Тенни Нельсон - Душа

– Хороший костюм.

Доротея прошла мимо Кудряша, который стоял в дверях и видел всю сцену. Парень улыбнулся и показал Джо два больших пальца. Он в составе группы!

Оставшись один, Джо опёрся о туалетный столик, выдохнув с облегчением. У него получилось. Несмотря ни на что, он осуществил свою мечту. Джо встретился глазами со своим отражением. Он выпрямился и поправил галстук.

– Приготовься, Джо Гарднер, – сказал он, улыбаясь. – Твоя жизнь только начинается.

В тот вечер Джо был великолепен, как никогда. Клавиши пылали под его пальцами. В каждый аккорд он вкладывал душу. Они все были на высоте. Они так сыгрались, словно играли вместе не пару раз сегодня днём, а много лет подряд. Джо надеялся, что это главный концерт его жизни.

И потом всё закончилось. Зажёгся свет, и квартет встал, чтобы поклониться.

Джо весь взмок и тяжело дышал, как будто пробежал целую милю. Зал встал, громко аплодируя. Он видел, как радовались за него Либба, Мельба и Лулу.

Он оглянулся на Доротею. Когда она поймала его взгляд, то улыбнулась и кивнула ему.

– Добро пожаловать, Преп.

Джо хотел, чтобы эта минута длилась вечно. Но всё быстро кончилось. Публика разошлась, музыканты сложили инструменты и направились к выходу.

– Отличная работа! Ты зажёг сегодня! – сказал Кудряш, хлопая Джо по спине.

– Да, было нереально круто, – рассмеялся Джо.

Он был на седьмом небе. Кудряш и Михо помахали на прощание и ушли. Джо повернулся к маме, Лулу и Мельбе, которые остались, чтобы поздравить его.

– Мы гордимся тобой. Очень, – сказала Лулу, ущипнув его за щёку.

Либба обхватила его.

– Сынок, я так горжусь тобой!

Последний раз шмыгнув носом, она отпустила Джо и пошла к обочине, где Лулу и Мельба уже садились в такси.

– Нам пора на боковую! – крикнула она сыну. – Старость не радость!

Джо помахал им вслед, но, когда такси отъехало, он почувствовал, что восторг исчез. И в этот момент Доротея вышла из клуба. Она подошла к Джо. Некоторое время они стояли и смотрели на притихшую улицу.

– Вот так отыгрываешь сотни концертов, но зажигательные случаются редко, – сказала Доротея. – Вечеров, таких, как сегодня, будет немного.

– Да, это было потрясающе. А что дальше? – спросил Джо, стараясь сдерживать переполнявшие его чувства.

– Мы вернёмся сюда завтра вечером и повторим, – сказала Доротея.

«И всё?» Джо промолчал. Должно быть, что-то отразилось на его лице, потому что Доротея спросила:

– Что не так, Преп?

– Да просто... – Джо не мог подобрать слов. – Я ждал этого момента всю свою жизнь. Мне казалось, всё будет... иначе.

– Ммм...

Доротея посмотрела на него своим неподражаемым взглядом, помолчала немного и сказала:

– Подплывает как-то молодая рыбка к старой и говорит: «Подскажите, как проплыть к океану». «К океану? – переспрашивает старая. – А мы с тобой где?» «Это? – удивляется молодая. – Всего лишь вода. А я хочу в океан».

Доротея подошла к такси.

– До завтра, – сказала она Джо, села в машину и уехала.

Джо смущённо смотрел ей вслед. Он пошёл к метро. Весь долгий путь домой Джо смотрел в темноту за окном.

Когда он добрался до своей остановки, пошёл снег. Джо шагал по тропинке, по которой ходил до этого сотни раз. Он вошёл в собственную квартиру и подошёл к фортепиано. Присел и почувствовал тяжесть в кармане. Он сунул руку и вытащил целую пригоршню мусора: огрызок пиццы, кусочек бублика, леденец, катушку ниток, кленовое семечко. Всё это Двадцать два собрала за день, проведённый вместе. Джо сложил всё на столик.

Он открыл крышку. Пока его пальцы рассеянно бежали по клавишам, он взглянул на семечко. Внезапно он отчётливо вспомнил, как смотрел вверх на вихрь таких семян, летевших к нему. Чудесное воспоминание. И огрызок пиццы... Джо вспомнил, с каким наслаждением Двадцать два поглощала её.

Джо разложил все эти предметы на крышке фортепиано. И снова начал играть, подбирая мелодию к каждому воспоминанию, просыпавшемуся в нём. Недоеденный бублик напомнил об уличном музыканте. Именно тогда Двадцать два поняла, что такое музыка. Вспомнил, как она играла собственную музыку на заборчике, ведя рукой по штакетинам, и в какой восторг она приходила, создавая что-то новое. В его памяти всплыла Конни, увлечённо играющая на тромбоне. Дез, «спасающий жизни» по-своему. И Либба, обрезающая нитку на костюме отца.

Мгновения его жизни одно за другим тянулись, разматываясь, как клубок пряжи.

Ласковые мамины руки, купавшие его в младенчестве. Скачок иглы на пластинке, пока он лежит на ковре и слушает с родителями музыку. Первый вечер в джаз-клубе с отцом. И как музыка волной накрыла его. Многое всплывало в его памяти. Вот он мчится на велосипеде, пробует пирог, дирижирует школьным оркестром. Учит Кудряша играть на ударных. Смотрит с крыши бейсбольный матч. Океанский прилив у ног.

«Вот, – подумал Джо. – Это и есть моя жизнь. Все эти разрозненные кусочки воспоминаний». Жизнь его не была пустой и бессмысленной. Это была яркая жизнь.

Тут он вспомнил Двадцать два, сидящую под деревом у «Полутона». И её голос, полный надежды, когда она сказала: «Может быть, смотреть на звёздное небо – это и есть моя Искра? Или ходить пешком». Джо тогда сказал ей, что это не Искры. Просто повседневность. Но как он ошибался...

Все эти моменты, крошечные приятности – вот то, ради чего стоит жить. Ему захотелось сказать ей, что у неё действительно есть Искра. Это её способность наслаждаться самой жизнью!

Джо снова посмотрел на семечко и внезапно понял, что должен делать. Он закрыл глаза и начал играть.

Джо открыл глаза. Он снова был в астральном плане. Впереди он увидел вихрящееся фиолетово-синее небо. Кто-то окликнул его.

– Джо? Джо! Очнись! – услышал он знакомый голос.

Джо сел. Он сидел в середине блестящего круга, нарисованного на песке. Обеспокоенный Лунветр склонился над ним.

– Господи, кого я вижу! – воскликнул мистик. – Ты куда убежал тогда?

– Лунветр! – облегчённо воскликнул Джо. – Мне нужна твоя помощь. Я запутался. Можешь отвести меня к Двадцать два?

Лицо Лунветра омрачилось.

– Пошли, – сказал он, помогая Джо подняться и дойти до корабля. – По пути объясню.

Пока они парили по астральным пескам, Лунветр объяснил Джо, что случилось, пока он отсутствовал. После того как Джо ушёл, Двадцать два вернулась на астральный план. Но она изменилась. Она не захотела говорить с Лунветром и, когда он окликнул её, убежала. Сейчас тёмная астральная пыль облепила её, а на груди, там, где был земной пропуск, зияла дыра. Корабль замедлился. Вдали Джо разглядел стадо неприкаянных душ, бредущих через пески.

«Почему мы остановились здесь? – удивился Джо. – Где Двадцать два?»