Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

Раздался треск ломающихся веток, земля гудела, словно по ней шагал великан. Затем все увидели зелёную крону, которая яростно сотрясалась. Это была верхушка Дядюшки Дуба, пронзающая облака: сейчас она ходила ходуном и будто бы постанывала.

Послышался женский визг. Затем ужасающий треск, словно огромный древесный ствол раскололся сверху донизу.

И сразу же вслед за этим — вопли ужаса и призывы о помощи: все узнали голоса Мальчика Йогурта и Ванильной Девочки.

Сверху невозможно было ничего рассмотреть, лишь слышались крики, вой, визг, писк и медвежий рёв.

— Дядюшка Дуб! — в ужасе закричали дети.

— Он жив? А где дракон, почему его не видно?

Они опустились к огромному дереву.

Кажется, Дядюшка Дуб не пострадал: дракон напал не на него, а на Тётушку Осину. На лес было страшно смотреть. Вывернутые пни, комья земли, сожжённая трава, поваленные деревья, пыль и пепел.

— Разбудите Дядюшку Дуба! Он всё ещё спит! — приказал Ахаб. Охотник спрыгнул на землю и механической рукой зарядил арбалет, в другой руке яростно сжимая секиру Аякса.

А Гильгамеш взобрался на одну из ветвей Дядюшки Дуба и, нахмурившись, осматривал окрестности. Тау и Майя попросили его помочь им разбудить Дядюшку. Но принципы Гильгамеша не менялись даже в самой отчаянной ситуации: невозможно заставить его делать что-то, если он сам этого не захотел.

Вновь послышались голоса мисс Дикинсон, Мальчика Йогурта и Ванильной Девочки:

— Сюда, мы здесь!

Они стояли под Тётушкой Осиной.

— Осина… Дракон… — перебивали они друг друга. Мисс Дикинсон крепко сжимала пальцы Мальчика Йогурта, ещё более бледные, чем обычно, другой рукой она обхватила Ванильную Девочку.

Ствол гигантской осины был расколот сверху донизу. Вся земля усыпана щепками. Разлом простирался до самых корней.

— Она погибнет, — всхлипывала мисс Дикинсон. — Погибнет, вот увидите! Такое старое дерево не залечит столь глубокую рану.

А в следующий миг они увидели перед собой Дракона Песчаного Камня. Из носа у него стекала пена: зверь принюхивался, словно кого-то разыскивал. Но как же так? Разве не утверждал Дядюшка Дуб, что дракон где-то спит, превратившись в камень, и просыпаться не собирается? Ответа на этот вопрос у них не было. Дядюшка Дуб сам сейчас крепко спал. Иногда старое дерево погружалось в такие глубокие раздумья, а душа его так тесно переплеталась с мирозданием, что оно надолго превращалось в обычный дуб, неподвижный и безмолвный.

Похоже, дракон учуял Ахаба, стоявшего под ветвями Дядюшки Дуба, и повернул к нему морду. Но затем вновь уставился на мисс Дикинсон. Глаза его сверкнули. Он разинул пасть и атаковал. Небо потемнело, как случается во время полного солнечного затмения.

Мисс Дикинсон успела лишь вскрикнуть и швырнуть в отверстую пасть корзинку с тимьяном, можжевельником, сморчками и парой Весёлых Грибочков.

Мальчик Йогурт и Ванильная Девочка кинулись ей на помощь. Каменные клыки чудовища нависли над мисс Дикинсон, но тут ему в пасть ударили струи йогурта и мороженого, которые брызнули из пальцев чудесных детей.

Удивлённый дракон поднял голову и брезгливо сморщился. Должно быть, он никогда не пробовал ни мороженого, ни йогурта. Чудовище затрясло головой и чихнуло (да так, что чих его снёс верхушки двух молодых сосен), а дети вместе с мисс Дикинсон что есть мочи припустились к Дядюшке Дубу.

Дракон бросился им наперерез, чтобы раздавить своей огромной каменной тушей. Но Тётушка Осина заслонила их своими ветками. Мало того, одним мощным ударом она повалила каменное чудовище на землю!

Обречённое дерево изо всех сил размахивало ветвями, чтобы дети и мисс Дикинсон успели спастись. Тётушка Осина целилась дракону в глаза, хлестала его по морде. Но ветви шевелились слишком медленно и были слишком слабы против такого гиганта. Дракон атаковал: он хотел вырвать у неё сердце. Но не рассчитал силы, и дерево снова его опрокинуло, но этот раз брюхом вверх. Дракон перевернулся обратно, да так стремительно, что даже Мальчик Йогурт, который не сводил с него глаз, не успел заметить, как это произошло.

Чудище вновь подкралось к Тётушке Осине, сделало бросок и выхватило кусок древесины из самой сердцевины ствола. Трещина увеличилась. Дерево мигом высохло, ветви поникли. Жизни в нём почти не оставалось: у него больше не было сердца. С этого мгновения осина замерла. Всё, что ждало её впереди, — медленная смерть. Потому что деревья умирают не мгновенно, как люди или животные.

Медведи Умбертус и Марти в бешенстве набросились на дракона. Однако их грозное рычание, невероятная мощь и сокрушительные удары были бессильны перед каменной бронёй чудовища.

Они пустили в ход и когти, и клыки. Но в броне удалось проделать лишь пару трещин, к тому же каменный панцирь восстанавливался быстрее, чем Умбертус и Марти успевали трижды вздохнуть.

Медвежий рёв услышали все лесные жители. Большинство в ужасе разбегалось в поисках убежища, забивалось под коряги или закапывалось в землю, но были и те, кто отважно летел, бежал и полз на помощь Дядюшке Дубу. На них и рассчитывали медведи.

Стая ворон кинулась клевать единственный драконий глаз. Рой пчёл пытался забраться в уши и ноздри, чтобы донимать чудовище болезненными укусами. Барсук вцепился в мизинец, а старый волк — в каменную лодыжку: правда, в итоге сломал свой единственный клык.

Тау и Майя принялись карабкаться по стволу дерева. Они кричали не переставая. Немедленно, во что бы то ни стало старались разбудить Дядюшку Дуба! Дети царапали, кусали, раздирали ногтями дубовую кору, вопили что есть силы. Забравшись повыше, обошли все комнаты, мастерские и чуланы, не запертые изнутри. Колотили по стенам своими посохами: разве их орудия не были прежде ветками Дядюшки Дуба? А раз так, может, хотя бы с их помощью удастся заставить дерево проснуться?

Но не так-то просто разбудить дерево, которому тысячи лет. Тау и Майя смотрели друг на друга в отчаянии. И вдруг услышали поступь дракона. Они выглянули наружу: чудовище стояло прямо напротив! Целое мгновение его единственный жёлтый глаз рассматривал детей в упор. У Тау и Майи мороз пошёл по коже. Сколько ненависти способен вместить один глаз!

Сорока Аглана тоже кидалась на дракона, стараясь клюнуть в продолговатый, как у змеи, зрачок. Но дракон моргнул каменным веком, и лиственное крыло Агланы сломалось! Птица, отброшенная драконьей головой, упала прямо к ногам Тау.

Майя подняла её и прижала к груди.

— У тебя крылышко сломалось, — жалобно сказала она сороке.

Но Аглана рвалась у неё из рук — летать, сражаться, клевать! Девочка положила её в кресло.

— Клюй лучше кору Дядюшки Дуба, — попросила Майя. — Если нам удастся его разбудить, он сделает тебе новое крыло. А если нет, ты больше никогда не сможешь летать.