Артем Ляхович - Голубой трамвай

– Кто?

– Неважно.

– Нет, ты скажи! Скажи! – потребовала Мо, подступив к нему вплотную.

– Зачем тебе? – грустно спросил Белодед. – У меня, как и у любого мужчины, есть враги, и тебе совершенно незачем…

– Ну кто это был? – гундосила Мо, глядя исподлобья на него. – От кого мы драпали?

– От шмыг, – сдался Белодед. – От обыкновенных шмыг, которые шастали по берегу.

– От шмы-ы-ыг?! – вытаращила глаза Мо. – Значит, и ты…

– Больше я ничего не скажу. Тебе и так нельзя здесь быть.

– Почему?

Белодед не ответил. Мо подошла к окну, мерцавшему дальними огнями (они-то и освещали комнату призрачным светом, как в эфирнице). Стекло запотело, и Мо ничего не смогла разглядеть. Какие-то световые пятна двигались, исчезали и появлялись снова, какие-то неподвижно висели на месте. Где-то она уже видела такое… ну конечно! В Центре, в дедушкином доме.

Но ведь они в глубине скалы. И до Центра отсюда…

– Не надо, – мягко сказал Белодед, когда Мо снова повернулась к нему. – Ты здесь только ради своей же безопасности… и мы сейчас вернемся обратно.

– Шмыги уже ушли?

– Не в этом дело. А впрочем – да. Ушли.

– Откуда ты знаешь?

– Я многое знаю.

Белодед произнес это таким тоном, что у Мо екнуло в печенках. Она вдруг поняла, что у нее совсем нет сил, вот прямо ни капельки…

Дневной свет ослепил так, что Мо долго и отчаянно моргала, и потом еще терла глаза, красные от слез. Перед тем снова была двухстворчатая дверь, и за ней – невозможная, с голубыми искрами…

– Иди домой, – сказал ей Белодед. – Через полчаса тебя и близко не должно здесь быть.

– Почему?

– Потому. Иди, и… когда в следующий раз придешь – будь осторожна. Не кричи, не зови меня – просто гуляй по берегу. Я сам тебя найду. Поняла?

Мо кивнула, продолжая моргать.

Домой она пришла на час раньше, чем думала.

– Какой длинный день, – сказала она вслух. И мысленно продолжила – «Значит, и он из этих …»

В следующий раз, когда Мо явилась в свою бухту, в Резцах уже гудел зябкий осенний ветер. Море потемнело от злости и швырялось пеной в чаек, будто те были в чем-то виноваты; небо стало выше и холодней, над морем неслись рваные облака… Почему-то Мо хотелось нестись вслед за ними, и ноги ее сами летели, не разбирая дороги, хоть ни одной причины для спешки она так и не придумала.

Был последний день летней вольницы. Конечно, в учебье Мо собиралась ходить к Белодеду, как и раньше, но во всем чувствовался какой-то невидимый порог, будто море и скалы советовались, стоит ли теперь пускать ее сюда. «Это моя бухта», думала Мо, обиженно поглядывая на прибой – тот плевался в нее ледяными каплями, как из брызгунчика…

Она сделала, как обещала: не звала своего друга, а просто гуляла по берегу. И Белодед тоже сделал, как обещал: выглянул из пещеры, когда она проходила мимо.

– А я уже боялась, что ты сбежишь от меня, – говорила Мо, входя к нему. – Ой! А куда все подевалось?

Внутри было пусто. Только один из приборов, прикрепленных к стене, был замаскирован травой и ветками, – Мо заметила его, потому что знала, где он.

– Пора избавляться от лишнего имущества, – сказал Белодед.

– Чтобы шмыги не попалили, да?

– Меньше имеешь – легче живешь, – усмехнулся тот. Но глаза его смотрели грустно.

– Пойдем к тебе домой! – потребовала Мо и подбежала к стесанному камню.

– Я уже говорил тебе…

– Ты все время что-то говоришь. Это некрасиво – держать гостей в передней. Ну! мне холодно!..

