Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

Гарри сел в постели и повернул книгу к свету, чтобы лучше разглядеть инструкции к заклятию, с которым Принцу, похоже, пришлось повозиться. Многое он вычеркнул и переправил, но в самом верху страницы очень мелким почерком вписал:

Левикорпус (нврб).

В стёкла бил ветер и мокрый снег, Невилл громко храпел, а Гарри не отрываясь смотрел на буквы в скобках. Нврб... видимо, «невербальное». Вряд ли он сможет это выполнить; с невербальными заклятиями у него по-прежнему трудности, о чём Злей не забывает упомянуть на каждом уроке защиты от сил зла. С другой стороны, Принц показал себя более талантливым педагогом...

Направив палочку в пространство, Гарри легонько махнул ею вверх и мысленно произнёс: «Левикорпус».

— А-а-а-а-а-а-а!

Полыхнул яркий свет, и комната наполнилась голосами: всех разбудил вопль Рона. От ужаса Гарри отшвырнул «Высшее зельеделие». Рон висел вниз головой в воздухе, будто вздёрнутый за лодыжку невидимым крюком.

— Прости! — орал Гарри, пока Дин и Шеймас ревели от смеха, а Невилл, который свалился с кровати, поднимался на ноги. — Подожди... я тебя сниму...

Он в панике зашарил руками, схватил учебник и принялся лихорадочно листать; наконец нашёл нужную страницу и разобрал одно из слов, теснившихся под заклинанием. Молясь, чтобы это оказалось контрзаклятие, Гарри сконцентрировал волю и подумал: « Либеракорпус!»

Ещё одна вспышка, и Рон мешком повалился на матрас.

— Прости, — снова пролепетал Гарри. Дин и Шеймас помирали со смеху.

— В следующий раз, — глухо пробормотал Рон, — лучше поставь будильник.

Позже, когда они оделись, защитившись от непогоды сразу несколькими свитерами — творениями миссис Уизли, и взяли с собой плащи, шарфы и перчатки, потрясение Рона ослабло; он уже считал новое заклинание Гарри очень забавным — настолько, что, едва сев за стол, рассказал о нём Гермионе.

— ...а потом опять вспыхнул свет, и я оказался на кровати! — Рон ухмыльнулся и впился зубами в сосиску.

За всё время этого весёлого повествования Гермиона ни разу не улыбнулась и теперь с холодным неодобрением повернулась к Гарри.

— А заклинание, случайно, не из твоего знаменитого учебника? — осведомилась она.

Гарри нахмурился:

— Почему ты всегда сразу думаешь худшее?

— Из него?

— Ну... да, а что?

— Значит, ты вот так запросто взял неизвестное, к тому же написанное от руки заклинание и решил посмотреть, что получится?

— Какая разница, от руки или не от руки? — спросил Гарри, в остальном намеренно игнорируя вопрос.

— Потому что оно вряд ли одобрено министерством магии, — ответила Гермиона. — А ещё, — добавила она, увидев, что Гарри и Рон закатили глаза, — потому что мне начинает казаться, что ваш Принц — тот еще фрукт.

Гарри и Рон дружно возмутились.

— Это шутка! — воскликнул Рон, переворачивая бутылку с кетчупом над сосисками. — Просто шутка, Гермиона, и всё!

— Подвешивать человека вниз головой за ногу? — уточнила Гермиона. — Кто станет тратить время и силы на изобретение подобных шуточек?

— Фред и Джордж, например, — пожал плечами Рон, — очень даже в их духе. Или, э-э...

— Мой папа, — сказал Гарри. Он вспомнил только сейчас.

— Что? — дружно повернулись к нему Рон и Гермиона.

— Он пользовался этим заклинанием, — пояснил Гарри. — Я... Мне Люпин рассказывал.

Последнее не соответствовало истине; Гарри своими глазами видел, как его отец наложил это заклятие на Злея, но о том посещении дубльдума он Рону и Гермионе не говорил. А сейчас ему в голову пришла замечательная мысль: что, если Принц-полукровка?..

