Артем Ляхович - Голубой трамвай

Мо умолкла, глядя вниз. Белодед тоже молчал.

Через некоторое время она продолжила:

– А Гор, который мой прадедушка, – он столько всего сделал! Представляешь, я нашла… хотя неважно. Вот он как раз эти духоскрепы и построил. В самых-самых старых книгах они библиотеками называются, мне Дан показывал. Там и книги хранятся, и каждый может зайти и все прочитать – про Небесную Пару, и про Докса, и про всех Свидетелей… Они стоят вдоль линии эфира… ну, духоскрепы то есть. А главный духоскреп стоит прямо там, где Небесная Пара сокрушила Кинжал Тьмы. Там самый сильный эфир – даже я чувствовала, когда была. Я там всегда реву, как маленькая… Хотя, представляешь, мне Дан рассказал…

Она снова умолкла.

– Что рассказал?

– Да так, ерунда, – Мо вскочила и подбежала к столу. – Что же ты тут пишешь? Может, дашь посмотреть?

– Нельзя, Мо! Сколько можно говорить?!

– А ну-ка, ну-ка, – она картинно нагнулась над рукописью. – Что тут у нас?

– Стой!!! – прогремело в пещере. – Отойди быстро! Быстро, я сказал!

Мо надулась и медленно отошла.

– Крикливый какой. Вот хотела тебе свою тайну сказать – и теперь не скажу.

– Мо, – Белодед подошел к ней. – Еще раз повторится такое – и…

– И что? Прогонишь меня?

– Нет. Просто ты никогда меня не увидишь.

– Ну и очень надо! – Мо гордо прошла к выходу. – Я и сама не приду к тебе!

И, пока брела домой, бормотала то, что успела прочесть в Белодедовой рукописи – «пусть уже все будет по правде» – чтобы не думать о том, какая она дура.

Правда, через неделю Мо снова была у него. Белодед усмехался ей, и они болтали, как всегда, – но рукописи на столе уже не было.

За каменной дверью

Так прошла и зима, и весна.

Летом, чтобы замаскировать регулярные походы к Резцам, Мо делала вид, что увлеклась прогулками у моря. Она даже стала рисовать пейзажи, – и у нее неплохо получалось, хоть поначалу и смешно было пачкать бумагу красками, так непохожими на настоящее море и небо. Ее видели с мольбертом там и тут, и никого не удивляло, что Мо до вечера шатается по берегу.

– Как поживает Дан? – спрашивал Белодед время от времени.

Мо любила о нем поговорить, но ближе к осени стала смущаться, когда слышала его имя, и прятать глаза.

– Да так… все хорошо, – говорила она и переводила разговор на другую тему.

У нее самой накопилось много, много вопросов к Белодеду – ничуть не меньше, чем у него к ней: и кто он такой, и откуда, и про ту рукопись, и про приборы, и про снег… Обычно тот отвечал ей загадками, от которых все было еще непонятней:

– Как почему падает? Капельки в воздухе замерзают, вот и падает. Учитель не наврал тебе, Мо.

– Но ведь это ты снег делаешь?

– Я его только сочиняю, – усмехался Белодед. – А дальше он сам делается.

– Как это?

– Если бы я знал, как, – вздыхал он. – Без тебя я совсем ничего не знаю. Ты мои уши и глаза в Кле… то есть в Вольнике. Расскажи мне, что было при Воледержце Втором. Он, кстати, сын первого?

Мо пробовала отвечать ему в том же духе, но незаметно увлекалась и рассказывала все, как есть. Ей так нравилось быть его ушами и глазами, что она не могла дуться на него больше трех минут.

Честно говоря, она вообще не могла на него дуться. Ведь он же был Белодед. Тот самый, в которого никто не верил и которого все боялись, – таинственный, грозный и невозможный, а на самом деле совсем не страшный. И притом ее друг.

Были и особые вопросы, которые Мо стеснялась задавать ему – про брызгунчики и про иглу, вошедшую в нее из тьмы тогда, в самый первый раз. Откуда-то Мо знала, что они как-,то связаны, эти вопросы, а откуда и как – было непонятно.

Да и вообще все было непонятно, по правде говоря. Мо привыкла к этому и давно перестала переживать. Ведь если что-то долго непонятно – оно делается привычным, а значит, уже как бы и понятным.

Однажды они сидели в пещере (летом она не грела, а наоборот, окутывала прохладой), и Белодед расспрашивал Мо про ее прадедушку. Почему-то он очень интересовался всем, что связано с ним, особенно духоскрепами. Мо пыталась растолковать ему то, что и сама не очень-то понимала – скорей просто помнила, и то вполпамяти.

– А знаешь… – неожиданно сказала она. – Я ведь не просто его правнучка. У нас с ним есть тайна, хоть он и давно умер. Представляешь…

Мо запнулась. Белодед внимательно смотрел на нее.

– Об этом еще никто не знает, – продолжила Мо. – Даже дедушки… и Дану я не говорила… Так вот: представляешь, я нашла…

Вдруг Белодед встал и шагнул к выходу. Мо умолкла.

«Ты не слушаешь, да?» – хотела она обидеться… но вместо того сама вытянула шею. Совсем рядом слышался какой-то противный писк, будто в пещере мучили крысу.

– Что это? – спросила Мо.

Пищал один из аппаратов, подвешенных к стене.

Белодед уставился на нее, кусая бороду. Так еще никогда не было, и Мо вжалась в стул.

– Мда-а, – пробормотал ее друг, будто на что-то решался. – Ладно… Давай руку! – крикнул он Мо. – Быстро!

Он схватил ее – Мо даже не успела раскрыть пальцы, и в его ладони оказался ее кулак, – рывком стащил со стула и поволок к стесанному участку стены.

– Не надоооо! – визжала Мо, упираясь ногами. – Не хочуууу!..

– Тихо ты! – орал Белодед. Мо зажмурилась… но не утерпела и приоткрыла один глаз.

Ее друг приложил ладонь к той самой стене. Та снова мерцала голубыми искрами, и Мо чувствовала, как они входят в нее ледяным током, вымораживая до печенок; этот ток сдавил ей горло, и она уже не могла кричать – только шевелила губами, умоляя Белодеда отпустить ее… но тут в стене очертилась дверь.

«Вход» – мелькнуло у Мо. – «Я ведь знала…»

Белодед шагнул туда и втащил ее за собой.

Они были в каком-то тесном помещении. Каменный вход закрылся, и стало темно, – но Мо успела увидеть впереди другую дверь, обычную, двухстворчатую, какие бывают в домах.

Белодед застыл, прислушиваясь к чему-то. Была мертвая тишина – Мо даже ощутила, как давит на уши.

Наконец ее спутник шевельнулся. Послышался тихий скрежет, и Мо хоть ничего и не увидела, но как-то поняла, что он вставляет ключ в замок. Дверь распахнулась, открыв темную комнату.

Не пещеру, а именно комнату – обычную, с ровными стенами и потолком, и даже с окном, в котором мигали какие-то огни. Слева был выход в другую комнату, или скорее в коридор – такой же, как в обыкновенных домах.

Хотя нет. Подземный дом не был обыкновенным, – Мо поняла это, как только ее взгляд зацепился за предметы, наполнявшие комнату. Они выглядели так же странно, как обстановка Белодедовой пещеры.

Тот наконец отпустил ее руку, и Мо шагнула вперед.

– Вот где ты живешь! – крикнула она и закашлялась. – Вот какое твое настоящее жилище! Вот оно!.. Да?..

– Опять крик, – проворчал Белодед. – К чему ты этот концерт устроила? Я что, тебя резать тащил? А если б нас услышали?