Роберт Адамс - Охотники за привидениями и машина времени

Не дав Уинстону даже раскрыть рта, девушка захлопнула дверь, два раза повернула ключ в замочной скважине и удалилась, выстукивая каждый шаг.

Уинстон шлепнулся с размаху на кровать и завыл от ужаса. Такой ситуации он даже не мог предположить. Впрочем, ему ничего не оставалось, как только ждать утра.

Утром его разбудил резкий звонок. Видимо, он был слышен во всем заведении, так как постепенно за дверью все стало оживать. Кто-то ходил взад- вперед, разговаривал, пел.

Дверь каморки Замаяны отворилась минут через десять. Сначала в проеме показалась голова вчерашней девушки в белом халате.

– С ним все в порядке, доктор, как я и говорила! – восторженно сообщила она.

Затем дверь распахнулась. На пороге рядом с девушкой стоял толстый и лысый мужчина маленького роста, тоже в белом халате, и огромный, ростом не меньше Уинстона, парень со стеклянными глазами.

– Очень замечательно, очень даже чудненько, – затараторил лысый.

Все трое вошли в комнату.

– Пожалуй, ты, Генрих, мне не нужен. Ступай, – толстяк отправил за дверь верзилу и обратился к Уинстону:

– Джерард, я рад видеть вас в таком отличном состоянии. Это просто чудо. От вашей лихорадки не осталось и следа. А мы, честно говоря, уже боялись вас потерять. Чудненько! Прелестно-прелестно! Давайте вас проверим, Джерард, милейший...

– Во-первых, я не Джерард, а Уинстон, – агрессивно начал было Замаяна, но вдруг сообразил, что он находится как бы в чужой «одежде». Видимо, он принял внешность какого-то Джерарда.

Можете звать меня теперь Уинстон, ну, пожалуйста, – на этот раз почти жалостливо попросил он. – А впрочем, мне все равно, называйте хоть Унитазом.

На счастье, врач и медсестра не обратили ни малейшего внимания на болтовню пациента. Они его прощупали, прослушали, удивленно почмокали языком и сложили инструменты обратно в саквояж.

– Да... – потянул врач. – Странное дело! В одно утро два совершенно одинаковых чуда. Этот тоже здоров как бык. Был бы на моем месте не я – не поверил бы, что такое возможно. Ну, что ж, это лучше, чем летальный исход. Пусть еще поживут. Умереть все успеют.

С этими малоприятными для Уинстона словами посетители прикрыли за собой дверь, на этот раз не замкнув ее.

Замаяна тут же выскочил из комнаты.

«Толстяк говорил, что за это утро мой случай – второй, – рассуждал Уин, блуждая в двадцатом веке по лабиринту белых коридоров. – Естественно, первым на пути его утреннего осмотра был не кто иной, как Пит! Конечно! Значит, Пит где-то рядом! Это здорово! Только бы его найти, пока меня не зашили обратно в эту дурацкую комнату без окон и воздуха!»

Внезапный удар по лбу из-за угла прервал мысли Замаяны. Когда темнота в глазах рассеялась, он увидел перед собой рыжеволосого верзилу, сердито трущего ушибленный нос

– Ты что, придурок, глаза потерял? Меньше мечтай, больше смотри на дорогу! – проворчал тот.

– Да сам-то ты что? Думаешь, нос отрастил, так можно долбать им во все стороны? – не полез за словом в карман Уин.

– Твое счастье, меднолобый, что я, спешу, да и нахожусь тут нелегально, не могу скандал закатить. Иначе тебе бы сладко не пришлось!

– Полегче на поворотах! Это тебе повезло. Пока! Вот дельце одно сделаю тут, найду товарища, а потом вернусь к тебе, поговорим, Аномалия! – бросил Уин и, резко обогнув рыжего, зашагал дальше по коридору.

– Аномалия? – услышал он растерянно-задумчивый голос за спиной. – А ты, часом, не Уинстон Замаяна?

Уин остолбенел.

– Питер Вейтман? – с ужасом, не веря глазам своим, выдавил он. – Босс?

– Я. Да, Уин, это я. Ну и влипли мы, дружище!

Охотники подошли друг к другу и крепко обнялись. Затем, после настойчивых просьб даровать друг другу прощение за недавнюю сцену, они уселись на Пол в углу, потому что стульев и подоконников в коридорах не было, и стали анализировать свое положение.

Еще ночью Вейтман, которому повезло больше, чем Уинстону, потому что его дверь не замыкали, просмотрел документы в столе у медперсонала.

– Мы находимся в психбольнице, старина, – безрадостно заключил он. – И я тебя могу поздравить с тем, что эта больница – последний приговор. Отсюда не уходят домой. Тут остаются до самой смерти.

– Пит, а какая нам с того беда? По-моему, никакой. Нам эти туловища не тащить с собой в двадцать первый век. Ну, дадим им спокойно умереть. По крайней мере, исправим свое вмешательство в жизнь этого столетия. Лично я понял, что от моего клиента сегодня ночью ждали именно кончины. По-моему, от твоего тоже.

– Все бы здорово, Уин, но мы, к сожалению, не знаем, где-то место, из которого мы можем шагнуть обратно в Институт времени. Нас с тобой унесло друг от друга, и мы не знаем теперь, в твоей это комнате, моей или где-то посередине.

– М-да... – задумался Замаяна. – Одно я понимаю сейчас хорошо: раз мы все же вместе, значит, все идет не так уж плохо. Нам бы отсюда выкарабкаться, чтобы найти Армстронга или хотя бы его коллег по полету...

Беседу двух пациентов в пустом коридоре клиники для душевнобольных прервал оглушительный звонок. Судя по времени, он должен был собирать местных психов на ланч – полуденный прием пищи в Америке.

Нашим друзьям пришлось быстро расстаться, чтобы вернуться в свои палаты, пока их не хватились. Они едва успели условиться встретиться тут же после еды, чтобы обговорить более подробный план действий. А пока, решили они, надо присматриваться к обстановке, привычкам, слабым местам заведенного порядка, запоминать всевозможные ходы и выходы, изучать этот дурацкий коридорный лабиринт.

Еда в двадцатом веке оказалась довольно вкусной, даже в таком тоскливом заведении, как эта больница. Она была натуральная. «У нас, – отметил про себя Пит, – химия и искусственные добавки все-таки доброго дела не сделали».

Однако уже через два часа по причине употребления непривычной пищи у Питера Вейтмана случилось расстройство желудка. Но на встречу к Уинстону Замаяне в назначенное время он не попал из-за других обстоятельств.

В конце ланча, как и перед его началом, загремел ужасный звонок. Пит было решил, что это сигнал к окончанию трапезы, дожевал последний кусок куриной котлеты в ананасовом соусе, сдал посуду на мойку, помыл руки и зашагал в том направлении, где его должен был ждать Уинстон.

Пит не отошел от своей комнаты и десяти шагов, как непонятно откуда и совершенно неожиданно перед ним вырос широкоплечий верзила с бесстрастным выражением лица. Доктор Вейтман в чужом облике даже не успел понять, что происходит. Верзила заломил ему руки за спину, повернув Вейтмана на сто восемьдесят градусов, и молча насильно доставил в палату. На этот раз дверь замкнули на ключ.