Джей Барридж - Проклятие забытой карты

– Нам сказали, что на них кто-то напал, – сказала Банти.

Ламберт кивнул:

– Рапторы, с которыми мы повстречались, были ужасные. Огромные, страшные и, как о них рассказывают старинные легенды, коварные.

Теодор заметил, что глаза мальчика наполнились слезами, и негромко пробормотал:

– Осторожнее, Ламберт. Ему всего одиннадцать лет, и он только пытается во всем разобраться. Вы говорите о семье, которая его вырастила.

– Он должен знать правду, – заявил Ламберт. – Вы все должны знать правду! Те чудовища вышли из тени. – Он посмотрел на Картера и сказал: – Рапторы разорвали твою мать пополам и вырвали тебя из ее рук. Фрэнк дрался как безумный, но ничего не смог сделать. А у меня осталось вот это. – Ламберт показал на глубокий шрам на щеке. – Я притворился мертвым, потом, когда все затихло, незаметно отполз в сторону. Четыре дня я выбирался из джунглей. Когда наконец добрался до Кото Бару, меня била лихорадка и я часто терял сознание.

Ламберт поднялся со стула, подошел к Картеру и положил руку ему на плечо:

– Я бросил тебя, мой крестник, когда ты был беззащитным младенцем. Твой отец доверил мне, почти чужому человеку, такую почетную миссию, а я не оправдал его надежд. Но я был уверен, что ты тоже погиб. Затем внезапно, через одиннадцать лет, тот самый малыш спас меня от тиранна. Судьба подарила нам счастливую карту, мой мальчик. Теперь я в вечном долгу перед тобой. Пожалуйста, прости меня.

Би чувствовала себя опустошенной. Во время всех предыдущих дней рождения она мечтала, что ее родители вот-вот вернутся. Ей хотелось знать, где они и почему не с ней. И вот теперь, в свой четырнадцатый день рождения, она наконец узнала всю правду.

Пока Банти, Теодор и Ламберт разговаривали, Би присоединилась к брату, сидящему под столом.

Картер разглядывал обувь двух мужчин, сравнивая различия в стиле, цвете и форме. У Ламберта были остроконечные блестящие туфли с довольно высоким каблуком, а у Теодора старые, на шнурках.

Би сняла с шеи бусы, раскрыла серебряный медальон и посмотрела на фотографии родителей:

– Я не знала их, и ты тоже. – Она ткнула пальцем в крышку стола, за которым взрослые вспоминали Грейс и Франклина Кингсли. – Они знали. Печально, что мы никогда не сможем участвовать в таких разговорах. – Она протянула медальон брату.

Картер потрогал пальцем лица родителей. Они были такими же маленькими, как в первый раз, когда он их увидел. Но теперь он понимал, как их лица попали туда. Их сфотографировали и проявили в темной комнате, искупав в волшебной жидкости.

На следующее утро после завтрака Банти отвела Теодора в сторону:

– Я давно тебя знаю, Теодор, и вижу, когда ты чего-то не договариваешь. Ты сразу переменился в лице, как только Ламберт упомянул про дневник Франклина. Расскажи мне, что это за близнецы, о которых шла речь. – Она пристально посмотрела на него. – Ты вел себя странно, и я поняла, что ты старался избежать этой темы.

Теодор знал, что от Банти было невозможно что-то скрыть, но решил рассказать ей все позже.

– Можно я отвечу тебе не сейчас, а когда узнаю, о чем говорится в тех записях, о которых упомянул Ламберт? – сказал он. – Это касается давних вещей.

– Что? Неужели у вас в Англии был какой-то секрет? – поразилась Банти.

– Не в Англии – в нашем старом доме в Калифорнии – на ранчо Кингсли. Это секрет Франклина, не мой. Я не говорил о нем ни одной живой душе и не очень уверен, что могу сказать и сейчас, в свете случившегося.

Банти посмотрела на него с обидой и разочарованием:

– Дневник, который лежит у Ламберта, вероятно, дополняет те записи, которые мы обнаружили на Ару в чемодане Франклина. – Теодор кивнул, а Банти спросила: – Ты их читал? Что в них?

– Ничего особенного, – уклончиво ответил Теодор. – Случайные заметки, отрывочные исследования каких-то… странных вещей, фольклора. Описание забавных происшествий. Не надо пока что говорить Ламберту, что они у нас есть, – поспешно добавил он.

У Банти были еще вопросы, но тут в дверях столовой показался Ламберт, и она их отложила.

– Я хочу прочесть те записи, – сказала она. – Принеси их после обеда ко мне в комнату.

Теодор неохотно кивнул. События из далекого прошлого преследовали его. Он понял, что, к сожалению, Банти скоро станет ясно, что он знал гораздо больше, чем ему бы хотелось.

Остаток дня прошел в подавленном настроении. Ламберт ходил мрачный, его терзало чувство вины, что все могло бы сложиться иначе, если бы он отговорил Франклина и Грейс от той экспедиции в джунгли. Банти прилагала все усилия, убеждая его, что он ни в чем не виноват. По ее словам, любопытство Грейс было таким же неуемным, как и у Франклина.

– Вы ни за что бы не смогли их отговорить, – уверяла она. – Никто вас не винит. И вот теперь… вы снова нашли Картера. И нашли нас.

Впрочем, терзания Ламберта вскоре отошли на второй план. Картер первым заметил тучу насекомых. Крупная, жирная саранча села ему на руку. Она была гораздо крупнее тех, которые водились на Ару. Мальчик обрадовался. Саранча показалась ему очень аппетитной. Он схватил ее и откусил ей голову. Вкусно.

К его радости, рядом села еще одна. Он поймал ее и, оторвав крылья, съел целиком. Закрыл глаза и на миг перенесся домой, в клан тенезавров.

Вдруг неподалеку раздался пронзительный крик.

Картер открыл глаза и увидел, что небо над головой потемнело из-за огромной тучи, быстро мчавшейся к дому. Мо выбежал из гаража с большим красным бочонком и стал поливать какой-то жидкостью кучи травы, лежавшие по периметру участка. Другие служители стали закрывать все двери и люки. Домашняя прислуга спешно закрывала изнутри все окна. Садовник бегал и опускал все створки оранжереи.

Появился Теодор и крикнул:

– Быстрее! Картер, иди сюда! Поможешь мне!

– Что такое? – спросил мальчик.

– Саранча. Нельзя позволить ей сесть у нас… – Теодор неистово жестикулировал, чтобы Картер его понял. – Если мы не сможем ее остановить, она сожрет здесь все до последней травинки.

Теодор и Картер помогали зажигать маленькие костры. Однако к востоку от дома не было приготовленных куч травы. Теодор увидел сухой куст и поджег его горящим факелом. Мо плеснул керосина на лужайку и поспешно отскочил, а Теодор бросил в нее спичку. От костров, разложенных по всему участку, валил густой дым, прогоняя прожорливую стаю.