Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

— Попробовал бы только! Я бы тебе тогда… — и Туманова погрозила пальцем.

— А я бы тебе, Соня, ничего не сделал.

— Так вот, мама спрашивала, не хочу ли я из этой школы уехать домой.

— А ты? — с волнением в голосе спросил мальчик.

Туманова выдержала паузу, а затем засмеялась:

— А вас на кого я оставлю? Вы же без меня пропадёте, глупостей всяких наделаете.

— Так уж и наделаем!

— Знаю я вас, мальчишек бестолковых, за вами глаз да глаз нужен.

В это время в комнату влетел Шубин. Губы его дрожали:

— Гады! Гады! Гады! — бормотал он, не обращая внимания на присутствующих. — Ну я им сейчас, мало не покажется!

— Эй, Артём, ты что? — набросился на него Ларин.

— Там эти уроды опять повылезали. Лёвку так напугали, что он доску с шахматами опрокинул. Мы сидели задумавшись, там такой момент в партии был, а они вдруг в комнату к Лёвке вошли. Лёвка как дёрнется, как полетит со стула!

Ларин с Тумановой выглянули в коридор. Мерзкие существа с голубыми выпученными глазами шлёпали босыми ногами, толкали друг друга, бубнили что-то абсолютно неразборчивое, словно у каждого во рту были камни величиной с куриное яйцо.

Артём, разозлённый появлением Эрдманов, вытащил из-под кровати свой рюкзак и стал быстро развязывать. Пальцы его дрожали. Наконец Шубин развязал его, запустил руку, и на его лице появилась радостная улыбка. Нет, не волшебную палочку вытащил мальчик, не маленькую книжечку с заклинаниями. Вообще, к волшебству этот предмет отношения не имел: в левой руке с гордым видом, как священник держит крест или верующий свечу в храме, Артём держал рогатку, самую что ни на есть настоящую, сделанную собственноручно летом.

В умелых руках рогатка — страшное оружие. Во-первых, бесшумйое, а во-вторых, грозное и эффективное.

Артём прямо в комнате вложил шарик в рогатку, толкнул ногой дверь комнаты и вышел в полутёмный коридор. Гнусные, мерзкие существа с бородавчатыми лапами-руками всё ещё толпились в коридоре. Соня метнулась к стене, когда увидела в руках Шубина натянутую рогатку. У Ларина был такой удивлённый вид, словно перед ним был заяц с крыльями, а не сосед по комнате.

— Ты это… чего? — сбивчиво пробормотал Пётр Ларин.

— А сейчас увидим. Надоели они мне! Что мы всего боимся, что я не мужчина, что ли? — Артём прицелился и пустил шарик.

Один из эрдманов, которому тяжёлый металлический шарик угодил в лоб, замер на месте. Он явно не ожидал ничего подобного. Во лбу у него появилась дырка. Шарик прошёл насквозь. Эрдман покачнулся на своих кривых ножках и начал дёргаться. А Шубин уже закладывал в свою рогатку второй шарик, затем третий и четвёртый. Остальные эрдманы, похватав своих раненых, бросились убегать.

Артём продолжал стрелять вдогонку, громко восклицая при каждом удачном выстреле:

— Вот вам, мерзавцы, за Илью Даниловича и за Земфиру Парамонову! За всё! Получайте, получайте!

Но ведь не всем везёт, когда даже доброе дело делаешь. То ли рука дрогнула, то ли ещё что, но один из шариков угодил в окно. Раздался звон разбитого стекла.

В коридоре появились Людмила Афанасьевна Шмель и Изольда Германовна.

— Что здесь происходит? — закричала директриса.

Эрдманов или каких-либо следов их пребывания на этот момент уже не было. Изольда Германовна сразу же отправилась к разбитому окну. Стекло хрустело у неё под ногами. Она стояла, тяжело дыша, и злобно поглядывала на детей. От этого взгляда ребятам даже стало не по себе.

— Кто мне объяснит, что случилось? — отчеканила Людмила Афанасьевна.

— Тут… знаете… — Шубин попытался спрятать рогатку за спину, а затем понял, что этот маневр не пройдёт, и продолжал держать её в руке. — Твари мерзкие появились.

— Как ты смеешь так говорить? Кто тебя научил, Шубин, выражаться подобным образом? Может быть, это предыдущий директор научил тебя так разговаривать со взрослыми?

— А при чём здесь директор?

— В кого ты стрелял?

— Дав этих… — Шубин не знал, как обозвать этих странных существ.

Туманова сделала шаг и оказалась рядом с Артёмом. Ларин тоже подошёл к Шубину. Они стояли втроём плечом к плечу напротив новой директрисы.

— Это были эрдманы, — произнесла Софья Туманова.

— Какие ещё эрдманы?! Какую ахинею вы несёте? — выходя из себя, топнула ногой Шмель.

Изольда Германовна молча смотрела на всё происходящее, сцепив за спиной холодные руки.

— Так, а теперь о другом, — директриса снова топнула (это было смешно, но ребята сдержали улыбки). — Откуда у тебя это? Дай сюда! — она брезгливо взяла рогатку. — Откуда у тебя эта дрянь, Шубин? Признавайся!

— Сам сделал. Летом, ещё на каникулах.

— Зачем ты привёз её в школу?

В общем, распекали Артёма по полной программе. А затем Людмила Афанасьевна поломала рогатку. Ребята удивились, какой силой должна обладать женщина, чтобы сломать рогатку, еделанную на совесть. Директриса бросила её на пол и принялась топтать.

— Изольда Германовна! — закричала она, — завуча сюда и охранника. А также прикажите кому-нибудь вставить стекло.

Когда появился Егор Вячеславович, а с ним учитель физкультуры и два охранника, Людмила Афанасьевна, указав мужчинам на поломанную рогатку, валявшуюся на полу, приказала:

— Я хочу, чтобы вы осмотрели все жилые помещения на предмет неположенных вещей.

— А я не позволю копаться в моих вещах! — воскликнула Софья Туманова. — Не позволю никому!

— И я не позволю! И я! И я! — послышались голоса.

— Все недовольные завтра будут наказаны. Родителям будет сообщено.

Подобного сопротивления Людмила Афанасьевна не ожидала. Её ярко накрашенные губы постоянно кривились, она переводила недоуменный взгляд с одного ребёнка на другого.

Егор Вячеславович побледнел, когда услышал, что ему придётся обыскивать учеников.

— Ребята правы, — сказал завуч, — это не педагогично. Я не буду выполнять ваше распоряжение, Людмила Афанасьевна, — твёрдо прозвучал голос завуча.

— Может быть, и вы откажетесь? — она сверкнула глазами за толстыми стёклами очков и в упор посмотрела вначале на охранника, а затем на Спартака Кимовича. Учитель физкультуры побледнел, но ничего не сказал.

А охранник подобострастно кивнул:

— Надо так надо. Мы обыщем.

Изольда Германовна подошла к директрисе, взяла за локоть и отвела в сторону. О чём они говорили, никто не слышал.

— Туманова! Ко мне в кабинет! Мне нужно с тобой побеседовать. Я отменяю распоряжение. Надеюсь, вы все достаточно умны и сами избавитесь от всех ненужных предметов. — В коридоре раздался доброжелательный гул. — Но стекло тем не менее должно быть вставлено.

Софья пошла за директрисой. Все разошлись, коридор опустел. А ещё через четверть часа Ларин с Шубиным услышали тяжёлые шаги.