Л Шейко - Том и Джерри на Диком Западе

– Итак, джентльмены, – сказал хозяин, довольно потирая руки, – прежде чем мы поужинаем, я хотел бы рассчитаться с вами.

– О каком расчете идет речь? – не сразу понял Том.

– За эту лошадь, – продолжил Питер О’Нил, обращаясь, преимущественно, к Джерри, перед которым испытывал едва ли не благоговение, – мне заплатили двести долларов.

– Это неплохие деньги, – оценил Джерри.

– Я эту лошадь поймал. Вы ее приручили. Надеюсь, вы согласитесь, что поймать такую строптивицу ничуть не легче, нежели оседлать?

– Разумеется, – подтвердил мышонок.

– Потому я предлагаю поделить эти деньги пополам, – предложил хозяин. – Сто долларов мне, сто – вам.

– О’кей, – протянул мышонок лапку за несколькими купюрами, которые собрался ему подать хозяин.

– Сэр, мы не можем принять этих денег! – неожиданно встрял в разговор Том.

– Но почему? – удивился тот.

– Благородные странники совершают свои подвиги безвозмездно. Они не нуждаются в подачках и плате.

– Это не подачка. Это – благодарность.

Против благодарности Том не имел ничего против, и Джерри наконец-то принял деньги.

Друзья поужинали и славно отдохнули в хижине. Наутро, простившись с хозяином, они продолжили путь.

Том и Джерри ехали рядом, покачиваясь в седлах, и вели неторопливый разговор. Густой и высокий пырей достигал лошадиных животов и стелился ровным зеленым ковром вокруг. Воздух был так неподвижен, что травы застыли, будто заколдованные. Небо без единого облачка раскалилось от солнца, и от него исходил жар, как от огромной плиты. Даже насекомые притихли и не было слышно их обычного назойливого жужжания.

Если бы приятели не были столь заняты разговором, то заметили б, как в природе что-то меняется. Не бывает ни с того, ни с сего тишины, такой неподвижности и покоя. Но Том и Джерри были захвачены важной для них беседой.

– Томми, как ты считаешь, – спрашивал глубокомысленно Джерри, – действительно ли напишут о нас книгу?

– Думаю, не одну, – задумчиво ответил Том. – Наши подвиги будут прославлять многие писатели.

– Как жаль!

– Не пойму тебя, Джерри, – удивился Том. – Тебе не хочется прославиться в веках?

– Дело не в том, – уклончиво ответил Джерри.

– В чем же, мой друг? Объясни.

– Меня мучают сомнения.

– Какие сомнения? Если не будет этих книг, то кто узнает о наших подвигах? А если никто не узнает о них, то никто не будет знать, ради чего они совершались. А если не будут знать, ради чего они совершались, то никто не будет бороться со Злом, никто не поднимется в бой за справедливость, никто не пойдет защищать слабых и обиженных. И что же тогда произойдет? Ты подумал об этом, Джерри? Теперь понимаешь, как нужны те романы и эпопеи, что будут созданы о нас?

– Это я понимаю.

– А чего ты тогда не понимаешь?

– Мои сомнения касаются тех, кто будет писать книги, о которых мы говорим.

Том долго думал над этими словами.

Между тем на краю плоской, как пол, прерии проступили очертания гор. Они были еще далеко, сверкали снежными вершинами, похожими на остроконечные шлемы. Тишина оставалась прежней. Только шуршала трава под ногами лошадей. Природа словно насторожилась перед чем-то грозным.

– Я ничего не могу ответить тебе, Джерри, – сказал после долгого молчания Том. – Я не знаю – кто.

– Кто они будут?

– Да... Но в одном убежден. О благородных подвигах не могут писать люди, низкие душой. Уверяю тебя, что это будут достойные авторы.

– И это я допускаю.

– Что ж тебя, в таком случае, тревожит?

– А то, будут ли они знать о нас все.

– Они будут узнавать от очевидцев о наших делах. Так пишутся все книги.

Джерри многозначительно повел рукой вокруг.

– Где эти очевидцы?

– Ты хочешь сказать...

– Да, Томми, я хочу сказать, что многого они не будут знать.

– Но, может, они обратятся к нам.

– А если мы погибнем?

– Что ты мелешь, Джерри!

– Разве этого не может случиться?

– Я думаю...

– Ведь мы не знаем, какие силы встретятся нам. Не знаем коварства, которым обладают наши враги. Из этого можно заключить, что нас может ожидать буквально все. Ведь мы не отступим, если даже придется принять последний бой?

– Никогда!

– Вот я и говорю...

– Что же ты говоришь, Джерри?

– Может случиться так: никто о нас не будет знать всей правды. Так называемые «очевидцы» могут наплести черт знает что...

– Где же выход?

– Книгу правды должен написать один из нас.

– То есть, я или ты?

– Вот именно!

– Но я и двух слов не свяжу. То есть я способен интересно поговорить, язык у меня подвешен, ты знаешь, но когда я беру в руки перо и смотрю на чистый лист бумаги, со мною что-то происходит... Словно я позабыл все слова. Поверь мне, это правда.

– Я верю. Но почему ты подумал только о себе?

Том с недоумением посмотрел на Джерри.

– Ты хочешь сказать...

– Вот именно!

– Джерри, но ты уверен, что у тебя получится?

– Я это чувствую.

– А ты когда-нибудь пробовал?

– Нет.

– Одного чувства мало в таком деле.

– Ты сомневаешься в моих возможностях?

– Ты мой друг, я верю тебе. Но все-таки твое заявление мне показалось неожиданным.

– Но ты же хочешь, чтобы о тебе знали правду?

– Хочу и не отрицаю того.

– Кто же лучше меня знает тебя?

– Конечно, ты, Джерри.

– Значит, мой долг – написать о твоих подвигах и том, какой ты необыкновенный кот.

– Мне нравятся твои слова. В них есть истинное стремление к правде, но...

– ...но ты сомневаешься, что у меня хватит Духа.

– Духа, думаю, хватит, однако нужны и способности. А есть ли они у тебя, я не могу сказать с уверенностью. Вот что меня смущает.

– Но ты не сомневаешься, что я готов сделать для тебя все?

– Нет, Джерри, не сомневаюсь. Я ради тебя тоже совершу любой подвиг.

– Вот это и будет моим подвигом ради тебя. Я напишу великую книгу о величайшем коте всех времен и народов. Это будет грандиозная эпопея, написанная смело и ярко. Ее будут читать запоем коты и мыши, собаки и зайцы, дети и взрослые, мужчины и женщины, грамотные и неграмотные.

– Джерри, ты несколько увлекся: неграмотные не могут читать.

– Они научатся грамоте, хотя бы для того, чтобы прочитать мою великую книгу о самом великом герое.

– Джерри, извини конечно, а не преждевременны ли столь громкие слова о книге, которой еще нет?

– Она уже родилась в моей душе.

– Ты уверен?

– Полностью. Тебе, Томми, крупно повезло, что я рядом с тобой. Отныне знай, что каждое твое слово остается в моей памяти, чтобы потом лечь на бумагу. Миллионы будущих читателей скажут: да, великому Тому крупно повезло.

– Если так, Джерри, то есть я хочу сказать, коли ты отменно владеешь пером, то не написать ли тебе с моих слов письмо несравненной Мери Крайтон, любезной моему сердцу мисс, чтобы узнала она – я в пути, и путь этот ведет к подвигам, посвященным только ей.