— Может, и твой папа тоже, Гарри, — сказала Гермиона, — но не он один. Если ты забыл, напоминаю: мы вместе видели, как этим заклинанием воспользовалась толпа народу. Они подвесили над землей беззащитных людей и заставили их летать по воздуху.

Гарри с упавшим сердцем уставился на неё. Теперь он и сам вспомнил выходку Упивающихся Смертью на квидишном чемпионате. На помощь пришёл Рон, который пылко заявил:

— Это совсем другое! Они использовали заклинание во зло. А Гарри и его отец просто шутили. Ты не любишь Принца, Гермиона, — Рон сурово указал на неё сосиской, — потому что он лучше тебя разбирается в зельеделии...

— Какая чушь! — воскликнула Гермиона, покраснев. — Но я считаю, что если не знаешь, для чего предназначено заклинание, пользоваться им безответственно, и перестань называть его «Принц», как будто это титул, наверняка это дурацкое прозвище, и вообще, по-моему, он не очень хороший человек.

— Не понимаю, с чего ты взяла! — вспылил Гарри. — Потенциальный Упивающийся Смертью не стал бы хвастать тем, что он «полу», верно?

Не успев договорить, Гарри вспомнил, что его отец — чистокровный колдун, но сразу отбросил эту мысль; об этом он подумает позже...

— Упивающиеся Смертью не могут все без исключения быть чистокровными, в мире не так много чистокровных колдунов, — упрямо возразила Гермиона. — Я думаю, большинство — полукровки, которые притворяются чистокровными. А ненавидят они только муглорождённых и с радостью приняли бы тебя и Рона.

— Меня? Да ни за что! — Рон возмущённо махнул на Гермиону вилкой; кусок сосиски слетел и попал Эрни Макмиллану по голове. — Вся моя семья — так называемые предатели крови! Для Упивающихся Смертью это всё равно что муглорождённые!

— А меня, конечно, приняли бы с распростёртыми объятиями, — саркастически заметил Гарри. — Мы вообще были бы лучшими друзьями, если б они всё время не пытались меня укокошить.

Рон засмеялся, и даже Гермиона невольно улыбнулась, но тут их отвлекло появление Джинни.

— Эй, Гарри, вот — просили тебе передать.

Она протянула ему пергаментный свиток, надписанный знакомым косым почерком.

— Спасибо, Джинни... Это про следующее занятие с Думбльдором, — сказал Гарри Рону и Гермионе, разворачивая свиток и быстро пробегая глазами письмо. —В понедельник вечером! — Ему неожиданно стало легко и радостно. — Джинни, хочешь пойти с нами в Хогсмед? — предложил он.

— Я иду с Дином... может, там увидимся, — ответила та и ушла, помахав на прощание.

Филч, как всегда, стоял у дверей и проверял по списку, разрешено ли уходящим посещение Хогсмеда. Процедура затянулась дольше обычного, потому что каждого трижды перепроверяли сенсором секретности.

— Какая разница, если мы что-то ВЫНОСИМ? — возмутился Рон, опасливо косясь на длинный тонкий сенсор. — Проверять надо то, что ВНОСИТСЯ!

За нахальство ему досталась пара лишних тычков сенсором; даже выйдя на улицу, под ветер и мокрый снег, Рон всё ещё болезненно морщился.

Путь в Хогсмед не доставил ребятам никакого удовольствия. Гарри замотал почти всё лицо шарфом; открытая часть вскоре онемела и заболела от холода. Школьники толпой шли по дороге, сгибаясь чуть ли не вдвое на ледяном ветру. Гарри успел не один раз подумать, что, возможно, имело смысл остаться в тёплой общей гостиной; когда же они добрались до Хогсмеда и увидели заколоченный «Хохмазин Зонко», он воспринял это как знак свыше: прогулка обречена на провал. Рон показал рукой в толстой перчатке на «Рахатлукулл», к счастью, открытый, и Гарри с Гермионой, спотыкаясь, вошли вслед за ним в переполненный магазин.