Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— Директора не будет до понедельника, Поттер, — удивилась профессор Макгонаголл.

— Не будет? — возмущённо повторил Гарри.

— Да, Поттер, не будет! — отчеканила она. — Однако всё, что вы имеете сообщить об этом ужасном деле, несомненно, можно рассказать и мне.

Какую-то долю секунду Гарри колебался. Откровенничать с Макгонаголл не хотелось; Думбльдор, хоть и внушал больше робости, всё-таки спокойнее относился к любым, самым диким гипотезам. Но сейчас речь идёт о жизни и смерти, глупо бояться показаться смешным.

— Профессор, мне кажется, ожерелье Кэти дал Драко Малфой.

С одной стороны от него Рон смущённо потёр нос; с другой — Гермиона затопталась на месте, словно ей не терпелось поскорее сбежать подальше от Гарри.

— Это очень серьёзное обвинение, Поттер, — ошарашенно помолчав, произнесла профессор Макгонаголл. — У вас есть доказательства?

— Нет, но... — ответил Гарри и рассказал, как они проследили за Малфоем до «Боргина и Д'Авило» и подслушали его разговор.

Когда он закончил, профессор Макгонаголл воззрилась на него в недоумении:

— Малфой принёс что-то на починку к «Боргину и Д'Авило»?

— Нет, профессор, он хотел, чтобы Боргин сказал ему, как починить какую-то вещь, у него не было её с собой. Но это не важно, главное, в то же самое время он что-то купил, я думаю, ожерелье...

— Вы видели, как Малфой выходил из магазина с похожим свёртком?

— Нет, профессор, он велел Боргину хранить его в магазине...

— Но, Гарри, — перебила Гермиона, — Боргин спросил, хочет ли он забрать это с собой, и Малфой сказал «нет»...

— Потому что не хотел трогать, разве не ясно? — разозлился Гарри.

— Вообще-то он сказал: «Вы что, с ума сошли, как я по улице понесу? » — уточнила Гермиона.

— С ожерельем он бы и правда выглядел болваном, — заметил Рон.

— Рон,— устало сказала Гермиона, — его бы завернули, чтобы не касаться, и его легко было бы спрятать под плащом! По-моему, то, что он оставил у «Боргина и Д'Авило», либо очень шумное, либо большое и привлекает внимание... И потом, — она повысила голос, не давая Гарри перебить, — я ведь спросила у Боргина про ожерелье, помнишь? Я хотела выяснить, что Малфой просил хранить, вошла и увидела ожерелье. А Боргин просто назвал цену, не сказал, что оно продано...

— Да, но ты так себя вела, что он через пять секунд догадался, чего тебе надо, и не стал бы всё тебе рассказывать, и вообще, Малфой сто раз мог послать за ожерельем...

— Ну всё, тихо! — прикрикнула профессор Макгонаголл, когда Гермиона в гневе открыла рот. — Поттер, я ценю вашу откровенность, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только потому, что он посещал магазин, где оно продавалось. Там бывают сотни людей...

— Вот и я о том же... — пробормотал Рон.

— В любом случае при таких строгих мерах безопасности ожерелье не могло попасть в школу без нашего ведома...

— Но...

— А самое главное, — заявила профессор Макгонаголл, — мистер Малфой не был сегодня в Хогсмеде.

Гарри разинул рот и сдулся как воздушный шарик.

— Откуда вы знаете, профессор?

— Оттуда, что он отрабатывал моё взыскание. Малфой второй раз подряд не выполнил домашнее задание по превращениям. Поэтому спасибо, что поделились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она и решительно прошла к выходу, — но сейчас мне нужно в лазарет, проверить, как себя чувствует Кэти. Доброго вам всем вечера.

И она открыла дверь кабинета. Ребятам ничего не оставалось, кроме как молча выйти.

Гарри сердился на друзей за то, что они приняли сторону Макгонаголл, и всё же, когда они стали обсуждать случившееся, не мог не подключиться к беседе.

— Как думаете, для кого было ожерелье? — спросил Рон на лестнице. Они направлялись в общую гостиную.

— Кто знает, — ответила Гермиона. — Но ему или ей крупно повезло. Не коснувшись ожерелья, свёрток не развернуть.

— Могло быть для кого угодно, — сказал Гарри. — Во-первых, для Думбльдора. Упивающиеся Смертью были бы счастливы от него избавиться он, наверное, их главная мишень. Или для Дивангарда — Думбльдор говорит, Вольдеморт очень хотел его заполучить, поэтому они вряд ли рады, что он встал на сторону Думбльдора. Или...

— Или для тебя, — забеспокоилась Гермиона.

— Только не для меня, — покачал головой Гарри, — иначе Кэти просто обернулась бы и его отдала. Я шёл позади неё всю дорогу от «Трёх мётел». Учитывая проверки Филча, было бы гораздо разумней отдать свёрток вне «Хогварца». Интересно, почему Малфой велел ей пронести его в замок?

— Гарри, Малфой не был в Хогсмеде! — напомнила Гермиона, даже притопнув ногой от досады.

— Значит, у него был сообщник, — не отступил Гарри. — Краббе или Гойл... а если подумать, другой Упивающийся Смертью, у него же теперь куча дружков почище Краббе с Гойлом...

Рон и Гермиона обменялись взглядами, ясно говорившими: «Спорить бесполезно».

— Королевская каша, — твёрдо сказала Гермиона, подходя к Толстой Тёте.

Портрет распахнулся и впустил их в общую гостиную. Там было полно народу и пахло сырой одеждой; из-за плохой погоды многие рано вернулись из Хогсмеда. Однако никто не гомонил в страхе и не строил догадок; видимо, новость о Кэти сюда ещё не дошла.

— Вообще-то нападение спланировано так себе. — Рон походя выгнал из кресла у камина какого-то первоклашку и сел сам. — Проклятие даже не проникло в замок. Ненадёжненько.

— Ты прав, — ответила Гермиона, ногой вытолкнув Рона из кресла и снова предложила кресло первокласснику. — План совершенно не продуман.

— А с каких это пор Малфой у нас главный стратег? — осведомился Гарри.

Ни Рон, ни Гермиона не ответили.

На следующий день Кэти перевели в больницу св. Лоскута, Институт причудливых повреждений и патологий. Новость о проклятии успела распространиться по всей школе, но слухи ходили самые разные, и, похоже, никто, кроме Гарри, Рона и Гермионы, не подозревал, что истинным объектом нападения была не Кэти.

— И ещё, конечно, знает Малфой, — заявил Гарри Рону и Гермионе.

Тех сразу поразил очередной приступ глухоты — такую тактику они избрали на случай, когда Гарри начинал развивать теорию о принадлежности Малфоя к Упивающимся Смертью.

Гарри не знал, вернется ли Думбльдор из своей таинственной поездки в срок и поспеет ли к занятию в понедельник, но, поскольку не получал никаких извещений, в восемь вечера постучал в кабинет директора и услышал приглашение войти. Думбльдор выглядел необычайно усталым, а его рука по-прежнему была чёрной и обугленной, однако он приветливо улыбнулся и указал Гарри на кресло. Дубльдум уже стоял на столе, отбрасывая на потолок серебристые отсветы.

— Насколько я знаю, ты бурно проводил время, — сказал Думбльдор. — Стал свидетелем происшествия с Кэти.