Ева Ибботсон - Агентство «Фантом в каждый дом»

– Я не стану открывать шерри в такой ранний час. Шерри подают вечером.

– Спорим, она нас не видит, – фыркнула Тина и, прежде чем миссис Уилкинсон успела её остановить, проскользнула на кухню. – Ну, что я говорила, – сообщила она по возвращении. – Я зависла над ней и гаркнула прямо в ухо: «Бу!» Старушка даже глаз не оторвала от своей глупой газеты. Нам не о чем беспокоиться.

В любом случае мисс Матч было велено лишь оставить Оливеру еду. Весь оставшийся день она провела в деревне у двоюродной сестры. План Фултона оставить Оливера одного оказался просто чудесным.

Уилкинсоны прямо-таки влюбились в Хелтон-холл.

– Ах, мальчик мой, – всплёскивала руками тётя Мод, – какие тут замечательные подвалы! А плесень на стенах, а эта восхитительная сырость! По мне, так даже немного чересчур сыровато, а вот бедный мистер Хофман был бы просто в восторге.

– Кто такой мистер Хофман? – полюбопытствовал Оливер.

– Бабулин приятель, – сообщила Тина. – Обитает в мозольной лавке и постоянно находит у себя все болячки, какие только есть на свете, но при этом он ужасно умный.

Привидениям пришлись по вкусу и кухня, и гостиная, где стояли стулья с гнутыми ножками в виде когтистых лап, и безликие статуи в библиотеке. Им понравились холл и огромный камин, через трубу в котором можно было увидеть небо, ну а библиотека с её бесконечными рядами потемневших корешков просто привела фантомов в восхищение.

– Уверена, тут есть книжные черви, – сказала Приютина. – Книжки наверняка так и кишат ими. Можно мне потом посмотреть?

– Конечно, можно. И не спрашивай моего разрешения! – Голос Оливера звучал сердито. – Раз Хелтон принадлежит мне, то всё мое – ваше, и на этом точка.

Сад вызвал у призраков ещё больше восторга, чем замок. Плакучий ясень с его поникшими ветвями, белые пятна грачиного помёта на каменных скамьях, тисовые деревья с причудливо подстриженными кронами…

– Здесь так прохладно и романтично! – бурно радовалась тётя Мод. – Оливер, детка, ты даже не представляешь, каково нам попасть в этот рай после душной бельевой лавки!

У озера они встретили Эрика, который вглядывался в тёмную воду.

– Там кто-то есть, – сообщил Эрик. – И он сильно страдал. Прямо как я.

– Говорят, в этом озере утопился фермер, – сказал Оливер. Прежде он испытывал страх перед хладным трупом, занесённым илом, но после знакомства с Уилкинсонами начал смотреть на мир иначе.

Эрик кивнул.

– Он умер из-за несчастной любви. Кому как не мне понимать его. Синтия Харботтл не захотела встречаться со мной даже после того, как я купил ей коробочку лакричных леденцов. Я потратил на этот подарок все свои карманные деньги, а она хоть бы спасибо сказала… С фермером, видно, случилась такая же беда. Мужчины, обжёгшиеся на женском бессердечии, сразу видят собратьев по несчастью.

– Сынок, а ты не можешь вызвать его? – участливо спросила тётя Мод. Как было бы хорошо, если бы Эрику нашлось с кем поговорить о неразделённой любви. Когда он заводил разговоры о Синтии Харботтл с ней , она страшно злилась. Матери всегда злятся, когда кто-то не любит их сыновей. Синтия, между прочим, была та ещё штучка: виляла задом перед американскими солдатами и ярко красила губы.

– Бедняга пока не хочет общаться, – сказал Эрик, и Оливер выдохнул с невольным облегчением. Он ещё не был готов увидеть призрак фермера, с ног до головы облепленного илом.

Однако фермер напомнил тёте Мод о другом вопросе, который она собиралась задать Оливеру.

– Дружочек, будь добр, скажи честно, – она взяла мальчика за руку, – только не обманывай из вежливости. Как бы ты отнёсся, если бы… если бы здесь появился некто… скажем, одна молодая особа, одетая лишь в британский флаг? Ты принял бы её в Хелтоне?

Оливер был по-настоящему уязвлён. Как можно вообще спрашивать его об этом?

– Конечно же, принял бы со всем радушием. Призрак девушки, завёрнутой в национальный флаг, – это… воодушевляет.

После ланча (Оливер сжевал в саду сэндвич) все привидения, кроме Приютины, выразили желание вздремнуть, а она и Оливер взобрались на гору поглядеть на то место, где замёрзли туристы.

– Я чувствую их, – призналась Тина. – Боюсь, они просто не стали призраками. Умерли от переохлаждения, и всё. Думаю, тебе стоит попросить управляющего, чтобы здесь поставили крест или небольшой памятник. По-моему, плохо, что на этом месте нет никакого памятного знака.

– Не знаю, есть ли у меня управляющий. А это вообще кто?

– Человек, который ведёт все дела в твоём поместье и отдаёт распоряжения пастухам и фермерам.

– Откуда ты знаешь про управляющего? Наверняка ни в бельевом магазинчике, ни в «Тихой гавани» управляющего у вас не было.

Тина пожала плечами.

– Иногда я просто знаю какие-то вещи, хоть и не знаю откуда. Только не начинай опять про то, что я – потерявшаяся принцесса, потому что моя фамилия Уилкинсон и я – это я. – Тина обвела взглядом обширную равнину, поросшие вереском холмы, речку. – Пернилле здесь понравилось бы. В торговом центре ей так не хватает простора.

– Пернилла – это кто?

– Девушка-призрак, шведка. Она приехала в Англию, чтобы работать няней и учить язык, но придурок на «ягуаре», который подвозил её домой с вечеринки, врезался в столб.

– Почему бы не пригласить её к нам? И этого мистера Хофмана тоже, да всех, кого хотите. В замке полно места.

– Ты разрешаешь? Оливер, это было бы чудесно! Только лучше оформить всё как полагается, через агентство, иначе… – Тина оборвала фразу на полуслове и возбуждённо показала пальцем на луг у подножья горы. – Гляди, овцы! Там их сотни. Бежим скорее!

На лугу, однако, выяснилось, что все овцы, заросшие мягкой кучерявой шерстью, совершенно здоровы и сдыхать не собираются.

– Если хочешь, я забью для тебя одну овцу, – предложил Оливер. – Только я не ем баранину и…

– Да нет, это глупо. Не факт, что она станет призраком, и тогда мы лишь напрасно потеряем время. Тут, к сожалению, не угадаешь. Вот лежат перед тобой пять-шесть дохлых зверушек, лежат и не шевелятся, мертвы-мертвёхоньки, а потом вдруг р-раз! – и одна из них уже фантом.

Вечером привидения удостоили Оливера огромной чести: его позвали на ежевечернее обращение к Трикси. Призраки встали подле солнечных часов, взялись за руки, совершили поклоны на север, юг, запад и восток и попросили Трикси вернуться домой, потому что очень, очень по ней тоскуют.

Когда ритуал завершился, Оливер спросил, не было ли у Трикси каких-либо особых предпочтений.

– Может, мы оставим ей что-нибудь, что она любит?

Бабуля и тётя Мод переглянулись.

– Бананы, – сказала Бабуля. – Трикси душу готова продать за один-единственный банан. В войну мы все страшно голодали.