошки… Он отступил, ловя равновесие, и прямо к туману.

Ива вскочила, оттащила Лёшу подальше от края, потом обняла и крепко поцеловала в щёку.

— Ты… ты… молодец! Тебе можно дать взрослое имя! — никакой более высокой награды она не могла придумать.

Доктор был всё ещё в своих мыслях, но услышал ее и включился в разговор:

— А как тебя зовут, парень?

— Лёша… Алексей.

— Хм… Алексей. Не слышал такого цветка…

— А он нездешний! Он из другого мира к нам случайно попал! — Ива тоже очень хотела принести пользу и оттащить доктора подальше от страшных мыслей, как она только что оттащила Лёшу от края. Чем-то отвлечь. А рассказ о пришельце из другого мира здорово отвлекает.

— Так вот, Алексей, ты уже не Алексей! Выбирай себе взрослое имя! — провозгласил доктор и как-то ритуально положил Лёше правую руку на голову.

— Выбирай!.. — шепнула Ива, и глаза ее засверкали от любопытства (что-то выберет!) и значимости момента.

— Да у нас с рождения известно, какое будет взрослое имя… Мое взрослое имя — Алексей Борисович…

Лёше было неловко. Ну какой он Алексей Борисович пока? Он Лёша, Лёха, Алешенька для мамы… И рука эта на голове! Как будто в рыцари посвящает, честное слово!

— Алексей Борисович… — повторила Ива и всплеснула руками. — Да с чем же это срифмовать?!

Они уходили от тумана всё дальше и дальше, и зеленый луг с каждым шагом казался веселее и теплее. У края Лёша совсем продрог, как он теперь чувствовал.

— Ты знаешь, а ведь я здесь с Буком познакомилась, — сказала Ива.

Лёша промолчал и только вопросительно на нее посмотрел. Говорить у него не было сил. Но слушать он хотел. Ива еще ни разу не рассказывала про Бука. Бук-друг очень интересовал Лёшу, но расспрашивать он стеснялся. Ива, наверное, не постеснялась бы. Захотела узнать — и спросила, никаких проблем.

— Мы сюда приходили с Васильками, когда маленькими были. Года три назад. Случайно. Родители потом просили одним больше не ходить сюда, пока нам не исполнится по девять лет.

Лёша опять взглянул вопросительно.

— Ну да, пока мы не повзрослеем как следует. Видишь, они тоже за меня волнуются, как и твои, — вспомнила Ива их старый разговор. Надо же, он ей, оказывается, запомнился…

— Мы увидели человека на краю и очень разволновались. Мы думали, это убийца, который готовится прыгать. Но подходить не стали, нам это и в голову не пришло. Стояли и гадали, что он такое совершил…

Лёша покачал головой.

— Не ругай меня, пожалуйста, — попросила Ива. — Нам было жутко и было жаль убийцу, но мы же знали, что он всё равно не сможет жить. Так случилось, и не поправить, думали мы.

Лёша вздохнул.

— Мы были маленькие, я была еще только Ромашкой, — умоляюще произнесла она. — Не вздыхай так. И потом, Бук оказался не убийцей. Он и не собирался прыгать. Он сидел на краю и делал такие движения руками, будто хотел разогнать туман и увидеть дно пропасти. И мы быстро поняли, что он не прыгнет, ему просто любопытно. Мне тоже стало любопытно, я подошла ближе. А Васильки не хотели близко к краю подходить, хоть они и не боятся высоты. А я как раз боюсь очень, — улыбнулась она.

Лёша помотал головой.

— Спасибо, Лёша, с тобой я вообще ничего не боюсь! — кивнула она. — Так вот, я подошла к краю, легла на живот и заглянула вниз. Ух, до сих пор жутко вспомнить! Голова закружилась, я стала подниматься и хотела опереться руками о траву, но… не знаю, как это получилось…

Тут Ива затрясла головой, точно так, как тряс Лёша, когда отгонял страшные мысли.

Лёша погладил ее по голове.

— В общем, может быть, я и не упала бы туда, не знаю. Но Бук подхватил меня. Он сидел и не вставая отшвырнул меня подальше. Так мы и подружились, — внезапно закончила свой рассказ Ива.

Лёша задумчиво посмотрел на нее.

— Да, он странный, я согласна. Вы с ним оба странные. А глаза у него разные потому, что мама была голубоглазая, как все, а папа был с зелеными глазами. Ни у кого не бывает зеленых глаз, а у него были. И Бук взял один глаз от папы, а другой от мамы. Здорово, правда?

Действительно, они все тут голубоглазые, подумал Лёша. Некстати вспомнилось ему выражение «на голубом глазу». Кажется, это значит прикидываться, говорить одно, а думать другое… Или он что-то перепутал? Надо у мамы спросить, она хорошо разные народные выражения объясняет… Да не спросить у мамы. Неужели никогда не спросить?

Лёша закрыл глаза.

— Нет, нет, — услышал он Иву. — Ты вернешься домой. Обязательно.

Родители Ивы поздравили Лёшу со взрослым именем.

— И всё-таки, Ивушка, — заметила мама. — Зря вы с Алексеем Борисовичем туда пошли. Обрыв убийц — не место для прогулок, я так думаю.

— Мне хотелось посмотреть, что это за обрыв такой, — выступил вперед Лёша. — И Ива мне показала дорогу.

— Нет, Лёша, это я сама тебе предложила пойти, помнишь?

— Нет, это я тебя попросил! Уважаемая Ольха, это я…

— Странно, как-то вы по-разному говорите. Алексей Борисович, ты, конечно, сделал великое дело, но… — Ольха оглянулась на отца. — Помоги объяснить, Топ.

Отец пожал плечами.

— Я и сам не знаю, надо или не надо было вмешиваться. Нам тяжело представить себя на месте людей, идущих к обрыву. Невозможно. Оказаться на их месте — нет ничего ужаснее в жизни. Алексей Борисович сумел повернуть жизнь этого человека в сторону от обрыва. Мне кажется, это всё равно, что сдвинуть планету с орбиты. Может быть, это не приведет к катастрофе. А может быть, погубит целый мир. Я не знаю, Алексей Борисович.

Лёша впервые разговаривал со взрослыми вот так, совсем на равных. И верил, что разговор абсолютно искренний. Что его не пытаются исподволь воспитывать или разъяснять что-то. Тополь делился своими сомнениями с этим чужим мальчиком. Ждал его мнения. Считал это мнение важным.

Лёша почувствовал себя Алексеем Борисовичем.

Время шло, Лёша привыкал к новым правилам жизни. Привыкал безоговорочно верить, привыкал, что верят ему. И стал тщательнее обдумывать свои ответы. В общем-то, он впервые почувствовал ответственность за свои слова. Оказывается, ничто так не заставляет отвечать за свои слова, как полное доверие окружающих.

Наконец-то Лёша понял назначение справочников, один из которых он разбил в первый день. Если человек не знал точного ответа на вопрос, он мог зайти в будку и проконсультироваться. Строить свои предположения, что называется, «от балды» никому и в голову не приходило. Говорить надо то, что есть на самом деле, а не выдумывать…