Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

Уроки на завтра были сделаны, поэтому, почистив зубы, ребята легли спать, ожидая, что в комнатах или в коридорах могут появиться Илья Данилович с Земфирой или мерзкие эрдманы.

Следующий день ученикам школы номер семь принёс много неприятностей. После завтрака было объявлено, что первого урока не будет и все должны собраться в актовом зале. Дети шушукались, переговаривались между собой.

— И зачем нас туда ведут? Может, опять проверяющие приехали? — размышлял Лёвка Морозов.

Семернёв, недовольно кривя губы, пробормотал:

— Нет, это не проверяющие. Наверное, за скульптуру нагоняй устроят.

Когда дети уселись в первых рядах, на сцене появилась директриса. Она шла, звонко цокая металлическими подковами, очки воинственно поблёскивали на кончике носа.

Дойдя до середины сцены, Людмила Афанасьевна остановилась и резко повернулась к залу.

— Здравствуйте, — громко произнесла она. — Я собрала вас здесь для того, чтобы сделать небольшое сообщение. Что за шум? Что за шорох? — она обвела взглядом детей. Стало очень тихо. — Во-первых, хочу сообщить, что Светлана Катионовна серьёзно заболела и продолжительное время её с нами не будет. Но учебный процесс, как вы понимаете, останавливаться не должен. Предмет, который преподавала Светлана Катионовна, очень важен, поэтому временно Светлану Катионовну заменит Элеонора Аркадьевна, — директриса взглянула на боковую дверь.

Что-то большое, тёмное, шелестящее, в чёрной шляпе и солнцезащитных очках медленно поплыло по проходу и остановилось рядом с директрисой. Дети чуть сдерживались от смеха: рядом с Людмилой Афанасьевной стояла огромная женщина в блестящем чёрном плаще с капюшоном абсолютно не по погоде, в дурацкой шляпе с огромными полями. Головной убор был украшен какими-то странными перьями, из-под шляпы торчали короткие косички. Новая училка была на голову выше Людмилы Афанасьевны и, как минимум, вдвое толще. В общем, огромная-преогромная. В ушах её поблёскивали серьги, а толстые пальцы украшали многочисленные перстни. Когда она распахнула свой плащ, то одежда под ней оказалась тоже блестящая.

— Ну прямо как ёлка! — сказала Туманова на ухо Ларину.

Ларин хмыкнул.

— Новогодняя…

А директриса, выждав, когда дети насмотрятся на Элеонору Аркадьевну, продолжала:

— Элеонора Аркадьевна — один из самых лучших специалистов. Я считаю, нашей школе повезло, что она любезно согласилась поработать с вами и передать вам те знания, умения и навыки, которыми владеет сама. Так что прошу слушаться нашего нового педагога.

— Здравствуйте, дети! — грудным голосом обратилась Элеонора Аркадьевна к школьникам. — Я слышала много хорошего о вашей школе. Раньше я преподавала за границей, там я читала лекции в двух колледжах и в академии. Я уверена, что вы превзойдёте своих зарубежных сверстников. Я научу вас брать энергию не только из космоса — это уже устаревшая методика, — я научу вас черпать энергию отовсюду, — Элеонора Аркадьевна широко раскинула руки, как бы пытаясь охватить весь мир. Плащ с капюшоном зашелестел. — Я привезла с собой много разных пособий, работа с которыми будет не только полезна, но и приятна. Надеюсь на ваше расположение ко мне и любовь к моему предмету. Встретимся на уроках, — Элеонора Аркадьевна поклонилась.

Дети не понимали, как ответить на этот поклон, то ли им надо встать, то ли зааплодировать, то ли закричать «браво». Важно неся голову в дурацкой шляпе, новая учительница спустилась со сцены и покинула зал.

Директриса щёлкнула пальцами и продолжала:

— А сейчас я хочу узнать, кто из вас вчера вечером был на улице. Как он… или она туда попали и почему вы позволяете издеваться над старшими?! — голос директрисы зазвенел, как туго натянутая струна… Дети вжались в кресла. — Кто меня скопировал? Или у вас нет смелости встать?

Все дружно молчали.

— Вы думаете, я не знаю, кто это сделал? Вы думаете, я настолько глупа, что не могу догадаться? Так вот, я знаю, кто это сделал. Но я хочу, чтобы этот негодный скульптор поднялся сам.

Примерно полминуты Шмель молчала, лишь скользила взглядом по лицам ребят.

— Даю вам последний шанс. Пусть тот человек встанет. А если ему не хватает смелости признаться, то наказаны будут все. Все! Все! — повторила директриса, зло топнув ногой. Её голос ещё долго бился под потолком актового зала. — Считаю до десяти, а потом сама назову имя и фамилию хулигана. Раз! — дети вздрогнули. — Два! — дети втянули головы в плечи, словно опасались, что их сейчас начнут бить. — Три!

— Да будь ты неладна! — прошептал Шубин, наступая на ногу Ларину.

— Четыре!

Колыванов и Мамонтов даже глаза закрыли.

— Пять!

У Лёвки Морозова зашевелились на голове рыжие волосы.

— Шесть!

Алексей Семернёв скрутил фигу в кармане.

— Семь!

Пётр Ларин указательным пальцем прижал к переносице очки.

— Восемь!

Встал Шубин. На лице директрисы возникла улыбка, а точнее, тень улыбки.

Ларин смотрел на Людмилу Афанасьевну, и ему показалось, что у той во рту острые клыки.

— Артём Шубин! Я так и знала! — картинно разведя руки в стороны, произнесла директриса.

— Я… — начал Артём.

— Можешь не продолжать. Ещё утром мне было известно.

— Я… Я.

Людмила Афанасьевна пристально посмотрела на Шубина.

— Я в туалет хочу!

Ужасная гримаса исказила лицо директрисы.

— Что? Или я чего-то недослышала?

— Я в туалет хочу, мне плохо, — выкрикнул Шубин с обидой в голосе.

— Куда ты хочешь?

— В туалет, — нагло повторил Шубин, прижимая руки к животу.

Дети заулыбались, потом послышался смех. Это Лёвка Морозов не выдержал. За ним Туманова, Ларин и все остальные.

Директриса поняла, что проиграла схватку, и закричала:

— Иди!

Шубин покинул актовый зал. За дверью он столкнулся с Изольдой Германовной.

— Ты куда? — спросила та холодным голосом.

— Понимаете, живот схватил, Изольда Германовна.

— Понимаю, понимаю… Многому ты в этой школе, Шубин, научился, и врать в том числе.

— Я не вру, на самом деле. Когда Людмила Афанасьевна так кричит, как перед расстрелом, у меня всегда живот схватывает. Я не люблю, когда кричат.

Изольда Германовна вошла в зал. Дети её не видели, а вот директриса заметила, у неё словно сил прибавилось.

— Вам смешно, — громко крикнула она, и все замолчали, — а вот мне грустно. Шутки в сторону. Несколько человек нашу школу покинули, появились свободные вакансии. И поэтому хочу вам сообщить, что вместе с вами будут учиться новенькие. Войдите, девочки.