Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

— Просыпайся немедленно! — закричал Тау и вновь забарабанил кулаками по стене.

И вдруг послышался крик — сухой, странный, будто лавина камней сорвалась с вершины и несётся по склонам горы. Дети остолбенели. Это кричал дракон, и голос его на сей раз звучал жалобно!

Всё ясно: за дело взялись Ахаб и Ху Лун.

Стрелы с наконечниками из драконьих зубов — некоторые из них к тому же отравленные драконьим ядом — пробили броню, да так, что выступила кровь. Но большинство стрел отскакивало и падало на землю, как солома, а пробоины в броне тут же затягивались. Ху Лун вертелся вокруг драконьей головы, как проворная водяная змея, обжигая чудовище фонтанами прозрачного голубого огня, который вылетал у него из носа. Ахаб воспользовался тем, что чудовище отвлеклось, и попытался вонзить ему в ногу секиру Аякса. Зверь взвыл.

Небо окрасилось алым. Солнце садилось за деревья. В лесу стремительно темнело.

Густой дым повалил изо рта Дракона Песчаного Камня. Драконий хвост чуть не ударил Ахаба, и тот, уворачиваясь, вонзил секиру Аякса в каменную броню чудовища и… её пробил! В следующий миг охотник набросил на дракона верёвки и сети.

Это была его излюбленная стратегия боя. В нужный момент он набрасывал на врага охотничьи снасти, сплетённые собственными руками из кожи и металла. Затем крепко-накрепко привязывал себя к телу дракона, будто бы становясь с ним единым целым. Он выдерживал множество ударов, которыми осыпал его дракон, но в конце концов сам наносил последний: смертельный.

Дракон поднатужился, содрогнулся всем телом и отшвырнул медведя Марти с такой силой, что тот грохнулся о скалу и жалобно завизжал: от удара у него сломалась бедренная кость.

Когда Ахаб и Ху Лун начали решающую атаку, остальные животные, за исключением двух больших медведей, забрались на верхушку Дядюшки Дуба.

Издав звериный рык, Ахаб вонзил секиру Аякса в пробитую грудь чудовища — так глубоко, как только мог. Вынимать оружие он не стал: это было зароком того, что рана не затянется. Ху Лун обвился вокруг драконьей морды, создав некое подобие ослепляющей повязки, а в ноздри зверя то и дело выдыхал облако огня. Дракон закашлялся.

Притянутый сетью к каменной груди дракона, будучи охотником и пленником одновременно, Ахаб вонзил механическую руку в пробоину, продвигая её всё глубже и пытаясь нащупать человеческое сердце.

Казалось, чудовище разгадало его намерения. Оно закружилось с отчаянным рёвом. Боднуло головой ствол Дядюшки Дуба, чтобы сбросить с себя хотя бы Ху Луна. В конце концов тигровый дракон рухнул на землю и замер с открытым ртом и закатившимися глазами. Дракон Песчаного Камня изогнул шею, пытаясь дотянуться до Ахаба, но, поскольку тот прижимался к каменной груди, достать его зубами не смог. Тогда он принял другое решение: сбросить противника на землю и растоптать. Казалось бы, что может быть проще!

Но и это Ахаб предвидел. У него был выбор: освободиться от пут и отпрыгнуть в сторону или до последней секунды искать в драконьей груди человеческое сердце. Он понимал, что, выбрав второй путь, сам он, скорее всего, погибнет, зато механическая рука в последнем усилии сожмёт сердце и уничтожит монстра.

Он закрыл глаза и вонзил руку ещё глубже в тело дракона.

— Ты умрёшь, чудовище, — шептал он. — И я умру вместе с тобой! Будь проклят весь род драконов-убийц!

Тогда дракон завертелся, завыл, забил крыльями: ещё немного — и он сбросит Ахаба. Мисс Дикинсон вскрикнула от ужаса и упала на колени. Нет, охотник не пострадал: как раз в этот миг два толстенных корня Дядюшки Дуба вылезли из земли и подняли монстра в воздух. Три громадные ветви опутали его шею и хвост, сжали, с лёгкостью вознесли на несколько метров над землёй и, кажется, почти задушили.

— Прыгай, Ахаб! — в гневе проревел Дядюшка Дуб. Листья и ветки Тётушки Осины слабо затрепетали, услышав этот громовой голос. — Прыгай!

Но Ахаб как одержимый лихорадочно нащупывал сердце. Его зелёный глаз вспыхивал холодным огнём, из уст раздавалось звериное рычание. Понимал ли он, что приказывает ему Дядюшка Дуб? В какой-то миг он посмотрел вниз и увидел Ху Луна, распростёртого на земле. Человеческий глаз охотника увлажнился, перед ним словно пронеслась вся одинокая жизнь, с тех пор как он перестал быть головастиком Ахабом, мальчиком с Каменного острова. Нет у него больше верного Ху Луна, неизменного спутника и лучшего в мире друга! Его друг лежит на земле, растерзанный и недвижимый.

Меж тем Дракон Песчаного Камня бился и извивался с невероятной силой. Каменными зубами он кромсал нижние ветки Дядюшки Дуба. Другие ветки дерева уже тянулись к нему, чтобы скрутить, но он рвался на свободу.

— Прыгай, Ахаб! — ревел Дядюшка Дуб. — И я зашвырну чудовище куда подальше!

Но вот голова Дракона Песчаного Камня освободилась от ветвей. Завизжав, он впился зубами в ствол старого дерева. Видимо, собирался разделаться с ним так же, как с Тётушкой Осиной.

— Прыгай, Ахаб! — снова крикнул Дядюшка Дуб.

И тут всё изменилось: чудовище замерло и издало тонкий протяжный писк.

Его жёлтый глаз окаменел. Из носа потекла чёрная жидкость.

Ахаб ловко отвязал себя от каменной туши и спрыгнул на траву. Охотник приземлился тяжело, неуклюже: схватка полностью его вымотала. В механической руке темнело что-то маленькое. Сердце человека! Когда-то оно было красным, как все живые сердца, но со временем потемнело и стало похоже на чёрный цветок, безжизненный и увядший.

Лес притих. Наступила густая, плотная, абсолютная тишина, наполненная страданием и мольбой о передышке. Тишина, проникнутая восхищением перед жизнью и смертью во всех проявлениях.

Дядюшка Дуб поднял с земли умирающего Дракона Песчаного Камня. Хорошенько размахнувшись, он зашвырнул его как можно дальше с такой силой, что в воздухе засвистело. Донёсся оглушительный каменный грохот. Дракон рухнул на землю, и на сей раз пробоины в броне уже не затягивались. Наоборот, драконья туша начала стремительно разрушаться.

Но кто же разбудил Дядюшку Дуба?

Испробовав все способы, Тау и Майя в какой-то момент остановились, чтобы перевести дух и решить, как действовать дальше. Разве происходящее не смахивало на ещё одну задачку Загадочницы? Они вспомнили, как Дядюшка Дуб учил их когда-то давно превращаться в камень, куст или ручей. И тогда они изо всех сил обхватили руками старое дерево. Они забыли о себе, полностью сосредоточились и стали крошечной частью дубового ствола, ветвей, листьев. Сделались с Дядюшкой Дубом одним целым.

Они забыли, что зовут их Тау и Майя, забыли, как называется город, где они родились, и в какой школе учатся.