Тенни Нельсон - Душа

Она раскинула руки и нечаянно задела другого пассажира.

– Эй! Смотри, куда прёшь! – рявкнул он.

– Простите!

Двадцать два опустила голову. Она прошла вперёд и села рядом с Джо.

– Не обращай внимания, – посоветовал он. – Это метро делает людей такими.

– Какими?

– Оно изматывает. Вонь. Духота. Толпы людей. И так каждый день, когда ты едешь на нелюбимую работу. – Он помолчал немного. – Метро – это лучший индикатор того, доволен ли ты жизнью...

Его перебил громкий звук.

Двадцать два пила из гигантского стакана с газировкой.

– Где ты её взяла?

– Под сиденьем. Представляешь, она была наполовину полная.

Вместо ответа Джо вышиб стакан из её рук.

Джо так и не пригодилась его тщательно разработанная маленькая ложь. Как только они вошли в прачечную Либбы, то столкнулись с Мельбой и Лулу – работницами его матери. Они увидели Джо, и их лица расплылись в улыбках.

– Джо, мы слышали новости!

– Я так горжусь тобой, малыш!

Джо внутренне застонал. Всё кончено. Если эти двое знают про концерт, то значит, и Либба уже в курсе. Из дальнего конца прачечной раздался громкий кашель Либбы. Лулу и Мельба тут же приняли серьёзный вид.

– Мама в подсобной, – шепнула ему Лулу. Все посмотрели в ту сторону.

– Иди туда, – сказал Джо Двадцать два.

– Я не хочу! – воскликнула она.

Джо ткнул её лапой.

– Тебе придётся! Костюм нужно зашить!

Двадцать два вздохнула и направилась в конец магазина.

Когда они проходили мимо Мельбы, женщина улыбнулась и подставила ему щёку.

– Джо, ты ни о чём не забыл? – сказала она, постукивая по щеке пальцем.

Двадцать два уставилась на неё.

– Поцелуй её, – прошептал Джо.

Двадцать два опешила.

– Ты что, пошутил?

– Я всегда целую Мельбу при встрече. Делай, что говорят.

Несколько мгновений Двадцать два смотрела на немолодую женщину, потом обхватила её лицо руками и жарко поцеловала!

– Нет! Нет! Нет! – зашипел Джо. – Не в губы же!

Двадцать два отпустила Мельбу и смущённо ушла в конец прачечной.

Впрочем, Мельба явно не возражала.

– Поцелуешь меня ещё разик перед уходом, Джоуи! – крикнула она им вслед.

В подсобной комнате Либба прикалывала платье к манекену. Она стояла к ним спиной, но с такой силой втыкала иголки, что сразу было видно – мама не в духе.

– Итак, всё ещё бегаешь за предложениями о концертах, а? – холодно спросила она.

Либба обернулась и заметила кота, обёрнутого вокруг шеи её сына. Джо перепрыгнул на манекен.

– Надеюсь, что этот кот не подарок в знак примирения? – спросила мама.

– Скажи, что подобрала его, – прошептал Джо.

– Эм... нет, он – приблудный, – сказала Двадцать два. – Пришлось спасать.

– Хм-м-м, – Либба поджала губы. – Жаль, что свою карьеру ты не можешь спасти вот так же.

Джо почувствовал, что закипает. Либба знала его слабые места. Но сегодня спорить не было ни желания, ни времени. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Просто спроси её ласково, сможет ли она починить костюм, – сказал Джо Двадцать два.

– Мам, а ты сможешь как-нибудь починить мой костюм? – спросила Двадцать два у Либбы и сняла куртку, демонстрируя разорванные брюки.

– Ну вот! Мог бы даже не говорить! – сказала Либба, поморщившись. – Так я и знала!

Двадцать два кивнула.

– Жутко, правда? Так ты поможешь?

Либба скрестила руки на груди.

– Нет.

– Что? – в голос закричали Джо и Двадцать два.

Джо ушам не поверил. Дыра на штанах размером с Манхэттен. И мама допустит, чтобы родной сын в таком виде появился в «Полутоне»?

– Джо, как долго это будет продолжаться? Ты мне говоришь, что получил наконец-то постоянную работу. И что я слышу? Новый концерт.

– Скажи ей, что на этот раз всё серьёзно! – прошипел Джо Двадцать два.

– На этот раз всё серьёзно! – послушно повторила Двадцать два.

Либба помрачнела. Джо уже знал, чего ждать. Проходили это уже сотни раз.

– На твоём концерте платят пенсию? Оплачивают медицинскую страховку? – спросила она.

Джо наизусть помнил эту песню. Он мог бы слово в слово повторить за мамой.

– Нет? Тогда он ничем не лучше предыдущих.

– Пошли, – злобно сказал Джо спутнице. – Достанем костюм в другом месте. – Он спрыгнул с манекена и направился к двери. Надо было догадаться, что ничего не получится. – Мама никогда ничего не понимала в моей жизни.

– Мама никогда ничего не понимала в моей жизни, – повторила Двадцать два.

Джо замер.

И Либба тоже.

– Что ты только что сказал?

Двадцать два поняла, что натворила, и шепнула Джо:

– Можно мне сбежать прямо сейчас, как ты обычно делаешь?

Джо помедлил. Ему действительно хотелось сбежать. Но что хорошего в этом? Раз маме теперь всё известно, то нужно воспользоваться этим шансом. Иначе он никогда этого не скажет.

Он запрыгнул на колени к Двадцать два.

– Не в этот раз, – ответил он. – Повторяй за мной.

Двадцать два подчинилась.

Впервые с момента, когда чужая душа поселилась в его теле, слова, вылетавшие изо рта, принадлежали Джо.

– Мама, я знаю, что мы с тобой иногда не ладим. Но только потому, что я не могу быть с тобой полностью откровенным. Что бы я ни делал, ты всегда против.

Он застиг Либбу врасплох. Раньше сын никогда с ней так не разговаривал.

– Послушай, я знаю, что ты любишь играть... – начала она.

– Тогда почему ты всегда предпочитала, чтобы я этого не делал? Игра в церкви не в счёт, – перебил её Джо. – Мне наконец удалось добиться чего-то стоящего. Впереди у меня главный концерт в жизни, а ты даже не рада!

– Твой отец знал, как тяжко приходится музыкантам, – ответила Либба, и голос её окреп. – Я не хотела, чтобы и ты узнал об этом.

– Значит, папе можно было следовать за своей мечтой, а мне нет? – не унимался Джо.

– У твоего отца была я, – напомнила ему Либба. – В большинстве случаев именно прачечная оплачивала его счета. Когда я умру, кто будет оплачивать твои?

– Я живу только музыкой, – сказал ей Джо. – С самого утра, когда просыпаюсь, и до того момента, когда засыпаю.

– Джоуи, мечтами сыт не будешь, – печально сказала Либба.

– Не хочу я быть сытым без музыки! – воскликнул Джо. – При чём здесь карьера? Я дышу музыкой! И я знаю, что папа меня понял бы. – Джо замолчал. Он тяжело дышал. Но останавливаться было поздно. Ему нужно было высказаться до конца. – Боюсь, что если бы я умер прямо сегодня, то вся моя жизнь оказалась бы полной бессмыслицей, – признался он.

Глаза Либбы наполнились слезами. Она посмотрела на сына, как будто увидела его впервые.

– Сынок, ты раньше никогда не говорил мне об этом

«Мама, я пытался, – подумал Джо. – Я только и делал, что говорил тебе об этом».

– Ты так похож на своего отца, – сказала она с нежностью. – У тебя душа музыканта.