Артем Ляхович - Голубой трамвай

По телу разлилась стужа: у силуэта была густая снежная борода…

– Ну вот опять, – услышала Мо. – Почему тебя все время несет ко мне?

Белодед

– То мальчишки, то ты… Зачастили, – ворчала борода, подходя к ней. – Э, да ты опять вся синяя. Застряла?

Мо не могла говорить. Она не могла даже двигаться и дышать, и могла только смотреть.

– Да не бойся меня, не бойся. Охохо…

Он нагнулся туда, где застряла ее нога. Окаменев, Мо пялилась на спину, одетую в обычную… хотя нет, не обычную (в Вольнике таких не носят), а просто в человеческую куртку. Пятнистую, буро-зеленую, как валуны. А не в водоросли и не в… что там должны носить эти?..

– Ну! – окликнули ее снизу. – Я же толкаю!

Вздрогнув, Мо стала изо всех сил тянуть ногу. «Это ведь Он. Ему и валун нипочем. И скала, и туча со снегом» – думала она и рвала, рвала ногу из ловушки, выбивая болью страх.

– Ох. Не могу, – выдохнул Он, – и в этот момент ее ногой будто выстрелили из рогатки, и сама Мо вылетела оттуда, как снаряд. Серое небо перекувыркнулось, Резцы мелькнули вверх тормашками и застыли.

– Не ушиблась?

Мо ушиблась, но не в этом было дело.

– Ты кто? – спросила она, лежа на камнях. (Хоть и знала, кто это.)

– Кто-кто…

Он подал ей руку. Помедлив, Мо взялась за нее и с трудом встала. Рука была теплой, почти горячей.

– Ну?

Смешливые глазки буравили ее из-под капюшона. Толстого, со странными застежками – таких Мо тоже не видела…

– Кто ты? – упрямо повторила она.

– Вот любопытная какая. Ладно, можешь звать меня… скажем, Отшельником.

Ага, конечно. Отшельником.

– Ты же Белодед, – с упреком сказала Мо.

– Как? Белодед?.. Ахахаха! – Он расхохотался, вспугнув снежинки (те разлетелись, как стайка букашек). – Ахаха… ты зачем сюда ходишь, а? По-моему, не лучшее место для игр.

– Вот, – Мо достала брызгунчик.

– Что «вот»? – Белодед нахмурился.

– Вот, – повторила Мо тоном ниже. – Эти штуки.

И вдруг поняла, что не чувствует левой ноги.

– Так, – сказал Он. – И к чему тебе эти штуки?

На этот вопрос было совсем не так просто ответить, – тем более, что Мо думала про ногу.

– Они только тут валяются, больше нигде нет, – она повела рукой, показывая на бухту, и добавила: – За них две учбанские ленты дают.

– Как? Две учбанские? – переспросил Белодед. – Ахахахаха!..

Мо попятилась.

– Ахаха… Бусы белых людей… – Он хохотал и бормотал какую-то нелепицу, а Мо леденела от его хохота сильней, чем от ветра на Пустоши. – Да ты совсем синяя. По-моему, тебе пора домой.

– У меня… – сказала Мо и посмотрела на ногу. Та была без ботинка – прямо голым носком в снегу.

Белодед присвистнул:

– Фью-ю… – и повернулся к валуну. – Понимаешь… Я не уверен, что смогу…

Ага. Не уверен он. Мо иронически прищурилась.

– Ладно. А ну-ка, ну-ка… Ииииых…

Он уперся в валун и закряхтел. Мо стояла на одной ноге и пыталась шевелить другой.

– Ииииы… ыыы… ых! – борода вдруг резко подалась вперед. Валун сдвинулся и медленно, с треском и скрежетом откатился к морю. – Охохонюшки. Смотри, что получилось.

В руке у него была лепешка, в которую превратился ботинок Мо.

– Прямо по нему!.. Еще и повезло, что камушек-то свеженький, недавно скатился… А с тобой нам что делать?

– Не знаю, – одними губами сказала Мо.

