Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

Прошло несколько минут гробовой тишины; Гарри так быстро пил свой кофе, что выхлебал всю чашку до дна. Роджер Дэвис и его подружка за соседним столиком, кажется, приклеились друг к другу во время поцелуя.

Рука Чжоу лежала на столике рядом с чашкой кофе, и у Гарри появилось внезапное желание взять её. Просто сделай это , говорил он себе, когда паника волной накатила внутри него. Просто протяни руку и схвати. Удивительно, как это трудно — протянуть руку на несколько сантиметров вперед и дотронуться до её руки… по сравнению с этим поймать снитч на лету — пустяки…

Но, стоило ему протянуть руку, как Чжоу убрала свою. Она стала смотреть на Роджера Дэвиса, целующего свою подружку, с задумчивым выражением лица.

— Он хотел со мной встречаться, — сказала она спокойным тоном. — Роджер. Предложил мне встречаться с ним пару недель назад. А я ему отказала.

Гарри, чтобы оправдать свое идиотское движение рукой, схватил сахарницу. Он понятия не имел, зачем Чжоу говорит ему о Дэвисе. Если она мечтает сидеть за столиком, взасос целуемая Дэвисом, зачем же она притащила сюда его?

Гарри молчал. Купидончик высыпал на них очередную горку конфетти; разноцветная мишура упала в остатки холодного кофе, который Гарри собрался допить.

— Я приходила сюда с Седриком в прошлом году, — сказала Чжоу.

Как только смысл сказанного дошел до Гарри, он словно прирос к стулу. Ему не верилось, что Чжоу говорит о Седрике сейчас, среди порхающих купидончиков и целующихся пар.

Когда Чжоу снова заговорила, голос её слегка звенел.

— Я давно хотела спросить тебя… Седрик… вспоминал меня перед… смертью? –

Меньше всего на свете Гарри хотелось обсуждать эту тему, тем более с Чжоу.

— В общем, нет… — начал он. — У него не оставалось времени, чтобы сказать что-то… Э-э… ты была летом на каких-нибудь матчах? Ты ведь болеешь за «Торнадо», так?

Голос Гарри звучал наигранно весело. К его ужасу, глаза Чжоу наполнились слезами (как и на последнем собрании А.Д. перед Рождеством).

— Послушай, — он наклонился к ней, чтобы никто не услышал, — давай не будем сейчас о Седрике… давай поговорим о чем-нибудь ещё…

А вот этого говорить не стоило.

— Я думала, — слезы катились по лицу Чжоу и падали на стол, — что ты… понимаешь ! Мне нужно об этом поговорить! Я думала, ты сам хочешь об этом поговорить! Ты ведь видел, как это было —

Дела шли хуже некуда. Роджер Дэвис, отцепившись от своей девчонки, уставился на плачущую Чжоу.

— Я говорил об этом, — тихо сказал Гарри, — с Роном и Гермионой, но —

— Ах, ты говорил об этом с Грейнджер! — слезы брызнули из глаз Чжоу. Еще несколько парочек теперь смотрели на их столик. — А со мной ты говорить не хочешь! Лучше будет, если… если ты пойдешь к своей Грейнджер, как вы и договаривались!

Гарри в растерянности смотрел на неё; Чжоу схватила со стола салфетку и прижала её к глазам.

— Чжоу, — сказал он жалким голосом, мечтая о том, чтобы Дэвис продолжил целовать свою подружку, которая начала пялиться на них.

— Можешь уходить! — крикнула она, сморкаясь в салфетку. — Не понимаю, зачем ты попросил меня пойти, если сам договорился встретиться с другой девчонкой… сколько девчонок, не считая Гермионы, тебе надо сегодня встретить, а?

— Ни с кем я не встречаюсь! — Гарри ситуация показалась такой нелепой, что он рассмеялся. Позже он понял, что это было ошибкой.

Чжоу поднялась со стула. Все посетители в кафе, оторвавшись от дел, смотрели на них.

