Ярослав Морозов - Ларин Петр и фабрика волшебства

— Где встретимся? — шёпотом спросила Туманова, обгоняя Петра Ларина на лестнице.

— У нас в комнате, — ответил мальчишка. — Только не опаздывай. В полночь.

— Я не опоздаю, я ещё, может, к вам зайду. А тебе не кажется, что за нами следят, Ларин?

— Кто? — спросил Пётр.

— Инга и твой друг Лёва.

— Ну и что? — сказал Ларин. — Пусть следят.

— Лёвка ко мне, между прочим, подкатывался.

— Насчет чего?

— Интересовался, что мы с тобой затеваем.

— А ты что ответила?

— Сказала, что придёт время, и он всё узнает.

— И правильно. Пусть думает, что мы какой-нибудь спектакль готовим.

Только когда Ларин оказался в своей комнате наедине с Шубиным, он с облегчением вздохнул.

— Что, трусишь? — поинтересовался Артём.

— Нет, просто надоели эти подозрительные взгляды. Элеонора пялилась, словно пыталась в мои мысли влезть, и директриса дважды по голове пыталась погладить.

— Фу, какая гадость!

Пётр Ларин собрал одежду, фонарик, тёплые носки, ботинки на толстой подошве. Артём Шубин следил за приготовлениями приятеля, иногда давая советы:

— Вдень ремень хороший в брюки. Возьми мой из бизоньей кожи, настоящий, ковбойский. Мне дядька подарил, когда в Техас ездил.

— А что, в Техасе бизоны живут? — пошутил Ларин.

— Когда-то жили, — ответил Артём.

— Так что, ремню сто лет, выходит?

— Не прикалывайся, бери, — Артём бросил ремень на кровать Ларину.

Комната мальчиков была заперта изнутри. Они услышали вначале топот, а затем стук в дверь. Ларин прижал палец к губам. Он сквозь дверь видел, что за ней стоит Лёвка Морозов и дёргает ручку.

— Кто там? — шёпотом спросил Артём.

— Это Лёвка.

— Мы уже спим, — крикнул из-за двери Шубин. — Вставать лень.

— Да это я, — подал голос рыжий Лёвка.

— А чего тебе надо?

— Карандаш хотел взять.

— Какой ещё карандаш? — хихикнул Ларин.

— Синий, — раздалось из-за двери.

— Возьми у кого-нибудь другого, мы уже спим. Я устал.

— Ну ладно, жадины! Попросите вы у меня что-нибудь, я тогда тоже спящим прикинусь.

Шаги удалились.

— Вынюхивает, — сказал Шубин. — Ведь нормальный пацан был, пока с Ингой не связался. Ладно, ты отдохни, а я тебя разбужу.

— Лучше дверь открой, Артём, чтобы Тумановой не пришлось стучать. А то весь коридор услышит.

Шубин поднялся, открыл дверь, выглянул в коридор. Там было пусто и тихо. Коридор напоминал тоннель, прорезанный в большой горе, в котором сейчас нет ни одной машины, и потому он кажется безжизненным и ненужным. Ларин лежал на кровати одетый и обутый, готовый хоть сейчас отправиться в путь.

Без четверти двенадцать в комнату, беззвучно подкравшись к двери, проскользнула Туманова. Шубин даже присвистнул, вскакивая с кровати. Да и Ларин удивился так, что даже брови поползли на лоб.

— Ну ты даёшь, Туманова! — сказал Шубин, оглядывая Соню с ног до головы.

Та стояла в тёплой куртке на меховой подстёжке, в синих джинсах, кроссовках, гетрах. На голове была лыжная шапочка, а за спиной упакованный рюкзак. Из карманов куртки торчали перчатки.

— Ты куда это так собралась? — изумился Ларин. — Тебе ещё палатку и котелок и будешь настоящим туристом.

— Вы ничего не понимаете, — сказала Соня, переминаясь с ноги на ногу.