Белодед застыл в нерешительности. Потом вздохнул и подошел к ней:

– Опять визжать будешь?

Мо ухватилась за его руку и завороженно смотрела, как он прикладывает ладонь к камню, и тот прорастает голубыми искрами. Они снова проникли в Мо и леденили ей печенки, только теперь это было не страшно, а приятно, хоть и немножко страшно тоже…

– А тут можно свет зажечь? – спросила она, входя в темную комнату.

– Не стоит.

Мо понимающе кивнула:

– Ну, хоть маленький? И окна зашторить…

– Вот упрямый ослик! – Белодед задернул занавеску и включил ночник. На стене выросли горбатые тени…

– По-моему, стало еще темнее, – сказала Мо.

– Эй! – Белодед ткнул в нее пальцем. – А убирать кто будет? У меня тут чисто.

Босые ноги Мо были густо облеплены глиной. В темноте даже казалось, что они в ботинках.

– Ой. – Мо закрыла лицо руками. – Я сейчас уберу. Я все уберу! Где тут тряпка?..

– Да стой уже, где стоишь, не топчись… Или лучше сядь вот сюда, – он подтащил к ней стул. – Стихийное бедствие!

– Я б убрала… – виновато говорила Мо. – Перед домом-то у нас ручей… Здесь тебя шмыги не найдут, да?

– Мо!

– А я тоже кое-что знаю, – зашептала она. – Мне Дан рассказал. Он мне много рассказывал, хоть я еще… но он мне доверяет, как взрослой. Он хочет, чтобы я правильно все понимала и… но ты никому не скажешь, да? Обещай!

– Обещаю, – кивнул тот. Горбатая тень на стене тоже кивнула.

– Я-то про тебя еще никому, ни одной живой душе… В общем, Дан – из этих . Он еще совсем молодой, но все равно он из этих . Они его взяли, потому что он очень умный, и у дедушки Типа он лучший ученик. Дедушки-то не из этих – и Тип, и Топ… хотя я не знаю. Они тоже иногда говорят что-то такое. Я же все слышу, а они думают, что я ребенок!..

– Из каких «этих»? – спросил Белодед, терпеливо дождавшись паузы.

– Ка-ак… ну… ты и этого не знаешь? – ахнула Мо. – В общем… как тебе сказать…

– Бунтари? Против Воледержца и его людей?

– Тсс! – Мо завертела головой во все стороны. – А говоришь «не знаешь»… Дан говорит, что шмыги все переврали – про Небесную Пару, и про Яйцо, и вообще про все. Это для того, чтобы людей за баранов держать, и чтобы они Воледержцам подчинялись. Для этого мракобесие вгоняют в умы – чтобы люди разучились думать и делали то, что им говорят… хотя я не знаю. По-моему, Дан тут тоже загнул. Мы с ним так спорим, если б ты только слышал!.. Но вот дедушки то же самое говорят – про мракобесие. А Дан говорит, что уже и я зачуренная, и что его долг – вытащить меня из этого болота. Потому он и раскрылся… хотя это я его раскрыла, он даже ничего сказать не мог. Я ведь умею!..

– Это точно, – подтвердил Белодед.

– Он говорит, что на самом деле все совсем по-другому было, чем нам рассказывают. Говорит, что Небесная Пара не просто прибыла к нам, а что у нее есть Друзья, Звездные Друзья. Он так и говорит: «Звездные Друзья» – мечтательно повторила Мо. – И что они поддерживают этих . Сам Дан честно сказал, что он не знает, кто они и что. Но верит, что Звездные Друзья помогут нам сбросить ярмо мракобесия. Среди этих есть люди, которые поддерживают с ними прямую связь. Но это все страшная тайна, – Мо опять перешла на шепот и завертела головой, – и поэтому они все даже не знают друг друга, чтобы никто никого не выдал. Сам Дан знает только своего Старшего. И еще видел нескольких людей, но не знает, кто это… И один раз слышал, как Старший с кем-то говорил по шептунчику, представляешь?