Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

— Всё хорошо… — шептала она. — Я, наверное, немного не рассчитала, слишком много отдала энергии.

У Светланы Катионовны почти не прощупывался пульс. Медсестра попросила детей покинуть кабинет. Она сама вызвала «скорую». Дети стояли под дверью. Прибежал завуч Егор Вячеславович, затем пришла директриса.

— Что на сей раз стряслось? — строго спросила она у завуча.

— Светлане Катионовне стало плохо. С чем это связано, непонятно.

— Может, её дети довели? — директриса скользнула взглядом по детским лицам.

— Мы уже вызвали «скорую», — пояснил завуч.

— Это правильно.

Она даже не стала заходить в кабинет и удалилась к себе.

«Скорая помощь» с включенной мигалкой подъехала к крыльцу, и дети видели из окон классных комнат, как учительницу понесли на носилках к машине и «скорая помощь», полыхая вспышками мертвенно-синего цвета, умчалась в сторону Санкт-Петербурга.

«Это я во всём виновата, — подумала Софья. — Она отдала мне всю свою энергию и ослабела».

Ученики загрустили. Утешало только то, что Светлана Катионовна, в отличие от Земфиры или Ильи Даниловича, не исчезла таинственным образом, а её просто увезли в больницу.

Наталья Ивановна в это время складывала вещи. Она аккуратно упаковывала книги из огромной библиотеки Ильи Даниловича, его личные вещи, одежду. Захар, как мог, помогал ей: перевязывал пачки книг и составлял к одной стене.

Наталья Ивановна быстро уставала. Время от времени она присаживалась на маленький диванчик, сжимая мокрый от слёз платок. Не могла поверить, что человека, с которым столько лет они прожили вместе, больше нет.

Вошёл Егор Вячеславович. Захар поднялся, подал завучу руку для приветствия.

— Ну как она? — спросил завуч.

— Плохо, — ответил Захар, — места себе не находит. Никак привыкнуть не может, что Ильи Даниловича нет. Надо что-то делать. «Вы же волшебники, а не я», — говорил взгляд садовника.

Завучу оставалось лишь качать головой:

— Если бы я знал, что предпринять, Захар, я бы давно уже это сделал. Но ты же понимаешь, что если Илья Данилович не смог себя спасти, то я тоже бессилен. Хотя у меня есть некоторые соображения.

Егор Вячеславович вошёл в кабинет бывшего директора. Наталья Ивановна кивнула ему. Завуч присел рядом.

— Держитесь, Наталья Ивановна, — смог только сказать на протяжении тягостного молчания завуч.

— Да-да, спасибо, Егор Вячеславович… Вы звонили в больницу? — спросила Наталья Ивановна. — Что со Светланой Катионовной?

— Звонил. Разговаривал с главным врачом, они назначили консилиум. Случай сложный. Два профессора будут её осматривать, а пока делают анализы.

— Как всё плохо! — воскликнула жена директора.

— А кому это может понравиться? — на скулах завуча заходили желваки.

— Если вы к ней поедете, передайте от меня привет, — попросила Наталья Ивановна и, вытащив ящик письменного стола, начала складывать карандаши, авторучки и гусиные перья в картонную коробку из-под обуви.

Егор Вячеславович, не прощаясь, покинул раньше такую гостеприимную квартиру.

Ларин, Шубин и Туманова сидели втроём в полутёмной комнате.

— Ведь мы же можем для неё хоть что-нибудь сделать! — сказала Софья и посмотрела на ребят.

В сумраке комнаты она не видела их лиц, но по опущенным рукам догадалась, что настроение у ребят никуда не годится.

— Ну, что же вы такие? — Туманова сорвалась со своего места. — Она ведь для нас столько сделала, она ведь нас положительной энергией заряжала! Она меня, можно сказать, спасла!

— Я думаю, — начал Ларин. — Да если бы мы могли, мы бы с Артёмом ей все силы отдали!

— Хоть бы весточку от нас как-нибудь передать. Письмо… — мечтательно произнесла Софья.

Ларин хлопнул в ладоши:

— Ну, допустим, переносить вещи на расстояние я не умею, но ты же можешь? — он толкнул Артёма в плечо.

— Могу. Ну и что из того?

— А это запрещено, — возразила Туманова.

— А мне плевать, — ответил Шубин. — Что надо перенести?

— Вот из оранжереи букет красивых цветов прямо в палату! Она Проснулась бы утром, а на столе цветы.

— И что ты думаешь, Светлана Ка-тионовна сильно бы обрадовалась твоим цветам?

— Конечно! — воскликнула Туманова. — Цветам все радуются.

— Мне как-то всё равно, — пожал плечами Артём.

— Ты бесчувственный чурбан, Шубин! — надменно произнесла Туманова.

— Я? — возмутился Артём.

— Вот и пошутить уже нельзя. Сейчас принесу цветок сначала в комнату. А вместе с горшком сможешь? — спросила Соня.

— Смогу, если не очень большой.

— Обыкновенный горшочек, маленький. Ты что, разве не помнишь, у меня на подоконнике алый цикламен растёт?

— Не помню, — буркнул Шубин, — я на цветы редко внимание обращаю.

— Так я побежала за цветком!

— Зачем? — сказал Шубин, глядя в голубоватый потолок. — Я могу спокойненько взять его из твоей комнаты и отправить Светлане Катионовне.

— Так давай, действуй.

— Только, пожалуйста, не отвлекайте меня. Лучше выйдите из комнаты и походите по коридору. Мне надо, чтобы была полнейшая тишина.

— Пошли, не будем ему мешать, — Туманова взяла за локоть Ларина, и они вышли в коридор.

Подошли к окну и стали смотреть на падающие на землю белые снежинки.

— Ой! — вдруг воскликнула Туманова, указывая пальцем в направлении фонаря над дорожкой.

Ларин поправил очки и прилип к оконному стеклу. А затем вначале тихо, сдерживаясь, а затем всё громче и громче начал смеяться. Захохотала и Туманова.

— Вы чего мне мешаете? — выскочил из комнаты Шубин.

— Артём, иди сюда. Вон, смотри, под фонарём.

Ларин отодвинулся в сторону. Артём приник к стеклу.

— Что-то я не понял… Это что, директриса? Директриса? — на разные лады повторил Артём и уже не смог сдержать смех.

Под фонарём стояла слепленная из снега скульптура в человеческий рост с нарисованными на лице очками, тонкими ярко-красными губами, заколкой в волосах из пакли, очень смешная и нестрашная. Фигура была невероятно похожа на Людмилу Афанасьевну.

Услышав шаги охранника, дети разбежались по комнатам.

— Кто это сделал? — спросил Шубин.

— Тебе лучше знать, кто у вас в школе лучше всех рисует и лепит.

Артём сел на кровать, продолжая вздрагивать от хохота.

— Наверняка Колыванов с Мамонтовым.

— Ох и влетит же им, — немного погрустнев, сказал Ларин.

— А чего это им влетит? Скажу, моя работа. Мне всё равно, я скоро уеду…

— А похоже как получилось! Только вот как они из школы выбрались?

— А может, это Захар?

— Ты ещё скажи, что это Егор Вячеславович или наш Сен-Сей. Кстати, ты отправил цветы?

— Не знаю, дошёл цветок или нет. Что-то в атмосфере происходит, какие-то очень сильные электрические разряды. Так что я не ручаюсь. Но я очень старался.