— Давай снимай рюкзак.

— Вы что, ещё не готовы?

— Да готов я, только куртку надеть.

— Так одевайся и пошли.

— А кто на первом этаже? — спросил Артём.

— Новенький охранник, тот, который со шрамом. Павел, кажется, зовут.

— А что у тебя в рюкзаке? — взвешивая его в руках, недовольно спросил Ларин. — Ты что, Соня, кирпичей набрала и всё это за собой потащишь?

— Там всё нужное. Я основательно подготовилась.

Спорить было бессмысленно. Никому не удавалось переспорить Туманову, и поэтому Ларин стал одеваться. Надел куртку, свитер, сунул за брючный ремень фонарик.

Артём подошёл к другу, обнял за плечи. Прижал к себе, похлопал ладонями по спине.

— Ты так прощаешься с ним, словно он лётчик-полярник, Амундсен какой-то!

— Это ты больше на полярника смахиваешь, — Шубин протянул руку Соне.

Они глянули друг другу в глаза. Впереди их ждала неизвестность.

— Осторожнее там, ребята. Я тут сейчас на твоей кровати красоту сделаю, словно ты спишь.

— А, делай что хочешь, — махнул рукой Ларин и подмигнул Шубину.

Они направились к двери. Бесшумно двинулись по коридору, но не к парадной мраморной лестнице, а к тёмной, которая вела на первый этаж. Высокая дверь скрипнула и открылась. Ребята скользнули в темноту.

— Тише, здесь ступеньки, — предупредил Софью Ларин и, взяв за руку, помог спуститься на лестничную площадку.

— Знаю, — сказала Соня, но руку не вырвала.

— Боишься? — тихо спросил Ларин.

— Боюсь, — ответила Туманова. — Только дураки никогда ничего не боятся. А умный человек всегда должен бояться.

— Ладно, ты не в классе, хватит лекцию читать. Ты ещё указку возьми и схему нарисуй.

— Не придирайся.

Они осторожно спустились вниз, стараясь не производить ни малейшего шума. Ни призраков, ни эрдманов сегодня в здании школы не было. Внизу они увидели стол, за которым сидел охранник. Горела настольная лампа, охранник читал книгу, водя по странице пальцем. Ребятам надо было проскочить коридор, чтобы их не заметил охранник.

— Ты первая, я за тобой.

Охранник перевернул страницу, взглянул в коридор. Потёр кулаками глаза и принялся читать дальше.

— Пошла! — подтолкнул Софью Ларин.

Девочка в четыре шага перескочила коридор и оказалась за углом. Ларин последовал за ней.

Софья часто дышала.

— Да не волнуйся ты!

— Ага, не волнуйся…

До двери актового зала они добрались без приключений.

— Ключ, — сказал мальчишка.

Софья протянула ключ. Ларин бесшумно воткнул его в замочную скважину, дважды повернул. Пружинки замка мягко щёлкнули.

— Ну, пошли.

Они оказались в полутёмном актовом зале. С улицы пробивался свет от фонарей. Занавес был закрыт, и через центральный проход по мягкому ковру, который днём был красный, а теперь почти чёрный, они прошли к сцене. Отодвинув тяжёлый бархатный занавес, оказались за кулисами. Сердце у Ларина стучало, но рядом с дамой показывать волнение не хотелось. Поэтому он с напускной храбростью двинулся к задней стене.

— Как здесь темно! — прошептала в ухо Соня. — И пылью воняет. А когда из зала смотришь, всё так красиво.

— Тихо ты!

Между стеной и занавесом был небольшой проход, может быть полметра. А вот там была кромешная тьма. Ларин держал Соню за руку и вёл за собой.

— Погоди, я посвечу, — услышал он голос Софьи.

— Чем это ты посветишь?

— У меня есть маленький фонарик.

Тоненький золотой луч заскользил по штукатурке, по нарисованным колоннам и остановился на двери.