Аннет Схап - Лампёшка

О чём это она? При чём тут глаза?

— Ну и что у меня, по-твоему, за глаза?

Она достаёт из кармана осколок зеркала и подносит его к лицу мальчика.

— Ты что, сам не видел? Вот, погляди. А когда ты в воде, они становятся золотыми.

На Эдварда в упор смотрит его собственный глаз.

И внезапно он вспоминает, что ему снилось прошлой ночью.

Колёса дребезжат и скрипят, а ехать ещё далеко. Ник и Ленни выпустили Лампёшку с тележкой за ограду, пока Марта, ни о чём не подозревая, возилась в погребе. Ник запер за ними ворота, а Ленни печально провожал их взглядом сквозь решётку до тех пор, пока они не исчезли в лесу.

— Трясёт, — жалуется Эдвард. — А одеяло воняет. Где ты только его взяла?

Лампёшка бережёт дыхание, чтобы тянуть тележку.

— Ай, да поосторожней ты! — восклицает мальчик. — Объезжай камни. Колесо совсем расшаталось, вот-вот отвалится.

Лампёшка останавливается.

— Помолчи, — говорит она. — А то ещё услышит кто-нибудь.

Ненадолго воцаряется тишина.

— А она красивая — мама? — едва слышно спрашивает Эдвард.

— На тебя похожа.

— Я не про то.

— Только ты — полукровка, а она полностью… э-э-э… русалка.

— И волосы у неё зелёные.

— Да.

— А ноги…

— Да.

— А она добрая?

— Не знаю, мы не разговаривали.

— Наверняка нет. Не добрая. — Эдвард смотрит в пустоту. — Добрых вообще не бывает.

— Я добрая. Вон в какую даль тебя тащу.

— Лучше отвези меня домой.

Он не уверен, что и вправду этого хочет. Она приснилась ему ночью, мама или кто она там. Он и сам не понимает, как это возможно, — ему никогда ещё не снилось ничего подобного.

Он видит её впервые, но уже хорошо её знает.

Её лицо — это его лицо, и у них одинаковые хвосты, и их волосы развеваются в воде.

Внезапно их разбирает смех, пузырьками вырывается изо рта. Поводов для смеха, оказывается, сколько угодно!

И вот она берёт его за руку и тянет за собой. Они устремляются вперёд, в глубину — глубже, чем он мог себе представить.

Вдалеке плывут огромные тени полосатых китов. Мимо стайками проносятся маленькие тени, вокруг всё колышется, сверкает и плещется, и она гладит его по щеке и со смехом обгоняет его, и он наконец-то чувствует себя дома.

Но присниться-то может всё что угодно.

— Забудь об этом, — говорит Эдвард. Ему холодно, его укачивает, дорога вниз вся в колдобинах. — Забудь, я больше не хочу, едем домой.

— Ты что, спятил? — оборачивается к нему Лампёшка.

— В другой раз съездим. Сначала мне нужно всё хорошенько обдумать. И тренироваться нужно. Я хочу…

— В другой раз нельзя! Ярмарка уедет, — возражает Лампёшка. — Они никогда надолго не задерживаются. Может, завтра их уже ищи-свищи. Должны же мы узнать, твоя это мама или нет!

— Не нужна мне никакая мама, — говорит Эдвард. — У меня её сроду не было, я привык. Отвези меня домой.

— Нет! — не соглашается Лампёшка. Она уверена, что так нельзя.

— Я здесь главный! — шёпотом кричит Эдвард. — Мой отец…

— Рыб, — странным голосом перебивает его Лампёшка. — Под одеяло. Скорей! Лежи тихо и не двигайся.

Кто-то выходит из-за поворота и направляется в их сторону. Лампёшка сразу же узнаёт, кто это.

Она оглядывается по сторонам. Слева и справа — густой лес, колючие заросли кустов. Спрятаться там? Нет, поздно: высокая фигура быстро приближается, Лампёшка не забыла, какая стремительная у неё походка.

«Опять? — думает девочка. — Что ей тут понадобилось? Опять!»

Да, что ей тут понадобилось, мисс Амалии? На дороге, ведущей к Чёрному дому. Опять.

Да ничего особенного, отвечает она сама себе. Сегодня среда, в школе короткий день, маленьких надоед распустили по домам. Она просто решила пройтись и вправе гулять, где ей вздумается. А вздумалось ей погулять здесь, по тропинке, ведущей к… ну, в общем… к его дому.

На этот холм ещё попробуй заберись — она запыхалась и слегка ослабила бантик на шее.

Как бы мисс Амалия ни восхищалась господином Адмиралом, от дома она не в восторге. Слишком большой, полный сквозняков и грязный. Неудивительно, что о нём ходят странные слухи. Про чудовищ и прочую чепуху, в которую она, конечно, и не думает верить.

И дорогу к дому она тоже не любит. Жутковато здесь, в этой тёмной чаще, где вечно висит морской туман. Вот встреться ей сейчас кто-нибудь… Кто-нибудь с недобрыми намерениями… Услышит ли кто, если закричать?

Она усмехается: ах, нет тут никого! Какой вздор. Или всё-таки… Да, всё-таки есть. Кто-то идёт ей навстречу.

Мисс Амалия тревожно всматривается вдаль. Но тут же облегчённо выдыхает, узнав идущего. Да-да, со зрением у неё пока всё в порядке.

Это та девочка, Эмилия, с какой-то тележкой позади. А в тележке что-то лежит… Что-то такое… Девочка останавливается и пытается повернуть обратно. Словно с перепугу, словно ей есть что скрывать.

Мисс Амалия качает головой. Так она и знала!

Замарашка из гнусной башни, на вид такая смирная и застенчивая, но можно дать голову на отсечение: только отвернись — и она тут же стащит у тебя из-под носа всё, что плохо лежит. Она что-то украла, эта девчонка. Украла из дома, где её так радушно приняли, и вот чем она отплатила, неблагодарная! Ещё надеется прикрыть это что-то одеялом! Нет уж, милая, поздно!

Господин Адмирал будет ей благодарен, думает учительница. Обрадуется, что хоть кто-то следит за порядком в его доме: от прислуги этого ждать не стоит, это мисс Амалия уже давно поняла.

— Как удачно, — скажет она ему, — что рядом оказался человек, который держит ухо востро, человек с неравнодушным сердцем. Неравнодушным к вашему благополучию.

— Вы просто чудо, сударыня, — наверняка ответит он с загадочной улыбкой. Она и раньше замечала такую улыбку у него на лице.

Мисс Амалия скорее позволит закидать себя камнями, чем расскажет кому-то о своей тайной мечте. Одинокий мужчина в таком большом доме. Кто-то же должен за ним присматривать? И почему бы не она? Что ж она, не женщина, что ли?

— Эмилия! Какое совпадение! — Мисс Амалия протягивает девочке руку для рукопожатия.

— Здравствуйте, мисс, — Лампёшка легонько пожимает руку и поскорее отпускает её.

— А где твое новое платье?

«Платье?» — удивляется Лампёшка. Ах, да!

— Оно-о-о… — тянет она. — Оно лежит в…

— Ты в город? У тебя сегодня выходной?

Это же было вчера! Ах, нет, сегодня всё ещё среда. Лампёшка неуверенно кивает:

— Я… меня отпустили на ярмарку.

— На ярмарку? Чудесно! Господин Адмирал уже вернулся?