Жаклин Сильвестр - Поместье Уэйкфилд [litres]

В тот момент, когда он вернулся в их компанию, ему уже было скучно.

– Мы говорили о Нике, – осторожно объяснила Лорен.

Зак почувствовал, как напряглась Вайолет.

– Вот как? – равнодушно отреагировал он.

– Ну, ты должен признать, что это странно, как вы, ребята, все исчезаете в один и тот же день? Тристан, тот математик, Ника… и ты. Всех турнули из Академии? Но за что? – допытывалась Лорен.

Она всегда раздражала Зака больше, чем кто-либо в их компании.

– Я устал от Вилдвуда, и мне нужно было немного отдохнуть. А насчет остальных я ничего сказать не могу, – заявил Зак. – С Никой у нас была мимолетная история, но теперь все кончено.

Вайолет поморщилась.

– Вот и хорошо. Она была та еще стерва. – Лорен сунула себе в рот оливку, полагая, наверное, что так она выглядит очень взрослой и соблазнительной.

– Я имею в виду, вы помните, как она держала Вайолет над этой скалой, как какая-то психопатка? – не прекращала она разглагольствовать.

Вайолет бросила на нее предупреждающий взгляд.

Зак почувствовал, как раздражение, электрически потрескивая, охватывает его, распространяется по венам и вспыхивает маленькими петардами гнева в конечностях. Огонь медленно приближался к взрывному ядру. И он выдал.

– Лорен, – сказал он самым что ни на есть бархатным голосом; ее голова обернулась к нему, как у птицы, почуявшей угрозу, – я слышал, «Леди Бёрд» выставлена на продажу…

Речь шла о пришвартованной в Монако яхте семьи Лорен.

Лорен побледнела.

– И, говорят, вы свой самолет тоже продали несколько месяцев назад.

– Как ты… – начала она, но Зак оборвал ее.

Он откинулся на спинку стула.

– А еще и дом в долине Напа, и шале в Куршевеле. Я подозреваю, что слухи правдивы. Страсть твоего отца к азартным играм наконец победила его окончательно.

Не было никаких слухов. Как и дядя, Зак держал на зарплате частных агентов. Этим он не доверял настолько, чтобы поручить им поиски Мюриэль, но они были достаточно хороши, чтобы следить за его друзьями. Чтобы вооружить его их секретами.

Зак прекрасно знал, что его слова ранят Лорен, как самый острый кинжал. Конечно, она тут же сникла, из глаз хлынули слезы; Лорен резко всхлипнула и убежала, драматично спрятав лицо в сложенных лодочкой ладонях.

Нормальная подруга побежала бы за ней или защищала ее, но Вайолет просто сидела и улыбалась. Она переглянулась с Маркусом, и они оба посмотрели на Зака с одобрением и трепетом.

Тогда Зак осознал, что они уважают его не за его внешность и деньги, а за то, как больно и охотно он способен ранить своими словами. За то, как он, без колебаний, готов растерзать кого-то. Да, на них производила впечатление жестокость.

Он был альфа-самцом их кровожадной стаи волков из высшего общества. С ним во главе они становились беспощадной стаей. Без него они были просто мелочными и злыми. Он посмотрел на восхищенные лица вокруг. Раньше он наслаждался бы их реакцией, но теперь ему было противно. Что подумала бы Ника о его словах? О том, как он унизил Лорен? Маркус приблизился к нему так, чтобы никто его не услышал.

– Она, по крайней мере, дала?

– Что? – вспыхнули возмущением глаза Зака.

Он немного отшатнулся от Маркуса, но тут же взял себя в руки и успел принять безразличный вид.

– Ну, Ника… Она тебе дала?

Восхищение в глазах Маркуса было отвратительным. Зак ненавидел того человека, которым он был в Академии. Один из них. Он обманывал, он был жестоким, он брал, что хотел.

Желчь поднялась у него к самому горлу.

– Нет, – сухо ответил он.

– В любом случае, – провозгласил Маркус, на этот раз громко, – она и этот Тристан стоили друг друга. Если вы спросите меня, чего он стоит, то я не знаю – мне все равно, он низший класс. Идеальная пара.

Зак кивнул, и его скучающий взгляд упал на танцпол. Вкручен новый предохранитель, но Зак чувствовал, как он перегорает. Каждый раз, моргнув, он видел эту фотографию: белизна простыней, спокойное выражение ее прекрасного лица во сне и Квинн.

Это тот спокойный сон, которого с ним она бы никогда не имела.

Но она жива, и она в безопасности. Для хорошего человека этого было бы достаточно.

Однако упоминание ненавистного имени – Тристан, Квинн, как бы там его ни звали – бесило Зака. Слова Маркуса, «идеальная пара», тоже задевали его за живое. Они жгли его изнутри. Квинн был виновен в обмане точно так же, как он. Почему же он должен считаться идеальной парой для Ники?

Зак жестом дал знать Вайолет, что идет за сигаретой. Выйдя из кабинки, он вернулся на первый уровень.

Он нашел сыщика там, где оставил. Зак знал наперед, что Ланс еще там. Детектив был пьющим, а пьющие не выходят из бара в день зарплаты, не опрокинув несколько рюмок. Не говоря ни слова, Зак потянулся через стойку и взял ручку и салфетку, не обращая внимания на возражения бармена. С сердцем, полным ненависти, он написал на салфетке имя и передал записку Лансу. «Квинн О’Мэлли».

– Все плохое, что сможешь о нем накопать. Двойная оплата, – сказал он.

Независимо от того, какой образ Квинн для себя создал, в действительности он был не лучше Зака. И если есть способ доказать обратное, Зак это сделает.

Ника не может принадлежать Заку. Но он может доказать, что Квинн ее тоже не заслуживает. Подобный эгоизм, говорил он себе, возвращаясь к столику, и был тем, из-за чего она никогда не смогла бы его полюбить.

– Я никогда не путешествовал за пределами Калифорнии или Аризоны, – признался Интеграл по дороге в Орегон. – Мои приемные родители были людьми не очень… светскими.

Интеграл подышал на окно, а затем на запотевшем стекле стал чертить уравнение кончиком указательного пальца.

– Я, правда, много путешествовал в видеоиграх. Я был в виртуальном Риме, Лондоне, Париже. Вообще-то, я однажды взорвал Париж!

Эмбер уставилась на него.

– Но почти сразу я пожалел об этом, – быстро добавил Интеграл.

Квинн хмыкнул с заднего сиденья.

Они ехали по пыльным автострадам и грунтовым дорогам через луга и поля, мимо маленьких городов. Мимо вереницы красных гор, вершины которых мерцали сквозь туман, как сахарные навершия на сочных ягодах клубники.

Ника наблюдала, как проносятся рощи синих дубов и желтых сосен.

Через три с половиной часа они стояли перед пунктом назначения, уставившись на дом, словно сошедший с картинки, изображающей идеальное ранчо.

Квинн восхищенно свистнул: «Смотрите-ка!»

Большая бревенчатая хижина стояла на вершине небольшого холма. Французские окна – до пола – с каждой стороны должны были обеспечивать жильцам прекрасный вид на жемчужно-голубую реку, журчащую внизу. Ближайший сосед расположился в нескольких минутах ходьбы вверх по ее течению. Чед припарковал фургон на обочине, на приличном расстоянии от дома. Случайным свидетелям должно было бы показаться, что владельцы белого фургона устроились рыбачить где-то на берегу.