– Так! – Белодед вдруг шагнул к ней. Мо отшатнулась. – Да что ты дергаешься, будто я это… Пошли!

Он схватил ее за руку.

– Куда? – пискнула Мо.

– Неважно. Тут рядом… Ну! Два шага пройти!

Он тащил ее вдоль берега, и Мо ковыляла за ним, почти не чувствуя разутой ступни.

– Ааай! – оступилась она, повиснув на его руке.

Странно: Белодед совсем не скользил, будто врос в землю.

– Что, скользко? У меня вон такие штуки есть, – он поднял ногу в ботинке. На подошве была сетка с шипами. – Ледоступы. Давай еще чуть-чуть…

Скользя во все стороны сразу, Мо дотащилась с ним до какой-то пещеры.

– Здесь сиди. Ясно? – неожиданно строго сказал Он. – Вот… скажем, на этом камне. Ясно или нет? И давай растирай ногу! Показать, как?

– Неее! – крикнула Мо.

– За мной не ходи, – усмехнулся Белодед и исчез с ее ботинком в пещере.

Мо послушно стала растирать ногу.

Вначале было так, будто нога не ее. Потом стало покалывать, потом немножечко болеть…

«Буц! Надо снять носок, и… Какая же я дура! – скривилась Мо. – У меня ведь и запасная пара там, и чай, и свитера…»

Она сняла рюкзак, насмехаясь над собой. Потом скривилась еще больше: от падения термос разбился и весь чай вытек на одежду. Спасибо – хоть на носки не попало.

Стянув мокрый носок, Мо принялась яростно мять ступню, пока ей не стало казаться, что там поселилось целое семейство ежиков. Потом повернулась к пещере. Долго вглядывалась в темный вход, замаскированный валунами. Нагнулась, подобрала все тот же носок….

«Просто посмотрю, и все» – думала Мо, натягивая его обратно. – «Только одним глазком…»

На цыпочках подкралась ко входу (хорошо, что тут не было снега и наледи), вытянула шею, как гусенок, и заглянула вовнутрь.

Потом вошла, замирая на каждом шагу.

Пещера оказалась совсем небольшой. И в ней никого не было.

Первое время Мо высматривала боковые ходы, щурясь в скудном свете, падавшем откуда-то сверху, из невидимых отверстий, но не увидела ничего, кроме стесанного участка стены, похожего на дверь. Это была вовсе не дверь, а просто толща камня, такого же, как и со всех сторон, – только кто-то срезал ее, будто хотел поставить туда шкаф или что-то в этом роде.

Пещера была обставлена неряшливо, как их школьная сторожка. Предметы, стоявшие в глубине, выглядели хоть и странно, зато вполне по-человечески – груда продолговатых мешков в углу, какие-то приборы на стенах, стулья, стол непривычной формы…

На нем лежала книга, придавленная камнем. Или нет – рукопись: корявые строки были выведены от руки.

Дрожа от любопытства, Мо нагнулась к ней. Было темно, и почерк напоминал трещины на льду, но все-таки Мо почти разобрала – «всегда и везде, во все времена…»

Вдруг что-то произошло.

Она ничего не видела и не слышала, но оглянулась. Стесанная стена искрила голубыми огнями…

Мо сама не знала, как вылетела из пещеры, не дыша и не понимая ничего, кроме того, что вот он – выход, и под носом у нее галька, и ей больно, потому что она снова поскользнулась, и надо скорей доползти до того камня и сделать вид, что…

– Эй! Ты тут? – Он потряс парой обуви. – Не совсем такие же, но размер должен подойти. И ледоступчики! А ну-ка…

Попискивая от боли, Мо дала обуть свою ногу в новый ботинок. Потом переобула второй. Прошлась, держась за скалу.

– Нормально? Не жмут? – допытывался Он.

Мо не понимала, жмут или не жмут. Она даже не понимала, какого они цвета. Понималка вдруг выключилась в ней, будто Мо спала и знала, что спит.