Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— Да, сэр. Как она?

— Всё ещё очень нездорова, но ей, можно считать, повезло. Видимо, она лишь чуть-чуть коснулась ожерелья: сквозь крохотную дырочку в перчатке. Если бы она надела его на шею или просто дотронулась голой рукой, смерть, скорее всего, была бы мгновенной. К счастью, профессор Злей сумел предотвратить быстрое распространение заклятия...

— Почему Злей? — вскинулся Гарри. — Почему не мадам Помфри?

— Возмутительно, — раздался негромкий голос с одного из портретов. Прапрадед Сириуса, Финей Нигеллий Блэк, который только что спал, положив щёку на руки, поднял голову. — В моё время учащимся не разрешалось задавать вопросы касательно ведения дел в школе.

— Да-да, благодарю вас, Финей, — успокаивающе покивал Думбльдор. — Видишь ли, Гарри, профессор Злей знает о чёрной магии намного больше, чем мадам Помфри. В общем, администрация больницы святого Лоскута ежечасно извещает меня о состоянии Кэти, и я надеюсь, что она, хоть и не сразу, но полностью поправится.

— Сэр, а где вы были в выходные? — спросил Гарри, хоть и чувствовал, что переходит границы дозволенного. Финей явно считал так же: от возмущения он тихо зашипел.

— Я бы предпочёл не обсуждать это сейчас, — ответил Думбльдор. — Но в своё время ты непременно обо всём узнаешь.

— Вы мне расскажете? — поразился Гарри.

— Думаю, да, — сказал Думбльдор, доставая из внутреннего кармана новый флакон воспоминаний и вынимая пробку с помощью волшебной палочки.

— Сэр, — нерешительно заговорил Гарри, — в Хогсмеде я встретил Мундугнуса.

— Да, я уже знаю, что Мундугнус обращался с твоим имуществом без должного уважения, — чуть нахмурился Думбльдор. — После ваших дебатов около «Трёх мётел» он скрывается; надо полагать, боится меня. Впрочем, не беспокойся: вещей Сириуса он больше не тронет.

— Шелудивый недокровок ворует наследство Блэков? — разгневанно осведомился Финей Нигеллий и вышел куда-то за раму — видимо, отправился повидать свой портрет в доме № 12 на площади Мракэнтлен.

— Профессор, — после короткой паузы спросил Гарри, — профессор Макгонаголл рассказала вам, что мы с ней обсуждали после случая с Кэти? Насчёт Драко Малфоя?

— Да, она рассказала о твоих подозрениях, — подтвердил Думбльдор.

— А вы?..

— Приму все необходимые меры в отношении причастных лиц, — сказал Думбльдор. — Но сейчас, Гарри, меня больше интересует наше занятие.

Гарри немного обиделся: если эти занятия настолько важны, почему между первым и вторым был такой большой перерыв? Впрочем, он решил временно забыть о Драко Малфое и стал следить, как Думбльдор сливает в дубльдум свежие воспоминания. Потом директор осторожно взял каменную чашу длинными тонкими пальцами и начал потихоньку вращать.

— Ты, конечно, помнишь, что в биографии лорда Вольдеморта мы остановились на том месте, когда красавец-мугл Том Реддль бросил ведьму-жену Меропу и вернулся в фамильный особняк. Меропа осталась в Лондоне одна. Под сердцем она носила ребёнка, которому предстояло стать лордом Вольдемортом.

— Сэр, а откуда вы знаете, что она была в Лондоне?

— Благодаря свидетельству Каратака Д'Авило, — ответил Думбльдор. — По странному стечению обстоятельств, одного из основателей того самого магазина, где куплено небезызвестное ожерелье.

Он, будто золотоискатель, покрутил содержимое дубльдума, как уже не раз делал на глазах Гарри. Над серебристой субстанцией, медленно вращаясь, вырос маленький старичок, перламутровый, как привидение, но плотнее. Густая копна волос полностью скрывала его глаза.

— Да, оно нам досталось весьма забавным образом. Принесла одна молодая ведьма. Накануне Рождества, много-много лет назад. Сказала, очень деньги нужны, — впрочем, это и так было видно. Одета в рваньё и давненько в положении... на сносях уже, понимаете? Заявила, что медальон принадлежал Слизерину. Ну, мы такое слышим постоянно: «Ах, это вещь самого Мерлина, его любимейший чайник». Но я взглянул повнимательней — а там его клеймо! Несколько простых заклинаний — и мне открылось, что вещь практически бесценна! А молодая дурочка, похоже, и не понимала даже, сколько стоит её сокровище. Была счастлива десяти галлеонам. Лучшая сделка за всю нашу историю!

Думбльдор с силой встряхнул дубльдум, и Каратак Д'Авило растворился в серебристой массе.

— Он дал ей всего десять галлеонов? — возмутился Гарри.

— Каратак Д'Авило прославился отнюдь не своим благородством, — спокойно отозвался Думбльдор. — Итак, мы знаем, что незадолго до родов Меропа была в Лондоне одна и отчаянно нуждалась в деньгах, настолько, что решилась продать единственную драгоценность — фамильный медальон.

— Но Меропа умела колдовать! — вскричал Гарри. — Она могла достать еду и всё прочее с помощью магии!

— Разумеется, — сказал Думбльдор. — Однако мне кажется — опять же это только моё предположение, но я почти уверен, — что, когда муж бросил её, Меропа от магии отреклась. Я думаю, она больше не хотела быть ведьмой. Впрочем, не исключено, что из-за безответной любви и отчаяния она лишилась колдовских способностей — такое случается. Потому или нет, но ты сейчас увидишь, что Меропа не захотела поднять волшебную палочку даже для спасения собственной жизни.

— Она не захотела жить даже ради сына?

Думбльдор поднял брови:

— Ты, кажется, жалеешь лорда Вольдеморта?

— Нет, — поспешно ответил Гарри, — но ведь у неё был выбор, не то что у моей мамы...

— У твоей мамы тоже был выбор, — мягко произнёс Думбльдор. — А Меропа Реддль выбрала смерть, несмотря на новорождённого ребёнка. Однако, Гарри, не суди её слишком строго. Долгие страдания сломили её, и она не обладала отвагой твоей матери. А теперь, если не возражаешь, в путь...

— Куда мы отправляемся? — поинтересовался Гарри, когда Думбльдор встал рядом с ним.

— На сей раз, — ответил тот, — в мои воспоминания. Полагаю, ты найдёшь их весьма познавательными и в достаточной мере точными. Прошу вперёд, Гарри...

Гарри склонился над дубльдумом, коснулся лицом прохладной поверхности воспоминаний и, как всегда, полетел сквозь темноту. Пару секунд спустя его ноги ударились о землю, он открыл глаза и обнаружил, что они с Думбльдором стоят на оживлённой улице старого Лондона.

— А вот и я. — Думбльдор радостно показал на высокого человека, который переходил дорогу перед лошадью, везущей тележку с молоком.

У молодого Думбльдора были золотисто-каштановые волосы и борода. Он пересёк улицу и зашагал по тротуару, привлекая множество любопытных взглядов экстравагантным бархатным костюмом цвета спелой сливы.

— Клёвый прикид, сэр, — не сдержавшись, заметил Гарри; Думбльдор только хихикнул. Они на коротком расстоянии последовали за его молодым воплощением и вскоре увидели довольно мрачное прямоугольное здание за высокой оградой, прошли в чугунные ворота и оказались посреди голого двора. Молодой Думбльдор поднялся на крыльцо и один раз стукнул в дверь. Очень скоро ему открыла неряшливая девица в фартуке.