— До встречи, Гарри, — сказала она драматично и, слегка всхлипывая, пошла к выходу. Она открыла дверь и вышла на улицу, где дождь лил, как из ведра.

— Чжоу! — крикнул Гарри ей вслед, но дверь уже захлопнулась с мелодичным стуком.

В кафе стояла мертвая тишина. Все смотрели на Гарри, не отрывая глаз. Он бросил на столик галлеон, смахнул с волос розовое конфетти, и пошел за Чжоу.

Сквозь сумасшедший ливень её было не разглядеть. Гарри не понимал, что произошло; ещё полтора часа назад все так хорошо начиналось…

— Женщины, — проворчал он, шлепая по мокрой улице с руками в карманах. — С чего она завела разговор про Седрика? Вечно она заводит разговор на тему, от которой начинает реветь —

Гарри свернул направо и припустил бегом, оказавшись через несколько минут у входа в «Три Метлы». Он пришел раньше, чем просила Гермиона, но сейчас ему надо было хоть с кем-нибудь поговорить без слез и истерик. Гарри убрал с лица мокрые волосы, и разглядел в углу угрюмого Хагрида.

— Привет, Хагрид! — Гарри, пробравшись сквозь множество столиком, сел рядом.

Хагрид при виде Гарри вскочил, как ужаленный. На его лице появились свежие ссадины и синяки.

— А, эт ты, Гарри, — сказал он. — Ну, как дела?

— Нормально, — соврал Гарри. При виде угрюмого и раненого Хагрида ссора с Чжоу отошла на задний план. — Э-э… а ты как?

— Я? — Хагрид замялся. — Я — превосходно, лучше не бывает.

Хагрид опустил глаза в свою оловянную кружку, которая была размером с ведро, и вздохнул. Гарри не знал, что тут сказать. Они сидели молча друг с другом. Вдруг Хагрид сказал: — Не повезло нам, а, Гарри?

— Э-э… — Гарри опешил.

— Да… я и раньше это говорил… оба неудачники… — Хагрид назидательно покачал головой. — Оба сироты. Мы с тобой сироты.

Он хлебнул из кружки.

— Когда живешь в полной семье — совсем другое дело, — сказал он. — Мой папа жил с родителями. И твои папа с мамой тоже. Были бы они живы, все было б по-другому, а?

— Да… наверное, — осторожно сказал Гарри. С Хагридом творилось что-то странное.

— Семья, — уныло сказал Хагрид. — Что бы ни говорили, а кровь имеет значение…

И Хагрид стер слезинку с глаза.

— Хагрид, — не удержался Гарри, — откуда у тебя эти синяки?

— Чего? — растерялся Хагрид. — Какие синяки?

— Эти! — Гарри показал на его лицо.

— А… так это естественно… — оправдывался Хагрид. — При моей-то работе…

Хагрид осушил свою кружку, поставил её на стол и встал.

— Пока, Гарри… удачи.

И Хагрид вышел из трактира с несчастным видом, исчезнув в потоках дождя. Гарри смотрел ему вслед, от всей души жалея. Хагрид был несчастен, и ему приходилось что-то скрывать… но и сочувствия он не ждал. В чем же дело? Не успел Гарри все обдумать, как услышал собственное имя.

— Гарри! Гарри, идем сюда!

Гермиона махала ему из-за дальнего столика. Гарри встал и подошел к ней, расталкивая толпу в трактире. Подойдя поближе, он увидел, что Гермиона не одна. Она сидела в копании с самыми противными собеседниками, которых только можно было найти: Луной Лавгуд и Ритой Скитер — бывшей журналисткой «Ежедневного пророка» и рьяно ненавидимой Гермионой особой.

— Ты пришел рано! — сообщила Гермиона, освобождая для него место. — Я думала, ты до сих пор с Чжоу… мы думали, тебя не будет по меньшей мере час!